На первое время яичницей с сосисками обойдёмся. Ты не куришь?
Марина затрясла головой.
— Не-а!
— И не пробовала?
— Пробовала, конечно. Ещё в шестом классе. Только меня сразу вырвало тогда. И после этого меня от запаха табака тошнит, я на сигареты смотреть не могу.
— Ну, и слава Богу! А наркотики тоже пробовала?
— Я чё — совсем ненормальная?
Отец Михаил с трудом сдержал улыбку. Наташа спряталась за дверь кухни.
— Это я скоро пойму. — Продолжала Старуха свой допрос.
— А как у тебя с деньгами? Ты меня тут не обчистишь?
Марина вспыхнула, покраснела, чуть было не вспылила, но сдержалась.
— У меня кредитная карта есть. Нам в детдоме выдали. Мне денег хватает.
— Вот как… А учиться не думаешь?
— Пока не знаю. Некогда было думать. Надо было сначала жильё найти.
— Думать, моя дорогая, всегда надо. Тем более тебе, поскольку по твоему поводу больше некому задумываться.
Марина устала быть смиренной, ответила, упрямо тряхнув головой.
— Я хорошо закончила школу. Я, наверно, в медицинский колледж пойду.
Старуха удовлетворённо кивнула.
— Ну, что ж… А жить на что собираешься? Твоих детдомовских денег, я думаю, надолго не хватит.
Марина пожала плечами.
— Опять не думала? Коли в медики решила податься, так иди в больницу санитаркой. Ну, и чего морщишься?
— Я чё-нибудь другое поищу. Не хочу горшки выносить.
Матушка Наталья, стоявшая опять в дверях кухни, погрозила Марине пальцем.
— Ишь ты какая аристократка! — Презрительно произнесла Старуха. — А медику именно с горшков начинать надо. А если в моём доме останешься, скоро и за мной ночные вазы выносить придётся.
Марина вздохнула, сдаваясь.
— Я подумаю.
— Тут и думать нечего. В больнице — ночные дежурства. День будет свободный и для учёбы, и для работы по дому.
Неожиданно раздался звонок в дверь.
— Открыть, Елена Ивановна? — Спросила матушка.
— Вообще-то я больше никого не жду. Ну, да пусть она откроет… — Костлявый палец указал на Марину. — Учти, замки у меня хитрые, потренируйся, коли здесь жить собираешься. Спроси, кто там, и в глазок посмотри, прежде, чем дверь распахивать.
Марина вышла в прихожую. Священник, присутствовавший при разговоре, вопросительно посмотрел на Старуху. Она покачала головой.
— Ой, не знаю, отец Михаил. Ой, не знаю… Дикая она какая-то.
Марина с замками разобралась неожиданно быстро. Заглянула в дверной глазок. За дверью, искажённые увеличительным стеклом, стояли мужчина и женщина средних лет. Марина спросила
— Кто там?
Последовала довольно долгая растерянная пауза. Потом мужской голос произнёс.
— Мы к Елене Ивановне.
Марина нерешительно открыла дверь. У мужчины в руках был огромный букет садовых цветов, очевидно, привезённых с дачи. Женщина держала круглую коробку с тортом.
— Это мы, Елена Ивановна! — Зычно крикнул мужчина поверх Марининой головы, входя в прихожую. — Сергей и Светлана!
Вошедшая женщина просверлила Марину ледяным взглядом.
Никому неведомые мысли пробежали по лицу Старухи. Она то ли обрадовалась, то ли огорчилась. Внимательный психолог, наверно, уловил бы в её глазах и отблеск злорадства.
— Проходите сюда, — сказала она громко и закашлялась. — Что там с чаем, матушка?
— Так у меня давно всё готово, Елена Ивановна.
— Доставайте ещё две чашки, несите сюда!
Матушка вошла с подносом, быстро накрыла чай на журнальном столике на колёсах рядом с кроватью Старухи.
— А ты, девушка, чего ждёшь? — Повернулась та к Марине. — Поставь цветы в ту голубую вазу, которая там на серванте. Видишь? За цветы спасибо, — повернулась она к очередным своим гостям. — Ну, а торт — это лишнее. У нас пирожные есть.
Тем не менее, торт был втиснут между чашек. Он так и остался завязанным розовой ленточкой из фольги.
С цветами Марина справилась быстро и вопросительно посмотрела на Старуху. Та, наконец, сделала широкий жест, приглашая к чаю всех присутствующих. Тесно сдвинувшись коленями вокруг журнального столика, гости Старухи притихли.
— Все сели? — Словно режиссёр, оглядела присутствующих хозяйка. В её голосе теперь звенели хриплые, откровенно злорадные нотки. — Самое время вас друг другу представить.
Она начала со священника и пошла по кругу.
— Это духовник мой, старый друг, отец Михаил. Это — матушка Наталья, частенько мне помогает…
— Мы у Вас встречались. — Буркнул себе под нос мужчина. Его спутница, молча кивнула.
— А девушка эта… — Старуха нарочно сделала длинную-длинную паузу, предчувствуя, какой эффект произведёт её следующая фраза. Мужчина и женщина буквально впились в неё взглядом. — А девушка эта — я только что узнала, что зовут её Мариной, а девушка эта будет теперь здесь жить. Поскольку она детдомовская и крыши над головой не имеет, то будет у меня кем-то вроде Золушки, будет на меня работать, чтобы кров свой оплатить…
Марина побагровела, матушка, тесно прижатая к ней бедром, искоса многозначительно взглянула на неё.
— Ну, вот. — Усмехнувшись, продолжила Старуха. — Осталось только представить Вас, Сергей и Вас, Светлана. Это — мои риэлтеры. Правда, договор я с ними, слава Богу, так и не подписала, хотя за горло вы, мои дорогие, меня крепко держали целых три года. — Она устала от собственного длинного монолога и, откашлявшись, закончила. — Поскольку эта девушка будет теперь выполнять всю работу по дому, то я более ни в чьих услугах не нуждаюсь. Пенсия моя, как вам известно, немалая, при моём полупостельном режиме на жизнь мне с лихвой хватает, и потому наши с вами столь длительные переговоры заканчиваются сегодняшним славным днём.
Старуха с большим трудом договорила эту длинную и витиеватую фразу, и, переведя дух, победно взглянула на своих незваных гостей.
Мужчина так резко встал, что опрокинул стул. Он с такой силой, пнул его ногой, что стул отлетел в сторону и ударился ножкой о шкаф.
— Какого чёрта Вы нас столько времени за нос водили?! Пошли, Светлана!
Старуха так рассердилась, что голос её прозвучал неожиданно громко и безапелляционно.
— А ну, молчать! В моём доме священник, так что придержите язык, молодой человек.
Но потом она вдруг рассмеялась сухим раскатистым смехом. Потратив на него последние силы, опять закашлялась, замахав руками.
— Мне интересно было с вами поиграть в кошки-мышки. Скучно одной-то. А я, оказывается, до сих пор не потеряла интереса к человечеству.
И она снова засмеялась своим колючим смехом.
В прихожей громко хлопнула дверь.
Отец Михаил спокойно встал и поставил упавший стул на место.
— А торт-то… — Спохватилась Старуха. — Ну-ка, Марина, догони их. Верни торт!
Марина выскочила на лестницу, крикнула куда-то вниз, откуда доносились тяжёлые шаги и злые голоса.
— Вы забыли свой торт! Возьмите!
В ответ она услышала грубое мужское ругательство, тут же злобно подхваченное женщиной.
Когда она вернулась в комнату с тортом в руках, Старуха ткнула пальцем на
