Она решительно открыла сумку и швырнула туда ночную рубашку, шлепанцы и халат. Затем ее снова охватила нерешительность, но потом она принялась быстро собираться. Наконец сумка была сложена. «Не знаю, как я из этого выкручусь, но я должна. И я не вернусь сюда – никогда. Я могу прислать за вещами. Могу прислать – от Линн».
Она выглянула в коридор, увидела, что все тихо, и вынесла сумку в контору. Там она спрятала ее за грудой керамических горшков, надеясь, что в пять часов ей так же легко удастся улизнуть.
Питер появился после полудня, но он все еще казался занятым и ничего не заметил. В четыре он ушел, сказав, что вернется не скоро.
Работницы ушли еще раньше.
Миссис Брэй и ее дочь были заняты приготовлением ужина на западной веранде.
Сьюзан взяла сумку, быстро вышла на дорогу и села в автобус Бролга – Сидней.
Глава пятнадцатая
Должно быть, на каком-то участке шоссе пути Сьюзан, Андреа и Денниса пересеклись.
Возможно, Питер тоже там побывал, добавив еще один узел в клубок, который, казалось, никогда не будет распутан.
Андреа – вот первый узел, который надо распутать. Потому что она, в своей детской простоте, верила, что дом был там, где ее сердце, и она возвращалась домой, в Черифилд.
Для таких, как Андреа, это был гладкий путь. Свое самокопание она оставила в Брисбене, и, поскольку теперь ее снова ничто не тревожило, все остальное казалось удивительно просто. Она любит Роберта, и она выйдет за него замуж. Впереди их ждет счастье. «Это просто, как дважды два», – думала Андреа удовлетворенно.
Когда экспресс прибыл в Сидней, Андреа была одной из первых, кто вышел, и, разумеется, первая поймала такси.
Для девушки с ее внешностью это был пустяк. Ее медно-рыжие волосы привлекали внимание, а когда она улыбалась, как может улыбаться только Андреа, остальное было делом техники.
Дальние предместья – «почти деревня, можно сказать», как пожаловался таксист, – слегка шокировали водителя, но он перенес это философски. Не каждый день попадались такие пассажирки, как Андреа.
Между тем пассажирка сидела в счастливом забытьи всю дорогу, хотя у нее в кошельке было всего четыре шиллинга и три пенса. В Брисбене она повела себя чересчур экстравагантно, не надо было брать такси. Наплевать на деньги, пело ее сердце. Роберт это уладит. А так ведь гораздо быстрее, любовь моя. Гораздо быстрее…
Ее слегка беспокоило подозрение, что Роберта может там и не быть, но когда такси прибыло в черифилдскую больницу, она заметила знакомую машину, и сердце ее затрепетало.
– Подождите, пожалуйста, – крикнула она водителю, выпорхнула из машины и, подбежав к двери, нажала на кнопку звонка.
Когда доктор вышел, она сказала:
– Двенадцать шиллингов шесть пенсов, быстро, Роберт, – и через плечо, пробегая обратно: – Я дома, о Роберт, я дома. Дома! Понимаешь, что это значит?
Роберт молчал. В висках его бешено стучала кровь. Когда он обрел дар речи, прозвучало нечто банальное:
– Плохое время ты выбрала, Андреа. Я должен ехать по вызову.
– Но, дорогой, мне так много надо тебе сказать.
– Извини. – Он стоял, засунув руки в карман, с отрешенным видом.
Открыв дверь на ее звонок, он должен был схватить ее в объятия от радости.
Но этого не произошло, и она должна это понять с самого начала. Никто на свете не был столь особенным, чтобы все время быть впереди. Андреа должна уяснить, что она не особенная.
Теперь она стояла здесь, хорошенькая и надутая, и сердце его потянулось к ней, но он взял себя в руки.
– Дети – странные создания, – услышал он свой голос. – Они не любят ждать.
– Дети? – Ее лицо озарилось светом, он никогда не видел ее такой. – Я пойду с тобой, Роберт. Нет, не сопротивляйся.
– Тебе придется ждать меня на веранде, а там сквозняк. И старшая сестра на это косо посмотрит. Не могла бы ты…
– Нет, не могла. Я иду.
Она уселась в машину, опередив его. Роберт молча включил зажигание.
Прошло около часа, прежде чем он снова заговорил с ней.
Ей пришлось ждать на веранде госпиталя, как он и предупреждал. Она выглядела замерзшей, но все же была бодрой.
– Теперь ты знаешь, каково быть замужем за доктором, – констатировал он.
– Кто родился – мальчик или девочка?
– Когда-то утешительным призом было то, что доктора неплохо зарабатывали, но в наши дни этот хлеб становится тяжелым.
– Блондин или брюнет, Роберт?
– Жизнь скучна. Спроси любого медика. Часто мы склонны к пережевыванию старых случаев. Все неудачи остаются с нами до конца.
– Большой толстячок или маленькая худышка?
– Мы так банальны. Терапевты всегда банальны.
– Наверное, лысый. Я обожаю лысых детей.
– Это ненормальное существование. Ты всегда либо приходишь, либо уходишь, и это действует на остальных членов семьи.
– Голубоглазый, думаю. Обычно они такие.
– Ох, Андреа, Андреа, ты неисправима.
Он посадил ее в машину, съехал с госпитальной дорожки подальше от глаз старшей сестры и притормозил у забора.
Андреа обвила его руками, прежде чем он сам это сделал.
– Почему ты не просишь меня? – она смеялась и плакала. – Я хочу выйти замуж за врача, ты не утешительный приз, и ты не скучный и не банальный, у тебя много достоинств.
– Как реклама супа, – рассмеялся Роберт, но никогда еще он не был более серьезен.
Потом будут объяснения, признания, перебранки, может быть, ссора, но это был их миг. «Растворились во времени, – лениво подумал он. – Целиком и полностью».
Он обнял ее и поцеловал.
– Ты так и не сказал, – напомнила ему Андреа.
– Что я люблю тебя, дорогая, безумная Энди?
– Так это был мальчик или девочка?
* * *
Андреа была дома в своем сердце, но Деннис был дома только в «Гринфингерсе» и чувствовал себя раздраженно, потому что скучал по Сьюзан. Он хотел сказать ей, чтобы она встретила его в Центре, а не в кафе. Если поезд будет ранний, значит, дело закончится раньше. Деннис хотел смыть этот эпизод так же, как моют и полощут руки. Он написал Андреа записку и оставил на видном месте. Он считал это правильным, потому что это была правда. Они со Сьюзан уехали вместе.
Сьюзан только что уехала из «Гринфингерса» в город, когда Деннис вернулся со своего последнего задания.
Он прошел прямо в контору, желая изменить планы, и увидел, что она уехала.
Какое-то время он стоял неподвижно, разочарованный, затем тихо – непонятно почему – сел.
Впервые Деннис оказался в конторе. Обычно здесь всегда находилась Кэтлин, иногда Сьюзан, но сейчас он был один.
Но не совсем. Как бы ни казалось странным, но он чувствовал чье-то присутствие. Конечно, это была Кэти, она была частью «Гринфингерса» и, более того, этой маленькой комнатки. За этим столом она обычно сидела, по этому телефону отвечала на звонки, над этими счетами склонялась ее темная головка.
