Он вспомнил свою подругу Таньку. Нормальная девка, все при ней, вся, как говорится, конституция, а только против этой красотки не тянет… все равно как, допустим, «Опель» – нормальная машина, а только против «шестисотого» «мерса» – ну никак не звучит!
– Какая тачка! – с таким же печальным вздохом протянул тот самый шустрый пацаненок Санька, которого отпугнул старший сержант. – Вот бы на такой тачке с пацанами прокатиться!
Поставив задачу перед бравым гаишником, роскошная фемина через боковые ворота вошла в один из дворов вокзала. Ей оставалось совсем немного пройти до места встречи с американским адвокатом, когда на ее пути возникло неожиданное препятствие в лице молодой цыганки в пестрой юбке из художественно подобранных лоскутов и огромном цветастом платке.
– Остановись, красивая! – неожиданно зычным голосом воскликнула цыганка и сверкнула на Беату нахальными темными глазами. – Остановись, молодая! Я тебе все как есть скажу – и что было, и что будет…
– Отвяжись, – тихо, стараясь избежать скандала, ответила Беата. – Что было, я и без тебя знаю, а что будет – догадываюсь…
Она попробовала отодвинуть цыганку с дороги, но та очень ловко переместилась и снова оказалась у нее на пути.
– Позолоти ручку! – проговорила она басом и протянула Беате свою ладонь – неожиданно гладкую и ухоженную. – Это тебе только кажется, что догадываешься, а оно может совсем иначе повернуться…
– Да что же такое, – начиная закипать, прошипела Беата. – Ты дашь мне, наконец, пройти?
У нее еще было в запасе немного времени, но поведение наглой гадалки выводило женщину из себя.
– Торопишься, красивая? – с наглой ухмылкой осведомилась гадалка. – Ничего, старик подождет!
– Старик? – машинально переспросила Беата. – Откуда ты…
Она прикусила язык, не закончив фразу, но цыганка расхохоталась:
– Откуда я знаю? Рада все знает! У меня и мать гадала, и бабка гадала, и прабабка! У нас в семье до седьмого колена все гадали! Я все вижу, все могу тебе рассказать! Позолоти ручку…
– Ну вот, на тебе! – Беата скривилась и сунула в протянутую руку цыганки пятисотрублевую бумажку. – Только дай мне пройти!
Гадалка ловко спрятала купюру куда-то под лоскутную юбку и с прежним упорством завела:
– Слушай меня, красивая! Рада все знает, все скажет – что было и что будет! Дай свою руку, я тебе все расскажу!
– Ну чего тебе еще? – простонала Беата. – Я же тебе уже дала денег! Дашь ты мне наконец пройти?
– Я деньги просто так не беру! – обиженно ответила гадалка, подбоченившись. – Ты мне ручку позолотила – теперь я работать буду! Все тебе скажу, как есть! Я всегда только правду говорю! Давай свою руку – я на нее погляжу и все тебе расскажу! У меня все честно, без обмана!
Беата огляделась, думая, кого бы позвать на помощь, как вдруг, откуда ни возьмись, высыпала целая толпа цыганок – от совсем молоденьких черноглазых девчонок до грузных внушительных старух, грозно сверкающих многочисленными золотыми зубами.
– Это что же ты, глаза твои наглые, без спросу на нашей территории работаешь? – деловито осведомилась толстая приземистая старуха, ткнув унизанным перстнями коричневым от никотина пальцем в сторону первой цыганки, остановившей Беату. – Здесь от Валеры только нам лицензия выписана, другим цыганам сюда ходу нет!
– Я не цыганка, я молдаванка! – затараторила молодая гадалка, лихо крутанув юбками. – Я лично из Романешты, у нас об этот год помидоры не уродились, виноград померз, вот мне маманя тогда и говорит: поезжай до Питеру, глядишь, маленько денег зашибешь… они там, у Питере, до того глупы, с них, как с овцы, только ленивый не сострижет!
– А мне это неинтересно, – мрачно произнесла старшая цыганка, неторопливо закуривая толстую самодельную папиросу. – Мне до твоих помидоров никакого дела нету, мне они по барабану и даже по литаврам. Ты на нашу территорию без спросу заявилась, так что, считай, на конкретные деньги попала…
Беата осторожно отступила, надеясь под шумок улизнуть и отправиться по своим делам, но не тут-то было. Рослая мрачная цыганка с полным ртом золота крепко ухватила ее за локоть и с заметным воодушевлением проговорила:
– Не бойся, красивая, мы тебя не оставим! Эта прохиндейка тебе наговорила бы невесть чего, что и близко-то к правде не лежало, а мы тебе все по-настоящему расскажем, все точно, как по телевизору! Не сомневайся, у нас гарантия! Сто процентов! Если чего не сбудется – полный возврат денег!
– Мне ничего от вас не нужно! – простонала Беата. – Дайте пройти! Я тороплюсь! У меня дела!
– Ты что же это, красивая, с этой фармазонкой хотела говорить, а с нами не желаешь? – со скрытой угрозой в голосе протянула золотозубая. – Ты слышишь, Дуся, – окликнула она старшую. – Не желает она, видишь ли, с нами дело иметь! Так не положено! Так дела не делаются!
– Мы ей все сейчас по высшему разряду организуем, – солидно проговорила Дуся. – Это она пусть даже нисколько не сомневается! Мы не какие-нибудь! У нас обслуживание самое наилучшее! Такого нагадаем – век нас не забудет, до самой до старости…
Беата чувствовала себя как в страшном сне. Гадалки окружили ее плотным кольцом и уже тащили куда-то в сторону. Увидев неподалеку полицейского, женщина приподнялась на цыпочки и через головы цыганок громко позвала на помощь. Однако страж порядка скользнул по ней пустым равнодушным взглядом и демонстративно отвернулся.
– Ты не сомневайся, – повторила Дуся. – У нас все исключительно по закону, по лицензии… у нас это… как его… культурное обслуживание… ты ручку-то мне позолоти, красивая!
– Я заплачу, – испуганно согласилась женщина. – Я заплачу, сколько скажете, только отпустите меня, хорошо?
– Нам лишнего не надо, – сурово проговорила золотозубая. – У нас все по этому… как его…
– По прейскуранту! – подсказала девчонка лет тринадцати.
– Во, по этому самому! – обрадовалась золотозубая и погладила «молодого специалиста» по голове.
Беата вытащила еще две пятисотки и сунула их цыганкам.
– Этого хватит?
– Хватит, хватит! – солидно кивнула Дуся. – Нам лишнего не надо! А теперь руку давай!
– А без этого никак нельзя? – Беата взглянула на часы и с ужасом увидела, что уже половина одиннадцатого. – Я очень спешу…
– А спешишь – так мы тебя, красивая, прямо до места доставим! – Дуся подхватила ее под левый локоть, золотозубая ассистентка – под правый, и упирающуюся женщину втащили в красный микроавтобус с надписью «Торты и пирожные».
– Что это? Куда вы меня везете? – вскрикнула Беата, безуспешно пытаясь вырваться. – Это что же происходит? Кто вы такие?
– Руку давай! – потребовала Дуся. – Деньги платила – я тебе гадать буду! У нас без обмана!
Беата была близка к обмороку.
Старая цыганка уставилась на ее ладонь и гнусаво затянула:
– Все у тебя, красивая, будет хорошо, все благополучно. Денег будет много, на всю жизнь хватит, а поможет тебе интересный блондин… или шатен… что-то тут никак не разберу, какая-то у него внешность непонятная, а только ты, красивая, его очень давно знаешь.
– Какой еще блондин? – простонала Беата. – Куда вы меня везете? Что же это такое творится? Я же вам заплатила и еще заплачу, только отпустите меня по-хорошему, а? Я и так уже из-за вас всюду опоздала…
– Ну, это уж как ты хочешь, красивая! – недовольно проговорила Дуся и постучала в окошечко водителя:
– Стас, остановись, барышня выйти хочет!
Автобус затормозил, Беата выскочила наружу. Она наконец-то была свободна! Кошмарный сон кончился!
Обиженно рыкнув мотором, микроавтобус скрылся за поворотом.
Беата огляделась. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись однообразные серые бетонные корпуса. Ни машин, ни людей, как поется в известной песне семидесятых годов, поблизости не наблюдалось. Поземка закручивала возле ног Беаты замысловатые узоры. Она увидела на ближайшем доме табличку с надписью:
«Улица Матроса Бодуна».
– Черт! – воскликнула Беата, топнув ногой в слишком легком для сегодняшней бодрящей погоды сапоге. – Черт, черт, черт! Как мне теперь из этой чертовой задницы выбраться?
Никакого ответа на ее слова, разумеется, не последовало. Улица была пуста и безмолвна… а чего еще можно ждать от магистрали с таким оптимистичным и жизнеутверждающим названием?
Беата, спотыкаясь, побрела вперед. Правда, она представления не имела, в какую сторону движется… может быть, нужно было идти как раз в обратном направлении… она шла и шла, и ее настроение портилось все больше и больше. И холод проникал все глубже и глубже под ее одежду.
«Гады итальянцы, – думала женщина, зябко ежась. – Для какой, интересно, погоды они шьют такие легкие шубы? Ну да, конечно, у них же там зима – как у нас лето…»
Вдруг она замерла как вкопанная.
