– Что с ними происходит? – удивилась Лола.
– Вот именно, я бы тоже хотела это знать, – суровым голосом заявила соседка из квартиры напротив, распахивая дверь, – такое безобразие продолжается уже минут десять, а у меня Вова неважно себя чувствует и сейчас как раз прилег отдохнуть…
Вовой соседка называла своего мужа, которого Леня с Лолой видели крайне редко по причине его сугубой занятости. Лола в глубине души соседу сочувствовала, считая, что жена вынуждает его заниматься непосильным трудом, Маркиз же возражал ей, что сосед сам старается как можно больше проводить времени на работе, чтобы поменьше общаться со своей благоверной.
В принципе, такой подход к делу мог быть абсолютно верным, поскольку соседку их Маргариту Степановну трудновато было выносить в больших количествах. Но Леня Маркиз твердо взял себе за правило находиться с соседями в удовлетворительных отношениях, ему не нужны склоки и свары на собственной лестничной площадке. Поэтому он прижал руки к сердцу и поглядел на соседку проникновенным взором.
– Маргарита Степановна, дорогая! – воскликнул он. – Это больше не повторится! Просто животные нервничают, когда находятся одни!
– Вот именно, – процедила соседка, на которую Ленино обаяние никак не подействовало, – домашних животных нельзя оставлять одних. И вообще не следует заводить таких животных, которые шумят!
Леня прекрасно понял, что она намекает на своего ангорского хомяка Персика. Действительно, Персик живет себе в удобной клетке, ест, спит и помалкивает, никакого от него беспокойства. А ведь забыла уже противная тетка, как недавно предприимчивый Персик выбрался из клетки и через опрометчиво открытую дверь попал на лестничную площадку, а оттуда с перепугу забежал в их квартиру! И как Леня Маркиз спас несчастного хомяка от когтей озверевшего кота Аскольда ценой если не собственной жизни, то здоровья – уж это точно!
«У некоторых людей совершенно отсутствует чувство благодарности», – с грустью констатировал Леня.
В это время Лола вырвала у него ключи и открыла дверь, невежливо повернувшись спиной к соседке. В прихожей на нее сразу же набросилось что-то огромное, черное и пушистое. Кот мигом взобрался по Лолиным ногам, царапаясь и оставляя зацепки на одежде, и застыл где-то на уровне груди, больно вцепившись всеми когтями. Лола подставила руки, иначе не удержать было тяжеленного котищу, он тут же прижался к ней и замурлыкал громко-громко что-то победное и радостное.
– Аскольдик, – умилилась Лола, – мой дорогой…
И тотчас с вешалки спикировал ей на плечо попугай. Он легонько клюнул Лолу в воротник свитера и сказал на ушко:
– Пр-ривет! Р-радость какая!
Не в силах удержать двойную тяжесть, Лола прислонилась к стене и стала сползать по ней. И тут подскочил Пу И. Он-то, конечно, подбежал бы к Лоле раньше всех, он имел на это право, потому что Лола была его хозяйкой и он больше всех страдал от разлуки с ней, но что же делать, если древние мексиканские храмовые собаки не умеют вцепляться когтями и летать тоже не умеют. Но это вовсе ничего не значит, что двое приятелей – один пернатый и один хвостатый – успели первыми поприветствовать Лолу, она-то знает, кто ее любит больше всех!
– Пуишечка! – вскричала Лола, и слезы полились у нее по щекам.
– Ну вот, поплыла теперь, – с некоторым раздражением отметил Маркиз, заперев дверь и заверив соседку, что никакого шума больше не будет, и Вова может отдыхать спокойно.
Недовольство Ленино было вызвано поведением кота Аскольда. Уж слишком он разрезвился. Ишь как распелся! Так пел он раньше только самому Лене и то редко, в самые, можно сказать, интимные минуты. Конечно, звери соскучились без Лолы, но все же не год она отсутствовала! И ничего с ней не случилось…
Леня Маркиз вульгарно ревновал своего кота.
– Конечно, я тебе бесконечно благодарна, – сказала Лола, прижав к груди своего маленького четвероногого любимца. – Я говорю это не тебе, Пуишечка, детка, – добавила она, увидев, что Пу И удивленно поднял правое ухо. – Я говорю это тому невоспитанному двуногому чудовищу, которое сейчас снимает грязные ботинки, облокотившись на мой любимый антикварный столик…
Конечно, я благодарна тебе за то, – продолжила она самым невинным тоном, повернувшись к Маркизу, застывшему на одной ноге и пытавшемуся понять, к чему она клонит и чем это ему грозит. – Благодарна за то, что ты не забыл обо мне… вспомнил, что я существую на одной с тобой планете… и даже нашел среди своих бесконечных и очень важных дел пару минут для того, чтобы отыскать меня и вызволить из рук злоумышленников… и даже успел приехать до того, как они меня убили… конечно, я тебе благодарна… – Она сделала долгую выразительную паузу и вдруг оглушительно завопила, запустив в Леню первым подвернувшимся под руку предметом, а именно фарфоровым телефонным аппаратом с позолоченным изображением чихуа-хуа, который Леня подарил ей на прошлое Восьмое марта: – Но не надейся, что тебе сойдут с рук шашни с той мерзкой блондинкой из торгового центра!
Телефон не попал в Леню, поскольку тот успел увернуться, он попал в стену и разлетелся на тысячу маленьких фарфоровых осколков. Пу И испуганно взвизгнул, вырвался из Лолиных объятий и улепетнул в ванную комнату, откуда с любопытством наблюдал за развитием событий. Леня на одной ноге ускакал подальше, умудрился снять второй ботинок и укрылся за вешалкой.
– Мерзавец! Подлец! Эксплуататор женского и детского труда! Альфонс! Интриган! – орала Лола, швыряя в Маркиза всем, что подворачивалось ей под руку. – Низкий, бессовестный человек!
– При чем здесь детский труд? – робко подал голос Леня. – Пу И я не эксплуатирую, а Аскольд вполне взрослый, авторитетный кот…
– Ага! Насчет эксплуатации женского труда ты не отпираешься! Тебе нечего сказать по этому поводу! Ты давно уже все делаешь моими руками! Да если бы только руками!
– А чем еще? – Леня опрометчиво высунулся из укрытия, и в него тут же угодила Лолина розовая тапка с помпоном.
– Пошляк! – воскликнула Лола. – Я имела в виду свои бедные ноги, которые с таким трудом переступали по обледенелому карнизу, когда я добывала для тебя эту злополучную камею! Я едва не потеряла туфлю! Я имела в виду свою несчастную спину, которая совершенно замерзла от ледяного ветра! Я чудом не подхватила тогда воспаление легких! Не говоря уже о бронхите, ларингите и трахеите…
– Ты забыла упомянуть воспаление коленной чашечки, – добавил Леня и получил очень точный удар в темя Лолиным правым зимним сапогом.
– Но даже это не самое страшное, что мне пришлось пережить тем вечером! – продолжала Лола полным трагизма голосом.
– Что – неужели среди гостей была женщина в таком же, как у тебя, платье? – предположил Леня.
– В этом случае тебя уже не было бы в живых! – оборвала его Лола. – Нет, я говорю о том, как меня едва не растерзали два… нет, четыре бешеных ротвейлера, которые охраняли кабинет Костоломова!
Лола перевела дыхание, огляделась и добавила:
– А теперь еще и Пу И от меня убежал… наверное, ты его подговорил! Сам бы он ни за что не предал меня в такую трагическую минуту!
Лола горько всхлипнула – от фазы агрессии, когда ей хотелось что-нибудь разбить о Ленину голову, причем желательно что-нибудь очень тяжелое и ценное, она перешла к фазе безутешного горя. Теперь ей было себя ужасно жалко.
– И после всего, что я ради тебя перенесла, я вдруг выясняю, – она снова всхлипнула. – Причем выясняю совершенно случайно, что все это делалось исключительно ради твоей давней обоже!
– Ничего подобного, – Леня понял, что непосредственная опасность миновала, и осторожно выбрался из укрытия. – Ничего подобного, это был обычный заказ, мы работали за деньги… а то, что мы с Беатой когда-то были знакомы, не играет в данном случае никакой роли…
– За деньги? – воскликнула Лола и неожиданно запустила в утратившего бдительность Маркиза вторым сапогом. Попадание было очень удачным, и Лола захлопала в ладоши, сразу перестав всхлипывать.
– Да, за деньги! – подтвердил Леня, снова укрывшись за вешалкой и потирая набухающую на глазах шишку.
– Это ты называешь деньгами? – возмущенно проговорила Лола, вытаскивая из сумочки сложенную в несколько раз газетную вырезку. – Шила в мешке не утаишь! Я знаю, сколько стоит эта камея! Кажется, до сих пор мы брали за работу десять процентов от стоимости вещи? Ну-ка, взгляни мне в глаза! Боишься?
– Боюсь! – честно признался Леня.
– Если бы ты взял с нее обычный процент, мы были бы уже богатыми людьми! Я купила бы собственный театр или… или ферму для разведения чихуа-хуа! Представляешь, как был бы счастлив Пу И!
– Сомневаюсь! – подал голос Леня, и в него полетел складной японский зонтик.
– Он сомневается! Он всегда во всем сомневается! Лучше бы ты сомневался в порядочности своей бывшей подруги! Она же развела тебя, как самого обыкновенного лоха!
