предлагают блага цивилизации вдали от цивилизации, грех отказываться.
— Ты представляешь, что это за место?! — воскликнул Apec, когда они подключили генератор и насос, воспользовались удобствами и кофеваркой. — Это же рай для всяких там любителей природы и экологии! Лес рядом, река рядом, болото и то рядом! И ты весь такой припавший к истокам, но при этом в тепле-добре, с горячей водой и электричеством по первому щелчку!
— Приятное место, — согласился Стэф, хотя пока не составил окончательного представления ни о доме на болоте, ни о самом болоте.
На первый взгляд картинка вырисовывалась благостная, как в рекламном буклете. Не хватало лишь шезлонгов на бережке и спиннингов в кладовке. С другой стороны, почему тут так тихо? Во всех смыслах тихо: и в буквальном, и в фигуральном. Человек — существо вездесущее, всюду оставляющее свой след: хоть на вершине потухшего вулкана, хоть на дне Марианской впадины. А тут и тянуться особо не нужно. А тихо! Ни туристов тебе, ни грибников-ягодников, ни рыбаков-охотников, ни экологов-зоозащитников! Почему?
Почему дом, оснащенный всем необходимым для вполне комфортной жизни, годами пустует? А он ведь пустует! Стэф специально выяснил этот момент у деда-смотрителя. Настоящего хозяина дед не видел ни разу. Все вопросы с домом решал через посредника — пронырливого мужичка, расплачивавшегося исключительно наличными и требовавшего расписку за каждое совершенное с домом действие. Деда-смотрителя устраивала наличность, но не устраивали расписки. С расписками его смирял лишь тот факт, что пронырливый мужичок приезжал с инспекцией всего раз в году, в самом начале весны. Наверное, по этой причине он и согласился сдать Стэфу дом: инспекции в ближайшее время не ожидалось.
— А вечером можно протопить баньку! — мечтал Apec, сидя на крылечке с чашкой кофе в одной руке и бутербродом с ветчиной в другой. — Что ты так на меня смотришь? Я в этом деле разбираюсь! Я парень с деревенскими корнями. Каникулы у бабушки — это та еще школа жизни! Вот где проходили твои каникулы?
— Уж точно не у бабушки. — Стэф усмехнулся, вспомнив свои самые яркие, самые необычные каникулы. — Но рядом с деревней. Поэтому с устройством бани я как-нибудь разберусь.
— Тебе не надо ни в чем разбираться! — явил милость Apec. — Я сам все организую. И знаешь что? Предлагаю отметить наш первый день на болоте! Давай в обед смотаемся в город за продуктами, прикупим мяса и чего-нибудь горючего. — Он хитро посмотрел на Стэфа. — Я видел в сарае переносной мангал. Нажарим шашлыков, протопим баньку, а завтра спозаранку приступим к нашим изысканиям.
Он снова посмотрел на Стэфа, но уже вопросительно. Причем в его прищуренных глазах читалось сразу два вопроса. Первый касался шашлыков и баньки, а второй — изысканий. Про изыскания парень до этого не спросил ни разу, принимая поездку на Змеиную заводь как должное, как приятный бонус к полученным за нее деньгам. У Стэфа пока был четкий ответ только на первый вопрос. А с изысканиями все было призрачно и неясно. Поэтому начинать стоило с малого.
— Я знаю, где купить хорошее мясо, — сказал Apec вкрадчиво. — Тут поблизости есть фермерское хозяйство. Ну, типа, все экологичное и кошерное. Только дорогое. Мы потянем экологичное и кошерное?
— Потянем. — Стэф усмехнулся, а потом сказал: — Только за мясом поедешь сам. У меня есть кое-какие дела.
Apec не стал спрашивать, какие дела могут быть в болотной глуши на краю мира, просто кивнул. Этот паренёк нравился Стэфу все больше и больше. Наряду с некоторой безбашенностью и хулиганистостью в нем присутствовало чувство такта и умение вовремя остановиться, не скатываться в раздражающее панибратство.
— А потом можем купить у местных рыбы и наварить ухи! — Apec уже строил гастрономические планы на будущее.
— А почему мы не можем наловить рыбы сами? — поинтересовался Стэф, многозначительно кивая в сторону заводи.
— Потому что у местных не принято ловить тут рыбу.
— Не водится? Или именно не принято? — уточнил Стэф.
— А черт его знает! Когда я выспрашивал у деревенских дорогу сюда, меня вообще отговаривали: мол, место глухое, дикое, топи кругом, если ландшафта не знать, можно потонуть. На болото велели не соваться и воду в заводи не баламутить. Но я все равно взбаламутил! — Apec широко улыбнулся. — Жара тогда стояла страшная! Разумеется, я искупался! Но рыбу не ловил. Не из-за всяких там россказней, а просто не мое это: сидеть часами с удочкой в руках и ничего не делать.
— А флягу ты когда нашел? Когда купаться полез? — спросил Стэф.
— Не. — Парень покачал головой. — Флягу я на следующее утро нашел.
— То есть: вечером ты ее не заметил?
— Вечером ее там не было.
— А откуда же она тогда взялась, если вечером ее еще не было? — Вот на этот вопрос Стэфу страсть как хотелось получить ответ.
— А хрен ее знает откуда, — сказал Apec задумчиво. — Приплыла.
— Там нет течения. Я проверял.
— Может, я сам ее как-то нечаянно откопал, когда воду баламутил. Она ж наполовину в песке была. Не знаю. — Apec покачал головой. — Я тогда, честно говоря, больше обрадовался, чем удивился. Очень неудачная была вылазка. Тут, как говорится, с паршивой овцы хоть шерсти клок. А потом подвернулся тот подпольный аукцион и ты… — Он ненадолго замолчал. — И оказалось, что фляга — это не шерсти клок, а лотерейный билетик и возможность закрыть гештальт.
— Какой гештальт ты собираешься тут закрывать?
— Ну не может же быть, чтобы ничего не осталось от тех фрицев! — ответил Apec. — Понимаешь, у меня чуйка! Не на места. И не на вещи, а на карты.
— Это как? — спросил Стэф очень серьезно.
Если бы спросил с улыбкой, Apec наверняка закрылся бы, не стал рассказывать, но Стэф умел задавать правильные вопросы правильным тоном.
— Мой дед был картографом. И я сам с детства люблю карты. У бабки весь чердак был завален ими. Одни дед сам составлял, другие откуда-то приносил. Не думаю, что покупал. В те времена это не принято было, но дед карты любил и собирал.
