Еще мы с Майей нашли в лесу старого человека, мертвого. Я уныло обнюхивала его холодное тело, лежащее в грязи; хотя Майя похвалила меня, играть с палкой никому из нас не хотелось.
Мы ездили в дом Эла, и он готовил Майе на ужин цыпленка; они оба смеялись, а потом ели пиццу, которую принес мальчик. Я обнюхала кусочки цыпленка, которые Эл положил для меня на пол, и съела – больше из вежливости; они были покрыты чем-то вроде сажи.
Тем же вечером я поняла, что Майя рассказывает Элу про мертвого человека – от нее исходила знакомая печаль. Мы и с Джейкобом находили мертвых людей, но он никогда не печалился – так же как, находя людей, особенно не радовался. Он просто делал работу, не испытывая сильных чувств.
Вспомнив Джейкоба, я поняла, что именно его холодная привязанность к работе помогла мне принять разлуку с Итаном – мне некогда было грустить, слишком много приходилось работать. С Майей было сложнее, ее любовь ко мне заставляла скучать по моему мальчику. В моей груди не было резкой, мучительной боли; томящая грусть приходила, когда я укладывалась, и проникала в мои сны.
Однажды мы с Майей летали на самолете, а потом еще на вертолете – прямо на юг. Я вспомнила тот день, когда увезли Джейкоба, и порадовалась, что я снова вертолетчица. Майя и радовалась, и тревожилась в полете, который, честно сказать, совсем не то, что катание на машине – от шума сильно закладывает уши.
Мы приземлились в месте, не похожем на все, что я видела прежде. Вокруг было полно собак и полицейских, а воздух был наполнен воем сирен и запахом дыма. Здания были разрушены, некоторые без крыш.
Майя, похоже, была потрясена, а я жалась к ней, нервно зевая. К нам подошел человек в пластиковой каске, весь в грязи. Его руки пахли пеплом, кровью и глиной.
– Я координирую силы реагирования США в этом секторе; спасибо, что прилетели.
– Я и не представляла, что все так плохо, – сказал Майя.
– Это только верхушка айсберга. Правительство Сальвадора парализовано. У нас больше четырех тысяч раненых, сотни мертвы – и под завалами продолжают находить людей. После 13 января было еще с полдесятка повторных толчков, некоторые достаточно серьезные. Необходима осторожность.
Майя взяла меня на поводок и повела по лабиринту развалин. Мы подходили к дому, и люди, которые шли за нами, начинали его проверять. Иногда Майя спускала меня с поводка, и тогда я шла внутрь, а иногда держала на поводке, и мы искали снаружи дома.
– Тут опасно, Элли. Я оставлю тебя на поводке, чтобы ты не пошла внутрь, – говорила мне Майя.
Одного человека звали Вернон: он пах козлом, напоминая мне поездки в город с Итаном и Дедушкой. Это был редкий случай, когда я думала про Итана на работе, – обычно искать значило забыть про все и сосредоточиться на работе.
За несколько часов мы с Майей нашли четырех человек – все были мертвы. Моя радость от поиска увяла после второго; когда я нашла четвертого – молодую женщину под грудой кирпичей, – мне даже не хотелось звать Майю. Она почувствовала мое настроение и попыталась ободрить меня – погладила и помахала резиновой косточкой.
– Вернон, вы можете сделать одолжение? Спрячьтесь где-нибудь, – сказала Майя.
Я устало лежала у ее ног.
– Спрятаться? – удивленно протянул он.
– Ей нужно найти хоть кого-то живого. Спрячетесь? Вот в том доме, который мы только что обыскали. А когда она отыщет вас, изобразите радость.
– Э… ну, хорошо.
Я безучастно наблюдала исчезновение Вернона.
– Ну что, Элли, готова? Готова искать?
Я устало поднялась на ноги.
– Пошли, Элли, – сказала Майя. Ее возбуждение казалось ненастоящим, но я побежала к дому, который мы уже обыскивали. – Ищи!
Я вошла в дом и остановилась, озадаченная. Несмотря на то что мы уже были тут, запах Вернона почему-то ощущался сильнее. С любопытством я прошла к задней стене дома. Есть! В углу были навалены одеяла, и от них шел сильный аромат Вернона – пот, жар и козлы. Я вернулась к Майе.
– Покажи, – приказала она.
Она побежала за мной и откинула одеяла. Из-под них со смехом выскочил Вернон.
– Ты нашла меня! Хорошая собака, Элли! – закричал Вернон и повалился вместе со мной на одеяла. Я прыгала на него и лизала лицо, а потом мы немного поиграли с резиновой косточкой.
Мы с Майей работали всю ночь и находили еще людей, включая Вернона, который прятался все лучше и лучше – но я-то работала с Уолли, и никому не удастся обманывать меня долго. Впрочем, все остальные, кого мы нашли, были мертвы.
Уже вставало солнце, когда мы подошли к зданию, над которым поднимался острый, едкий дым. Я снова была на поводке, глаза слезились от сильного химического запаха.
Я нашла мертвого человека, придавленного куском стены, и сделала стойку.
– Про него мы знаем, – сказал кто-то Майе. – Но пока его нельзя забирать; содержимое бочек токсично. Ждем дезактиваторов.
Из металлических бочек текла жидкость, от которой мой нос наполнялся едким запахом. Я старалась отвязаться от него, чтобы искать.
– Молодец, хорошая собака. Пойдем дальше, Элли.
Вот! Я почуяла запах еще одного человека и замерла в стойке. Это женщина, ее запах слабо доносился, с трудом преодолевая химическую завесу.
– Все, Элли. Его мы оставим здесь. Идем, – сказала Майя. Она легонько потянула поводок. – Идем, Элли.
Я снова нетерпеливо встала в стойку. Нельзя уходить!
Здесь кто-то живой.
23
– Мы видим жертву, Элли. Мы должны оставить его. Идем, – сказала Майя.
Я поняла, что она хочет уйти – неужели думает, что я сделала стойку на мертвого человека?
– Она снова хочет найти меня? – спросил Вернон.
Я уставилась на Майю – ну пойми!
– Где? Здесь? – Майя оглянулась вокруг. – Все разрушено, тут слишком опасно. Впрочем, знаете, что – ей будет приятно побегать за вами. Пройдите немного по улице и позовите ее, а я спущу ее с поводка.
Я не смотрела на Вернона, который побежал прочь. Я сосредоточилась на человеке, спрятанном в развалинах. Я чувствовала аромат страха, хотя химический запах впивался в нос, как в день моей первой встречи со скунсом. Майя отстегнула поводок.
– Элли, где Вернон? Куда он делся?
– Эй, Элли, гляди! – крикнул Вернон. Он медленно побежал по улице. Я поглядела вслед; мне хотелось погнаться за ним и поиграть, но у меня была работа. Я вернулась к разрушенному зданию.
– Элли! Нет! – крикнула Майя.
Если бы крикнул Джейкоб, слово «нет» пригвоздило бы меня к месту, но Майя не командовала таким жестким тоном. Я нырнула в узкий пролом рядом с мертвым человеком. Я наступила в лужу, и лапа начала щипать. Химический запах был такой силы, что забивал все остальное. Мне вспомнилась игра в спасение с Итаном, когда удавалось найти его в глубине по легкому отзвуку запаха в воде.
Задыхаясь, я ползла вперед. Свежий воздух коснулся моей морды, я скользнула в дыру и провалилась в узкую шахту. Сюда попадал чистый воздух, но мои ноздри по-прежнему горели от кислоты. Тут я увидела женщину, которая сжалась в углу шахты, прижимая тряпку к лицу. Ее глаза расширились, когда она увидела меня.
Я залаяла, потому что не могла вернуться к Майе, чтобы показать.
– Элли! – крикнула Майя и закашлялась.
– Майя, назад! – предупредил Вернон.
Я продолжала лаять.
– Элли! – Голос Майи звучал уже ближе. Теперь женщина услышала ее и начала кричать в ответ, ужас оставил ее.
– Там кто-то есть, кто-то живой! – закричала Майя.
Я терпеливо ждала рядом с женщиной, чувствуя, как ее страх сменяется надеждой; человек в шлеме и маске посветил фонарем в шахту, выхватив лучом нас обеих. Мои глаза слезились, из носа текло, всю морду жгло. Вскоре эхом отдались звуки кирок и молотков. Наконец квадрат дневного света появился наверху, и по тросу спустился человек.
Женщине, видимо, никогда не приходилось подниматься на тросе в обвязке, поэтому она очень боялась, когда ее привязали и потянули наверх, но я уже несколько раз пробовала такой способ и не раздумываясь полезла в веревочные петли, когда пришла моя очередь. Майя ждала наверху. Когда меня вытянули через дыру, пробитую в стене, ее радость сменилась тревогой:
– О господи, Элли, что с твоим носом!?
Мы побежали к пожарной машине, где Майя, к моему отвращению, попросила пожарного устроить мне баню! Меня сполоснули; холодная вода струилась по морде, немного успокаивая пожар в моем носу.
В тот день мы с Майей вновь катались на вертолете и самолете. Позже мы отправились в прохладную комнату к ветеринару, который внимательно осмотрел мой нос и намазал кремом – на запах отвратительным, но по ощущению великолепным.
– Что это было, какая-то кислота? – спросил ветеринар у Майи.
– Я не знаю. Она поправится? – Я почувствовала любовь и заботу Майи и прикрыла глаза, когда она погладила меня по шее. Если бы только я могла сообщить ей, что боль не такая уж страшная!
– Нужно следить, чтобы не было инфекции… не вижу причин, почему бы ей не поправиться, – сказал ветеринар.
