Минут через 15 на дороге встретил белую фуру с довольно объёмным прицепом. Водительская дверь была приоткрыта, но тем не менее в таком месте просто должны найтись необходимые предметы. Заскочив на подножку бегло осмотрел салон и затем убедившись в отсутствии сюрпризов залез внутрь. На переднем сиденье и руле имелись лёгкие следы крови, но не похоже что здесь кого-то убили, скорее нос водила об руль разбил или что-то в этом роде. В подстаканнике стояла зелёная банка газировки раздувшаяся до неприличных размеров. Никогда не любил газировку, а в таком виде её ещё и трогать опасно. Стараясь не задевать эту пищевую гранату пробрался в спальный отсек. Там стояла неплохая кровать с одеялом и стойка с дверцами. Потянул самую крупную и в меня пахнуло миазмами испорченной пищи. Дыхание сразу перехватило и я чуть не изверг завтрак прямиком в открывшийся холодильник. Внутри стояла пластиковая тара с обедом дальнобоя и она кажется начала оживать, по крайне мере частично. Кроме этого там находилась маленькая канистра с бурой жидкостью и прочая еда в пластике. Быстро вытащив канистру закрыл дверь и выбежал из салона попутно захватив одеяло.
Воздух снаружи показался необычайно свежим, прямо горная свежесть после дождя. Но время как обычно подпирало и я пошёл проверить что в прицепе. А пока шёл увидел за кабиной закреплённую канистру нормального размера литров на 20, а не эту хренотень с бурдой. Мелкая сразу же отправилась в кювет, а её место занял полноразмерный собрат. Только зря этой вонью дышал, доставая её. Рядом с торчащими баками находились подвесные ящики с инструментами. Открыв первый я не нашёл в нём шланга. Зато нашёл молоток с зубилом на конце. Подойдя к баку тройкой ударов пробил дыру в нижней части и… оттуда полилась солярка. Вот, сука, дебила кусок, не подумал что все грузовики ездят на дизельном топливе. Бензина тут нет и не должно быть.
Определённо это всё силушка богатырская влияет на мозг. Ну не мог же я так ступить? Тем временем топливо толчками выливалось на асфальт из проделанной дыры. Понаблюдав немного отправился посмотреть, содержимое прицепа. Как ни странно но створки оказались заперты по всем правилам. Мародёры оказались заняты более важными делами. С запорами корячится смысла не было поэтому я тупо вырезал замки плазморезом. В кузове стояли картонные коробки замотанные плёнкой в своеобразные кубы на паллетах. Быстренько вскрыв парочку коробок обнаружил внутри женское бельё. Поигравшись с лифчиком и напялив на голову кружевные трусики так и не придумал им полезного применения. Девчонкам разве что захватить? Так я размера не знаю. Так и не приняв окончательного решения отправился дальше. Можно прекрасно жить и без трусов, а вот без бензина как-то неуютно.
Спустя полкилометра в кювете встретилась бывалого вида грузовая “Газель”, лежащая на боку. И вроде она тоже грузовик, но который плохо кушал. Поэтому до сих пор заправляется именно тем что мне необходимо. Тут мне повезло что машина оказалась в таком положении что открылся доступ к резиновому шлангу топливопровода. Достав меч легонько ткнул в шланг и тонкая струя полилась вниз едва не обмочив новую одежду. Резво подставив канистру стал ждать наполнения, корректируя горловину под ослабевавшую с течением времени струйку. Закончив с этим муторным, но необходимым делом отправился обратно.
***
Когда подходил к леску где оставил священника, у меня заурчал живот, но я не придав этому большого значения отправился дальше. Николай всё так же сидел возле костра и занимался насекомой. Вот блин, кому делать нечего.
— По коням.
— Достал бензин?
— Разумеется. И если проблема не в нём, будешь чинить это старьё.
— Как? Я же не умею.
— Свяжись с начальством спроси, — грубо ответил я.
Священник тяжело поднялся и мы отправились к машине. Сделав десяток шагов внезапно почувствовал естественный зов природы. За дни проведённые в постоянной беготне я и забыл когда в последний раз ходил до ветру.
— Погоди, у меня возникло срочное дело. Я скоро.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Убежав в спешке устроился за ближайшим деревом, но даже не смог до конца сесть. Ведь ноги не сгибались до конца, как и руки. И когда дело было сделано, столкнулся с одной физической проблемой гигиенического характера.
— Отец Николай, — позвал я громко. — Мне нужна ваша помощь, — тут уже голос сам собой постепенно понизился до шёпота.
***
— Я надеюсь это останется между нами? — тихо спросил я, когда мы уселись в автомобиль.
— А ты думаешь я горю желанием это рассказывать?
— Нет, но… — спросить для подстраховки я был просто обязан.
— Борис давай больше не будем говорить на эту тему. Никогда.
— Да я чё? Я только за, — выдавил из себя. Чувствовать себя в таком неудобном положении довольно напряжённо. И что делать просто не знал.
Задержав дыхание повернул ключ в замке зажигания и стартер потарахтев завёл мотор.
— Алилуйя!
В ответ поп лишь хмуро на меня посмотрел, не сказав ни слова. Постепенно разогнавшись набрал вполне себе неплохую крейсерскую скорость в 70 километров. Дорога ровная и можно не опасаться что колеса отвалятся на ближайшее кочке. Дорога до плотины должна занять около 3–4 часов если ничего непредвиденного не случится.
Дальше потянулся путь по просторам родины. Хвойные леса сменялись лиственными, а те обширными полями перемежаясь болотами и домами вдоль дороги, от старых срубов до редкого современного хай-тека из стекла и металла. Все повторялось в разной пропорции снова и снова. От такого мельтешения клонило в сон и я начал клевать носом держа глаза полуприкрытыми. Проезжали мы как раз участок старого леса и по сторонам стояли высокие деревья, качающиеся в такт порывам ветра. Это расслабило ещё больше и я уже хотел свернуть на обочину и сделать зарядку или посадить священника за штурвал. По привычки глянул в зеркало заднего вида и увидел как из зелени выбежала крупная фигура лося, раздвинув стволы молодых деревьев шерстистыми боками. Сонливость слетела без следа, и я утопил педаль газа до упора. Ведь травоядное неслось к нам на всех парах и внутреннее чутьё настойчиво подсказывало что не стоит тормозить проверять с какой целью оно это делает. А здоровенный рост этой твари метра в три с половиной лишь подстёгивал желание оказаться подальше. Точнее определить размер преследователя по изображению в зеркале оказалось затруднительно.
Священник видя моё беспокойство начал искать причину озираясь по сторонам и вскоре нашёл её.
— Быстрее, он догоняет!
— Хватай ружьё! — крикнул я отчаянно, пытаясь выжать из этой развалюхи ещё пару лишних километров, но слабосильный движок отказывался разгоняться даже под этот лёгкий уклон.
— Я не умею стрелять!
— Мы щас сдохнем б. дь!
Священник схватил ружьё и судорожно закрутил рукоятку подъёмника опуская стекло. По всей видимости он собирался высовываться в окно для стрельбы из этой дуры.
— Куда б. я?! Через заднее стекло стреляй по ногам, — давал я наставления. — Кнопка это предохранитель.
Между нами было около 20 метров расстояния и эта махина стуча по полотну дороги острыми копытами отыгрывала метр за метром. Лоси и раньше были немаленькими созданиями, но эта тварь простиралась рогами хорошо за половину дороги. На травке столько живой массы точно не наесть.
— Когда подберётся на десяток метров стреляешь по ногам, потом передёргиваешь и снова, — в ответ лишь услышал как священник тихо молится. — ПОВТОРИ.
— Что?! — Николай словно вынырнул из транса, а затем начал монотонно говорить. — Когда он подбежит на десять метров стреляю в ноги, затем опять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь оставалось ждать и надеяться что попадает он лучше меня. До сближения с лесным гигантом оставалось пара секунд, и тут дорога пошла вниз. Мотор “Таврии” сменил тяжёлый вой на облегченный и мы начали набирать скорость. Сначала у нас получился паритет по скорости, после чего мы стали медленно и уверенно отрываться. Лось не стал проявлять настойчивость и постепенно начал останавливаться, вскоре полностью прекратив преследование. И это можно считать просто охрененным плюсом так как спуск дороги заканчивался через 600 метров, а следом шла дорога в горку с ещё большим уклоном чем раньше. Ну а стрельбы из салона четвёртым калибром, могла оставить без слуха до конца дней.
