Она задумалась:
— И вы заключили пари! И предметом этого пари стала я!
— Мы заключили договор, — поправил ее синьор Донати. — Договор, по условиям которого тот, кто с помощью своей науки глубже проникнет в натуру клиента, признается в этом другому совершенно открыто. Нет сомнения, что победителем буду я.
Ее глаза чуть заметно блеснули, но синьор Донати не обратил на это внимания.
— Я не так уверена в вашей победе, — пробормотала она.
Он так и подскочил:
— Вот как? Вы не уверены? Почему? До сих пор…
— До сих пор вы потратили из-за меня очень много денег. И мне было приятно ваше общество. Но пока не случилось ничего такого, что могло бы подтвердить предсказания гороскопа насчет моего блестящего будущего. Разве я не права?
— Со времени вашего первого посещения прошло немногим больше недели, — сердито сказал он. — Не знаю, чего вы, собственно, ждали!
— Но разве гороскоп не сказал: «В самом ближайшем будущем»?
— Сказал. И эти слова невозможно было истолковать по-другому. Но неделя — это не срок… о чем вы задумались?
— Я вспомнила о том, другом, о докторе, — сказала она. — Как вы полагаете, что он теперь делает?
— Не знаю, — ответил синьор Донати, пожав плечами. — Наверно, ищет ответа в своем современном соннике. А как прошел ваш визит к нему? Вы рассказали ему о каких-нибудь своих снах?
Она повела плечами, словно ей стало зябко:
— Рассказала. И он расспрашивал меня о том, что с этими снами — по его мнению — связано. Но я очень скупо отвечала на его вопросы. У меня было такое чувство, словно я не могу отвечать. А теперь я подумала, что это несправедливо. Знай я, что вы заключили обо мне пари…
— Договор, — поправил он. — Не волнуйтесь! Расскажи вы ему больше или меньше, результат был бы тот же. Знаю я этих современных толкователей снов. Они все объясняют одной-единственной теорией. С каким бы явлением они ни столкнулись, они перекручивают его так и сяк, пока оно не уложится в их теорию, а тогда они объявляют, что они его разъяснили! Мало того: они гипнотизируют свои жертвы, пока те им не поверят. Психоанализ — вообще не что иное, как массовое внушение под маской науки.
Его пронзительные глаза метали искры.
— Все равно, — сказала она, покосившись на астролога. — Я была с ним недостаточно правдивой. Вам надо было знать одно — час моего рождения. Вы опираетесь на звезды. А у бедного доктора нет ничего, кроме теории, да притом вы утверждаете, что она ложная…
Донати вспыхнул:
— Как вы о нем заботитесь! Право, вы питаете к нему трогательный интерес. А что он, собственно, для вас сделал? Если бы вы питали такой же интерес к людям, которые…
— К вам, — заключила она. — Какой вы эгоист! Злая планета Сатурн воздействует на вас своими лучами в седьмом доме, который ведает человеческим общением. Ну как, способная я ученица?
— В вашем характере проявляется влияние Меркурия, — серьезно ответил он. — Меркурий позволяет схватывать на лету, и вы явно обладаете этой легкостью, как и прочими венероподобными свойствами.
Она благодарно склонила голову:
— Еще один комплимент. Спасибо! Это второй с тех пор, как мы покинули Амстердам.
— Кстати сказать, — продолжал, не слушая ее, синьор Донати, — я не согласен с тем, что я эгоист и что в том смысле, в каком вы говорили, мною правит Сатурн. Чтобы оспорить ваше утверждение, упомяну, что несколько дней назад я послал своему противнику письмо и предупредил его как раз в отношении Сатурна, который в настоящий момент господствует над его планетой Меркурием в знаке Рыб.
Она с трудом подавляла смех.
— Значит ли это, что доктор станет эгоистом? — спросила она.
Он презрительно передернул плечами:
— Вы рассуждаете как ребенок! Духовные свойства определяются созвездием, под которым вы родились. Но мне захотелось как раз теперь составить гороскоп доктора, чтобы посмотреть, каковы его намерения в отношении меня. Я так и сделал и обнаружил то, о чем я уже сказал: ему всерьез угрожает Сатурн. А Сатурн правит одиночеством, отлучением и пленом.
— Пленом! — воскликнула она. — Не хотите ли вы сказать, что бедный доктор будет сидеть в тюрьме?
— Похоже, что так и случится.
— В тюрьме! — повторила она. — И может быть, из-за меня! Может быть, в связи с тем, что он сделал, чтобы выиграть ваше пари!
— Мадам, — ледяным тоном ответил астролог. — Вы правы, сидеть в тюрьме — сомнительное удовольствие. Но позвольте вам заметить: если вы в какой-то степени не измените ваши — хм — экономические принципы, весьма вероятно, что…
— Что я сама в конце концов окажусь за решеткой, — закончила она фразу. — Фи! Вы, конечно, правы, но знаете, почему вы сказали мне об этом именно сейчас? Не потому, что вы обо мне заботитесь, а потому, что вам не нравится, что я жалею бедного маленького доктора. Словом, это чистейшая ревность…
Он прервал ее возмущенным жестом. Она рассмеялась, но потом умолкла и, раскрыв свою сумочку, начала в ней рыться. Из сумочки выглянули три носовых платка, увидев которые астролог хмуро поджал губы; потом показался маленький флакон духов Коти и наконец кошелек. Открыв кошелек, она выудила из него две купюры, которые торжественно положила на столик перед своим собеседником.
— Прошу вас, — сказала она. — Это тысяча лир, которые я позаимствовала сегодня незаметно для вас.
Привычно сжатые губы синьора Донати приоткрылись от удивления.
— Что это? — пробормотал он. — Откуда вы их взяли?
— Фи! Какой неуместный вопрос!
— Но как вы могли купить носовые платки и духи, если возвращаете мне деньги?
— Коммерческая тайна, — улыбнулась она.
Его лицо все больше омрачалось:
— Надеюсь, вы не…
— Что именно?
— Не купили их без оплаты?
— В кредит?
— Нет… я имел в виду, не купили так, что никто этого не заметил.
Она звонко рассмеялась:
— Какое деликатное выражение! А если я это сделала, то уж не под воздействием ли излучения Меркурия в одном из двенадцати домов, о которых вы постоянно твердите? Меркурий ведь покровительствует не только легкомысленным шуточкам. Если я не ошибаюсь, он, кажется, покровитель воров? Не так ли?
Синьор Донати встревожился уже всерьез:
— Значит, вы в самом деле…
Он осторожно оглянулся. Она расхохоталась так, что на глазах у нее выступили слезы.
— Вы боитесь, что меня уже выследили! И впрямь, приметы описать легко, так что кто знает…
Он умоляюще поднял руку:
— Скажите, что вы этого не сделали!
— А почему? Вы боитесь, что вас арестуют как соучастника?
