— Это твой дом, Сигрит, и все, что в нем, тоже твое. Так почему я еще должен за тебя платить?
— Ну, — женщина подперла кулачком тонкий подбородок, выставив к румяной щеке указательный палец, — именно таким путем я, простая шлюшка, стала богаче многих высокородных сучек.
— Бранные слова тебе совсем ни к чему, Сигрит. Закажи себе что хочешь. Я заплачу, так уж и быть.
— О мой щедрый Джон! — томно протянула она, откинувшись на спинку стула и позволяя собеседнику заглянуть в низкий вырез ее платья. — Насколько я помню, некоторые бранные слова из моих уст подстегивали неистового жеребца, и ты брал меня с новой силой.
— В постели дозволено куда больше, чем за столом.
Тонкие брови женщины встрепенулись.
— Но ведь ты и за столом меня брал, — шепнула она.
Нэйрос нахмурился. Лучше вообще молчать, чем подталкивать ее к подобным воспоминаниям.
— Что нового, Сигрит? Рассказывай, — произнес он, глядя, как она грациозно взмахнула рукой и щелкнула пальцами, подзывая стольника.
Тот не заставил себя долго ждать и, выслушав пожелание хозяйки, удалился.
— Что нового, спрашиваешь? Есть новые девочки. Одна еще девственница. Как понимаешь, ее первый раз стоит очень дорого. Пусть и неопытна, но юна, невинна и прекрасна. Если захочешь, я буду с ней и подскажу, как наверняка доставить тебе радость.
— Как она здесь оказалась? — строго спросил Вэйлорд, нахмурившись еще сильнее.
— По своей воле. Только по своей собственной воле. Ты же знаешь меня, Нэй…
— Еще раз произнесешь это имя… — тихо, но угрожающе рыкнул он.
— Прости. — Сиргарита опустила голову и принялась накручивать на палец локон у щеки.
— Я что-то слабо верю, чтоб невинная дева явилась в такое место по своей воле.
— Похоже, ты до сих пор плохо знаешь этих девок и то, что творится в их дурных головах. Моя мамаша мою невинность в тринадцать лет пыталась продать латникам своего лорда за четыре медяка. Только сбежала я тогда и решила, что сама буду считать медяки за свою алую розу. Однако оказалось, что стоила она куда больше. Так что не терзайся сомнениями.
— А вон те двое? Тоже по своей воле? — Он недовольно кивнул в сторону помоста, где находились музыкант и танцовщица.
— Это беглые рабы из Биргиса. Поверь, им здесь куда лучше, чем дома. Нет здесь хозяина, который, нанюхавшись разной дряни, забавы ради заставлял бы девчонку совокупляться с ослом, а мальчишку — вылизывать одно место коровам, чтобы лучше доились.
Вэйлорд подавился элем и выплюнул его на стол и себе на грудь.
— Тринадцатый… Это что, правда?
— Правда. — Женщина кивнула. — Мне так рассказывали.
— Избавь меня от таких подробностей. — Он поморщился.
— Как пожелаешь.
Вернулся стольник и расставил на столе блюда. Как оказалось, Сиргарита заказала диковинные заморские плоды и большой кубок вина.
— Значит, не интересует тебя юная девственница? — Хозяйка улыбнулась. — Ну что ж, могу предложить другую — страстную, умелую. И, к слову сказать, бесплатно. Понимаешь, о ком я?
Она протянула руку к его лицу, собрала пальцем брызги эля с бороды, затем медленно погрузила палец себе в рот, прикрыв глаза и издав тихое мурлыканье.
— Отчего же ты, умеющая извлекать монету отовсюду, предлагаешь мне это бесплатно? — Нэйрос усмехнулся и покачал головой.
Она вынула палец изо рта, взяла кубок и отпила вина.
— Просто, милый Джон, мне так нравится чувствовать тебя во мне и глядеть при этом в бездну твоих звериных глаз, что я готова все свои монеты рассыпать по мостовой, лишь бы ощущать это целую вечность. Помнишь, сколько раз оплаченное время кончалось, а мы все не могли оторваться друг от друга?
— Конечно, помню. Я был молод и глуп.
— А сейчас стар и умен? — Она тихо засмеялась. — Тогда отчего ты здесь, в борделе?
— Ты знаешь. И ты не ответила на мой вопрос. Что нового? Или позабыла мою просьбу, за выполнение которой можешь получить очень хорошие деньги?
— Ах, это! — Она вдруг переменилась в лице.
Снова взявшись за кубок, хозяйка стала неторопливо пить вино, отвернувшись от Нэя и глядя на танцовщицу, которая уже освободилась от шелков и, распластавшись на груде разноцветных подушек, под одобрительные возгласы клиентов ублажала себя руками. На помост дождем сыпались монеты.
— Отчего же, помню, — проговорила хозяйка уже совсем другим тоном, в котором не осталось и намека на страстное желание. — Правда, я думала, что ты об этом забыл.
— Если я не спрашивал об этом с весны, это не значит, что забыл. А вот ты…
— Я не забыла. И продолжаю искать. Но ведь ты понимаешь, что это нелегко. Ты так мало мне сказал тогда.
— Я сказал тебе имя, а больше я и сам не знаю. И тот дом…
— Тебе ли не знать, милый Джон, что в таких делах и таких местах имена не значат ничего? — Она снова взглянула на Вэйлорда.
— Но у тебя в таких делах и таких местах достаточно возможностей и связей, чтобы помочь мне.
— Очень много времени прошло.
— Ты решила покончить с этим? — раздраженно спросил Нэй.
— Ты попросил меня, и поэтому я продолжаю искать. Но пока мне нечем тебя порадовать. Разве что собой. Но я ведь совсем не то, верно? — Она сказала это с такой обидой и горечью, что Вэйлорду стало не по себе.
— Послушай, Сигрит…
— Не говори ничего, Джон. Это лишнее. Не оправдывайся. Просто я понять не могу… Почему ты так… Ведь вы даже…
— Вот именно поэтому, — перебил ее Нэй.
— Наверстать хочешь? — Она усмехнулась.
— Вовсе нет, — зло бросил гость. — Почему ты сводишь все и всегда к этому?
— Это все, что есть у меня в жизни. — Она вдруг тяжело вздохнула и с тоской посмотрела в глаза гостя. — Давай поднимемся в мои покои. Туда, где мы будем одни. И где ты позволишь мне шептать твое имя. Твое настоящее имя.
Выбранный Вэйлордом стол стоял ближе всех к лестнице наверх, поэтому шаги нескольких пар ног и Вэйлорд и Сиргарита услышали сразу. Один из идущих говорил — не то чтобы очень громко, но в затихшей харчевне его было хорошо слышно. Судя по голосу, говоривший был молод, крепок и весьма доволен своим визитом к некой Эстер. За ним спускались еще двое. В полумраке было трудно разглядеть лицо, но Вэйлорд узнал голос и кудрявую голову.
Огонек тонкой свечи привлек внимание молодого человека; он сделал два шага к столу и остановился, чуть пошатываясь.
— Ба, десница короля! — усмехнулся принц Леон.
— Будь любезен, придержи язык! — бросил Нэйрос, раздосадованный встречей, да еще в таком месте.
— Благородный лорд опасается за свою репутацию? — рассмеялся наследник престола. — А я вот нет, представь себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
