– Я бы не зарекался, – негромко, но очень внятно проговорил Хаста, пристально посмотрев на верховного жреца Северного храма.
– Ты о чем? – спросил Аюр.
– Мой дед говаривал: «Камень, бьющий по ореху, не желает ему зла». И тот, кто держит камень, не желает зла ореху. Он просто хочет его съесть!
– Источая змеиный яд, мы не наполним чашу примирения, – заметил Светоч. – Наша встреча плохо началась, однако солнцеликий Аюр убежден, что все мы – на одной стороне. Стало быть, нам нечего делить. Доблестный страж, – он обернулся к Туоли, – проводи наших гостей в дом. Мы сядем за стол и обсудим, как поступать дальше.
* * *
Хаста глядел на Аюра, разом узнавая и не узнавая его. Перед ним, несомненно, был тот самый царевич, с которым они путешествовали в землях ингри – и уже не он. Куда подевался мальчишка в алом, расшитом золотом плаще, свысока глядевший на всех вокруг? Теперь перед Хастой стоял очень молодой и все же взрослый мужчина.
«Хоть благодари Светоча, право слово, – думал жрец. – За то время, что Аюр провел в его обществе, паренек изменился сильнее, чем за все пятнадцать лет в Лазурном дворце! Где заносчивость, где нелепое стремление все время лезть на рожон и непременно поступать по-своему? С ума сойти, старших слушает! И вообще кого-то слушает. Не пропускает мимо ушей все, что ему не нравится… И он притащил ведро!»
Последнее поразило Хасту больше всего: Аюр, направляясь к дому, увидел у родника берестяное ведро с водой, подхватил его и принес на крыльцо, будто так тому и следовало быть.
«У сестры Ширама лицо в крови, – сказал он. – Возьми, умой ее…»
Хаста даже не нашелся что ответить.
А еще – вспоминались слухи об остановленной большой волне, о поверженном морское змее и всякое прочее… В Яргаре, да и в других местах, сказания о чудесах, творимых Аюром, уже распевали под гусли на торжищах. Хаста счел бы их полной брехней, если бы своими глазами не видел летающих камней в святилище Вармы. И он хорошо помнил, что рассказал ему Аюр о падении в ледяную трещину. Но прежде все происходило без воли царевича, будто вышние силы оберегали его. А вот если юноша в самом деле приказал морю – и оно повиновалось…
«Надо будет непременно расспросить его, – решил Хаста. – А лучше – обоих! Если, конечно Светоч пожелает со мной разговаривать…»
Глава Северного храма нарушил затянувшееся молчание.
– Как старший, я скажу первый, – произнес он. – И буду честен: я не рад приветствовать вас всех в Бьярме.
– Признаться, это удивляет меня, – тут же ответил Хаста. – Исварха рад приветствовать всякого, кто верен ему. Аюр, его солнцеликий сын, радостно бросился мне навстречу. Но Северный храм чурается посланца святейшего Тулума. Разве мы не одной веры? Разве не стремимся мы все к величию Аратты?
– Что тебе ведомо о величии?
Рыжий жрец открыл было рот, но Марга накрыла его руку своей, призывая умолкнуть.
– Старик, я не знаю, кто ты, и не особо хочу знать, – властно заговорила она. – У меня нет никакого желания слушать тебя, кем бы ты ни был. Мой брат, саарсан накхов, – друг и соратник юного государя Аюра. Он объединил в своем знамени Предвечного Змея и лик Исвархи. Ширам послал меня и вот его, – она указала на Хасту, – чтобы найти царевича и доставить в безопасное место. Когда Аюр прибудет в Накхаран, вокруг него сомкнется нерушимая стена! И да услышат меня ваш Исварха, наш Отец-Змей и с ними Мать Найя – мы не остановимся, покуда Аюр не воссядет на трон своего отца! Такова клятва саарсана, и она должна быть выполнена. Если Аюр зачем-то пожелает, чтобы ты его сопровождал, – что ж, мы будем кормить тебя по дороге. Тебе дадут теплый плащ и коня. Не хочешь – оставайся здесь или возвращайся к себе в храм подобру-поздорову…
– Я не ослышался, ты мне угрожаешь? – улыбнулся Светоч.
– Где в моих словах была угроза? Я обещала тебя кормить!
Верховный жрец вперил в нее немигающий взгляд:
– Твоя щедрость не знает границ…
Марга вдруг поперхнулась, вскинула руку и схватилась за горло. Ее лицо побагровело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Неужели кусок в горле застрял? – посочувствовал Светоч.
Хаста вскочил на ноги и сдернул плащ, собираясь накинуть его на голову злокозненному старцу, но царевич опередил его.
– Остановись, Невид! – гневно крикнул Аюр. – Немедленно прекрати!
Накхини глубоко вздохнула, перестала кашлять и опустила руку. Но лицо ее оставалось багровым – теперь уже от ярости.
– И ты остановись! – потребовал Аюр, когда она выхватила из-за наруча метательный нож. – Именем Ширама приказываю повиноваться!
Марга скрипнула зубами и с размаху вонзила нож в столешницу.
– Я благодарен твоему брату и моему другу Шираму, – заговорил Аюр, обращаясь к девушке. – Я всегда верил ему, и он моего доверия не обманул. Я благодарен и тебе, Невид, за то, что увидел державу своими глазами, за все то, что узнал и прочувствовал за эти месяцы в Бьярме… И тебе, Хаста, я благодарен – за то, что ты всегда оказываешься рядом, когда нужно. Не знаю, как это у тебя получается, но, видит Исварха, это так. А теперь я скажу, как будет. Да, мне самое время вернуть священный престол. Но здешний люд верит в меня как в бога. И я уже защищал его от ярости моря. Я не могу просто бросить здесь все и уйти – Бьярма ведь тоже моя земля. А значит, Марга, я прошу и повелеваю – пошли весть Шираму: я жив и благословляю его знамя. Мы вместе пойдем на столицу – только с разных сторон – и встретимся там. Надеюсь, сама ты останешься со мной. Твои воинские умения наверняка мне пригодятся. – Аюр повернулся к Светочу. – Очень надеюсь, что ты, как и прежде, будешь сопровождать меня, оставшись мне добрым другом и советником. Нам следует еще немало потрудиться во спасение этого края и всей державы. Без тебя, полагаю, мне не управиться… – Светоч скривился, собираясь возражать, но Аюр уже обратился к молодому жрецу: – Хаста! Ведь ты не оставишь меня? – И, не дожидаясь ответов, закончил: – Я полагаю, все решено. Такова моя воля. А теперь позовите остальных. Я приму их присягу.
Глава 6
Слезы Змея
Аршалай окунул заточенное гусиное перо в чернила из дубовых орешков, расправил лоскут тонкой кожи ягненка и начал аккуратно выводить:
«Славнейшему блюстителю престола ясноликому Кирану – привет, пожелания здоровья и множества побед…»
Он снова окунул перо и задумался. Стоит ли писать, что присланный блюстителем престола Каргай ничего не добился в Бьярме? Царевича не нашел, его воины лишь творят разбой, как на недавнем празднестве у Спящего Бобра… Нет, пожалуй, так писать нельзя. На прошлые жалобы наместника Киран вовсе не ответил. Еще неизвестно, какие повеления дал своему ловчему блюститель престола на самом деле…
За окном виднелись ворота, остроконечные зубцы частокола, лес вдалеке… Крепость, возведенная Аршалаем поблизости от Великого Рва, была весьма необычна, и сейчас наместнику было особенно приятно осознавать, что он находится за ее крепкими стенами. Слишком быстро все менялось нынче в Бьярме; каждый новый день приносил известия, грозящие смертью. И если наместник не будет достаточно ловок…
Как понять, на чьей стороне сила? Киран далеко, царевич неведомо где…
«Господь Солнце, ты видишь с небес каждую былинку! Дай мне безопасно пройти над смоляными пропастями и горящими преисподними Хула по паутинке, сплетенной нашей доброй матерью Тарэн… Святое Солнце, что я несу… Но именно так молились бы бьяры и были бы правы – увы, все мы качаемся сейчас на той паутинке…»
Аршалай покусал кончик пера.
«Напишу-ка, что опрометчивые действия Каргая взбаламутили бьяров и мне теперь приходится использовать войско, чтобы усмирить их… Да, пожалуй, так! Если даже не удастся настроить Кирана против ловчего, то, по крайней мере, можно будет потом объяснить ему, почему я не заковал в цепи Данхара…»
Доверенный слуга из небольшого бьярского племени арсури, ценимый наместником за готовность решительно на все, постучал, чуть приоткрыл дверь и остановился на пороге.
