— Получилось?
Так теперь Эмма здоровается. Она больше не говорит «Привет», когда я возвращаюсь домой.
Я сижу за столом на кухне и жалею себя. У нас нет ни льда, ни хотя бы пакета замороженных овощей. Мне пришлось — какое ужасное расточительство — наполнить старую купальную шапочку мороженым с печеньем и сливками, обернуть ее куском колготок и приложить этот пузырь к раскалывающейся голове.
— Пожалуй. — Я еле ворочала языком. — Но потом, боюсь, я опять сбежала. Мне очень жаль. — Я пристыжено склонила голову над тарелкой с нетронутыми мюсли. — Я пыталась, правда. Подошла к самому краю, но не смогла сделать решающий шаг. Думаю, мне нужно сдаться. Видимо, не стать мне мужененавистницей.
— Чушь! — рассмеялась Эмма. — У тебя получится, не позволяй неудачам брать над тобой верх.
Неудачам? Спасибо, лучшая подруга, это именно то, что я хотела услышать. Неудачи.
— Ты не должна сдаваться. Это как упасть с лошади, — продолжала она, — чтобы не бояться, нужно тут же подняться, снова сесть в седло и скакать что есть сил.
Я вспомнила голого Дэмьена в его диснеевских носках и со светящимся членом. Я представила, как скачу что есть сил на этом светящемся члене, вцепившись руками в изумительные лодыжки. Меня и без того подташнивало из-за похмелья. Теперь мне захотелось просто сунуть голову в унитаз и выблевать кишки.
— А ты бы стала скакать что есть сил верхом на Дэмьене Лоуренсе?
— Дэмьен?! — с ужасом повторила она. — Дэмьен! Так вот с кем ты была этой ночью! Боже, Лекс, как тебя вообще угораздило оказаться вместе с этим болваном?
— Я была неразборчива.
— Повтори это еще раз! — Ее глаза расширились от ужаса. — Я помню, что правила предписывают соглашаться на все, что имеет должную направленность, но это не значит, что нужно лезть в постель с какой-то мокрицей.
— Но разве не предполагается, что я буду поступать именно так? Разве мужчины не неразборчивы в связях?
— Только когда напьются или от безысходности. Ты напилась?
— И это тоже. Но вынуждена признать, я действовала так от безысходности. Я согласилась зайти к нему выпить кофе. К счастью, я не настолько отчаялась или напилась, чтобы спать с идиотом.
— И то ладно.
— Но ведь он подходил под правило «бери то, что само плывет в руки»?
— Дэмьен не плыл тебе в руки; он прилип к каблуку твоей туфли. Да ладно, кончай. Лекс. Конечно, существуют правила, но ведь нужно думать о будущем. Не стоит лишать себя возможности и в дальнейшем получать удовольствие от секса или подвергать опасности здоровье, только чтоб заработать очки.
— Да, только я уже так давно топчусь на месте! Прошло уже четыре недели, а мне ни разу не удалось заполучить хоть кого-нибудь. У Серены уже три очка.
— Да, она оказалась на редкость умелым игроком.
— Да и ты делаешь успехи…
— М-м-м-м… — Эмма оставила последнюю реплику без ответа, видимо, чтоб не ущемлять еще больше мое самолюбие сравнением ее бешеного успеха и моих жалких провалов.
— Аххх! — взвыла я и уронила голову на стол. — Как я посмотрю ему в глаза? Я и так прячусь, как таракан, чтобы не встречаться с Ларри, а ведь он и в здании появляется всего пару раз в неделю. А с Дэмьеном мы работаем в одном офисе!
— Было бы в десять раз хуже, если бы ты переспала с ним.
— Я знаю. Слава богу, ближайшую пару недель меня не будет.
— Еще одно путешествие в неизвестность?
— Точно. Меня посылают в Котсуолд. — Я усмехнулась. — А потом в один из этих ужасных летних лагерей в Девоне, ну знаешь, смесь Хай-де-Хай {Летний лагерь из одноименного комедийного сериала 1980-х годов } и Кольдица {Кольдиц — неприступный замок в Саксонии, где в годы войны немцы держали союзных военнопленных; об этом снят одноименный фильм.}. У меня такая насыщенная жизнь!
— Это в сто раз лучше, чем сидеть в помещении с четырьмя десятками сексуально озабоченных мужчин, которые целыми днями орут в телефон.
— Да? Я бы поменялась с тобой, только предложи. Наверное, уж там-то мне наконец удалось бы найти парочку жертв.
— Я не против. С удовольствием променяю свой костюм на твою дорожную сумку.
— Жду с нетерпением. Слушай, а на что это похоже, когда ты одна женщина в офисе, полном мужчин?
— На ад. — Эмма тяжело вздохнула, взяла у меня ложку и зачерпнула таящего мороженого из мешка, который я прижимала к голове. — Сущий ад.
Глава пятая
Утро понедельника. Я загружаю стандартный набор — диктофон, ноутбук, почти весь свой гардероб — в багажник моей «фиесты».
Несмотря на частые командировки, я так и не стала одним из тех бывалых путешественников, которые во всеоружии встречают любые неожиданности, просто закинув в сумку пару смен одежды и какие-то мелочи. Я всегда набираю с собой нарядов, которых наверняка хватило бы на срок вдвое больший, чем я собираюсь отсутствовать, и на все случаи жизни. Если я поеду в Арктику кататься на собачьих упряжках, непременно упакую купальник; а на пляжи Сейшельских островов прихвачу шерстяной свитер и грелку, просто на всякий случай.
Правда, погоду в Котсуолде трудно назвать тропической, разве что для вас тропики — это дождевые леса, а не жаркое солнце. Все время, что я ехала по трассе М40, лило не переставая. Лишь когда апрельское солнце стало медленно клониться к закату, его лучи смогли пробиться сквозь облака, чтобы осветить окрестные медоносные луга и впитать сверкающие повсюду капли воды, как салфетка — пролитое шампанское.
Вопреки моему горячему нежеланию отправляться в эту поездку, чем дальше я продвигалась в глубь Уорвикшира, тем легче становилось у меня на душе.
Я совсем забыла, как восхитительно в этом уголке земли.
Торжественный пейзаж настолько вдохновил меня, что я переключилась с «Радио-1» на «Классику» и добавила к сцене немного Вивальди.
Добравшись до гостиницы, я была уже готова к небольшой порции величественной роскоши. Вам наверняка известны такие места — длинная подъездная дорожка, по которой может проскакать галопом Дарси; прекрасные сады для прогулок с мистером Рочестером[11]; плющ, карабкающийся к окнам спальни, ждет, когда по нему взберется Грег Уайз[12], охваченный любовной горячкой.
Я не была разочарована.
За воротами «Аббатства» — гостиницы, где я забронировала номер — начиналась длинная извилистая дорожка, по обочинам которой склонялись деревья с темной листвой. Дарси верхом на чистокровном жеребце не пересек мой путь, когда я в восхищении подруливала к поместью, но от этого место не стало менее романтичным.
Дорога привела меня к огромному серому зданию из котсуолдского камня. Сквозь стекла витражей в сумерки раннего вечера лился золотой свет.
