— Надо идти, — сказал Хидзиката, напомнив, чтобы Матахатиро обязательно погасил фонарь в комнате.
На улице стояла морозная лунная ночь. Возле ворот он увидел высокого, хорошо сложенного самурая. Это и был человек, которого ему предстояло охранять. Отвесив поклон, Матахатиро мельком взглянул на него. Лицо мужчины было спрятано под куском ткани, а на хаори не было ни гербов, ни узоров, которые могли бы свидетельствовать о его положении.
Хидзиката пошел вперед и довел их до ворот у моста Токива. Охрану ворот несли воины Мацудайры Этидзэнноками. Похоже, что Хидзиката заранее договорился с домом Мацудайра, ибо стоило ему подойти к стражам и сказать им несколько слов, как те молча распахнули перед ним боковую калитку.
— Будьте бдительны, — с тревогой шепнул Хидзиката, когда Матахатиро с самураем выходили за ворота. Памятуя о том, что его спутник отправляется на любовное свидание, Матахатиро не слишком разделял озабоченность Хидзикаты, однако доверие нанимателя напрямую связано с размером жалования, поэтому Матахатиро, как полагается настоящему телохранителю, шепнул в ответ:
— Не извольте беспокоиться.
Калитка захлопнулась у них за спиной.
Самурай в маске широкими шагами шел впереди Матахатиро. Он оказался на удивление быстрым ходоком. По дороге, пролегающей вдоль замкового рва, он направился в сторону ворот у моста Канда. Затем, пройдя через квартал Микава, свернул направо.
«Для человека, направляющегося к любовнице, он, пожалуй, чересчур возбужден», — подумал Матахатиро. Наверное, дело в том, что это не просто наложница, а замужняя дама. Интересно, муж этой женщины — что он за человек? Из тех, кого никогда не бывает дома? А может, просто подкаблучник, который, кусая локти, наблюдает, как к его жене ходит чужой мужчина?
За этими раздумьями Матахатиро не сразу заметил, что самурай остановился. Они стояли перед воротами усадьбы, принадлежавшей, судя по виду, какому-то хатамото. Замерев на месте, мужчина внимательно осмотрелся по сторонам, что для любовника, пришедшего на тайное свидание, выглядело весьма естественной предосторожностью.
Залитая лунным светом улица была пуста. По обеим сторонам тянулись самурайские усадьбы. Сделав шаг вперед, самурай открыл боковую калитку.
— Жди здесь. В дом не заходи, — сказал самурай, когда они вошли во двор, и указал место под навесом ворот. Сказано это было не шепотом, а нормальным, звучным голосом. — Холодно тут… не обессудь, — добавил он и уверенной походкой направился ко входу в дом. Было незаметно, чтобы он делал это тайком.
Матахатиро, как было велено, некоторое время постоял под воротами, а затем, улучив момент, прокрался к боковой стене дома.
«Надо же проверить», — подумал он. Оставалось неясным, кому принадлежит эта усадьба. На воротах не было ни гербов, ни табличек, поэтому, кроме того, что хозяином усадьбы является хатамото, никаких догадок не возникало. Правда, Матахатиро казалось, что эта усадьба несколько отличается о той, которую описывала служанка Фудзио. По ее словам, та находилась на улице Дзимбо-кодзи и принадлежала гокэнину[51] по имени Кодэра.
Эта же усадьба была, пожалуй, чересчур роскошной для гокэнина и к тому же, по представлениям Матахатиро, находилась с обратной стороны Дзимбо-кодзи. Впрочем, имея крайне скудные познания в топографии здешних мест, он мог и ошибаться.
«Попробую подслушать. Тогда будет понятно, к кому он пришел».
Если к женщине, то кошелек Матахатиро тут же пополнится приработком в два рё.
Матахатиро вовсе не намеревался немедленно сообщать о своих открытиях женщинам из усадьбы Огасавара. Никогда не знаешь, что может вылететь из обуреваемых злостью женских уст. Возьмет и скажет, что все это, мол, разнюхал телохранитель Аоэ. И тогда уж он точно с треском вылетит со службы.
Поэтому сначала он намеревался завершить работу, а уж затем, получив расчет, ненароком рассказать о том, что он узнал за это время, и увеличить свой доход на пару монет. После этого можно будет со спокойным сердцем уйти из усадьбы. А там хоть трава не расти. Подобные уловки весьма в ходу у всех, кто занимается этим ремеслом.
Матахатиро забрался под дом.[52] Обходя усадьбу снаружи, он нашел-таки место, откуда были слышны голоса, но задвинутые ставни-амадо не позволяли попасть внутрь, поэтому оставалось только нырнуть под пол. Матахатиро думал, что этого будет вполне достаточно. Требовалось доказать, что его самурай встречается с женщиной, — на этом миссия Матахатиро заканчивалась.
Сидя на корточках, Матахатиро навострил уши. Голоса над его головой звучали приглушенно, но при этом, вопреки ожиданиям, можно было разобрать каждое слово. Вот только все голоса принадлежали мужчинам. Судя по всему, разговаривали пять или шесть человек. Ни одной женщины среди них не было.
Матахатиро в раздумье склонил голову. Однако то, что он услышал, заставило его встрепенуться.
— И кто же таков этот Тюдаю Маэкава из Мита?
Даже сквозь толстые доски пола Матахатиро сразу узнал голос своего ночного спутника.
— Бывший староста поденщиков. Частенько брал заказы в доме Асано.
— Вот оно что. Теперь понятно, почему это место выбрали для сходки. Так значит, Оиси предложил ждать до четырнадцатого числа третьей луны?
— Именно так.
— Ага. Значит они решили мстить на годовщину смерти Такуминоками… Если только Оиси не назначил этот срок для того, чтобы утихомирить ту братию, которая требует немедленных действий.
— Но по нашим сведениям, Хорибэ со своей компанией вынудил Оиси пообещать, что они выступят и до этого срока, как только решится судьба князя Дайгаку. Исходя из этого, я полагаю, что Оиси твердо решился на месть.
Голоса над головой внезапно смолкли. Матахатиро затаил дыхание.
— Янагисава в курсе этих новостей?
— Судя по всему, какие-то неясные слухи до него доходят.
— И при этом он позволил Оиси беспрепятственно покинуть Эдо?
— Да, — вступил в разговор другой мужчина, — я незаметно проследил за ними до самого постоялого двора в Канагаве. Ничего подозрительного не обнаружил.
— Ну что ж, картина более-менее ясна. Следующую встречу назначим, когда Сугита вернется из Киото.
— Позвольте спросить, господин старший советник, — с грубоватым провинциальным акцентом сказал молчавший до этого мужчина, сидевший прямо над Матахатиро. — Как там насчет прошения его светлости Киры об удалении на покой?
— Высочайшее дозволение будет дано в ближайшие дни. Должность наследует его сын.
— Отлично. Это значительно облегчит задачу ронинам клана Асано, — без обиняков заявил обладатель грубого голоса.
«Господин старший советник?!»
Не дожидаясь окончания разговора, Матахатиро осторожно пополз наружу. После этих слов у него не осталось сомнений, что человек, которого он охраняет, сиречь его хозяин, не кто иной, как сам старейшина Огасавара Садоноками.
В этот момент до него донесся голос Огасавары:
— Похоже, некоторым совсем не по нраву, что мы суем свой нос в это дело. Прошлой ночью на меня напал какой-то незнакомец. Он ранил моего телохранителя. Думаю, что меня просто хотели напугать, но, тем не менее, прошу вас, господа, соблюдать осторожность.
Около одиннадцати часов вечера Садоноками вышел из усадьбы так же запросто, как и вошел. Матахатиро почтительно встретил его и открыл створку боковой калитки.
«Какая дерзкая клевета», — думал Матахатиро. Он не догадывался о причинах, которые заставили хозяйку усадьбы подозревать старейшину в супружеской неверности, но был уверен, что его светлость в этой ситуации заслуживает искреннего сочувствия. Его ночные вылазки, как оказалось, не имели ничего общего с непристойными похождениями.
Разумеется, Матахатиро ни на секунду не забывал о том, что на них могут напасть. Из подслушанного разговора он понял, что стал свидетелем тайного собрания людей, благоволящих дому Асано.
Это означало, что опасность могла исходить либо от Киры, либо от сильных мира сего, стоящих за его спиной. В любом случае следовало быть начеку. Матахатиро на собственном горьком опыте узнал масштабы тайной войны, развернутой между враждующими лагерями, один из которых поддерживал Киру, а другой — Асано. В свое время его неведение стоило жизни славной девушке, «ночной пташке» по имени О-Саки, у которой Матахатиро служил телохранителем. Он отомстил за смерть О-Саки, но горькое раскаяние до сих пор терзало его душу.
6
Этот мужчина возник перед ними, когда они возвращались с третьего по счету собрания. Пройдя сквозь ряды самурайских усадеб, они вышли к ограде огромного храма Годзи-ин, когда Садоноками вдруг остановился. Матахатиро тут же вышел вперед.
