холодную слюну и приказала:
— Приготовить ракетную установку! И сапёра сюда! Пусть сработает ловушку!
Сказано-сделано.
Сапёр во взрывозащитном костюме и с баллистическим щитом осторожно подобрался к месту, где должна была появиться турель. Он едва не упал от неожиданности, когда это произошло, но всё-таки отступил. Воспламенился щит и шлем, но материал негорючий, поэтому огонь погас без чьей-либо помощи.
В то же время боец с переносной ракетной установкой снёс турель, породив такой взрыв, что ближайшая к эпицентру лента конвейера разрушилась, и все следующие рамы с закреплёнными в них телами начали валиться друг на друга. Гора мертвецов и искорёженного металла неумолимо росла.
Впору бы порадоваться, но уже через минуту наёмники снова угодили в засаду.
Боевые сервиторы прятались в полутьме у потолка. Новый тип — что-то вроде уже виденных Викторией "стрелков", но уменьшенные вдвое. Им ампутировали ноги, убрали таз, чтобы прикрепить вместо него антигравитационное устройство. К спинам и плечам сервиторов прикрепили крылья, которые вибрировали с такой частотой, что и не разглядеть отдельного движения. К шуму производства добавилось ещё и зловещее жужжание, а после и грохот стрельбы. Это конструкция необычная, а руках творения кузнецов варпа сжимали самые распространённые лазерные или огнестрельные ружья.
Виктория успела сбить одного такого сервитора, а потом обнаружила у себя под ногами гранату.
Взрыв, и десятки осколков впились в руки Виктории, в её ноги, лицо.
В следующее мгновение она обнаружила себя там же, где всё начиналось, за несколько мгновений до места своей первой гибели и за минуты до второй.
Мурашки поползли по спине. Происходящее точно не напоминало святое знамение. Происходящее больше напоминало игру.
И всех их точно не собирались выпускать пусть даже на тот свет, пока не наиграются вдоволь.
7
Ударная группа Авраама встретилась с аномалией иного рода.
Камень, покрытый сеточкой трещин, и ржавая пласталь, окружавшие их ранее, сменились воспалённой плотью. Десантники словно бы угодили внутрь огромного организма.
Повсюду стоял отвратительный запах — обволакивающая и сладковатая гниль. Из-за неё подташнивало, грязь проходила сквозь фильтр шлема и оседала в горле.
Перед глазами больше не плыли потоки данных. Вместо них Авраам видел павших товарищей. Они вросли в стены в неестественных позах, пытались вырваться, но тщетно.
— Помоги мне! Я отдал жизнь, сражаясь с тобой бок о бок! — закричал Барух. — Не уходи! Помоги!
"Прочь, нечистый", — подумал Авраам.
— Вот как выглядит твоя благодарность! Будь ты проклят! — донеслось вслед.
Пришло сообщение из штаба. Оно выглядело следующим образом:
"Ты умрёшь здесь.
Твоя кровь напитает Возвышенных.
Плоть и кости сгниют, чтобы дать новую жизнь".
Авраам перестал вчитываться в вереницу набегающих символов, стянул шлем с головы и примагнитил к поясу. Ни зрительные, ни слуховые галлюцинации особо не смутили — обычный набор чернокнижников для впечатлительных. Но всё-таки Авраам решил передать доспехи техножрецам для повторного освящения.
— Это не совсем галлюцинации. Узники вполне реальны, — проговорил Котар.
Некогда Авраам чувствовал его присутствие, теперь Котар читал мысли так, словно никаких преград не существовало.
Он объяснил свои слова. Протянул протез к стене пунцовой плоти, и на поверхности проступили черты лица со ртом, раскрытом в немом крике. Этот некто пытался вырваться из заключения, стучал с той стороны кулаками, рыдал и хрипел без звука.
Котар обернулся к группе и продолжил:
— Укрепите свой разум, братья. Главное испытание ещё впереди, но мы остановим этот кошмар.
Через некоторое время десантники подобрались к барьеру, образованному судорожно сжатыми мышцами. Котар приложил руку к стенке рядом с биомеханической конструкцией, и от искусственной ладони в разные стороны поползли чёрные пятна. Биение плоти усилилось, гигантский организм почувствовал болезнь, вот только отряды лимфоцитов, посланные ранее, так и не смогли справиться с бактериями. Болезнь взяла верх — пришлось выбирать между выживанием и сохранением всех органов.
"Врата" перед десантниками умерли, посеревшие мышцы расслабились, по полу побежала белёсая и полупрозрачная слизь, вырывающаяся с той стороны.
Котар рывком бросился вперёд, разрывая волокна и сухожилия. Авраам тоже продрался сквозь барьер, чтобы стать свидетелем одного из самых отвратительных зрелищ, которые он когда-либо видел. А Авраам, на минуточку, столетний — может быть, тысячелетний — ветеран всевозможных войн, начиная с гражданских и заканчивая демоническими.
Это место напоминало сад, чьи оконечности терялись в полумраке. Росли здесь деревья пусть и не Отца Чумы, но само воплощённое искажение. Иные смертные повредились бы умом, глядя и пытаясь осознать то, что варп способен сотворить с плотью.
Беременные женщины увеличились в размерах десятикратно, как в высоту, так и в ширину. Опухшие руки и ноги превратились в кровеносные сосуды, вплетённые в общую систему нечестивого организма. Вместо лиц — маски боли. Глаза — пустые зеркала с ручьями слёз. Слёзы разъедали плоть, образуя язвы и нагноения на щеках, многочисленных подбородках и многочисленных же грудях, что рядами протянулись до раздутых утроб, в которых под тонкой полупрозрачной кожей можно было различить уже встреченных ранее мутантов, свернувшихся в позе эмбриона. Те вызревали совсем взрослыми, готовыми убивать, разрушать, множить весь этот трудно представимый ужас.
— Добро пожаловать в мою скромную обитель.
Спокойный и ровный мужской голос раздавался отовсюду.
— Не могу сказать, что рад видеть вас… но вы определённо развлечёте меня напоследок.
— Боги уже сказали, что сегодня ты умрёшь? — спросил Котар.
В ответ раздался смех, а после и слова:
— Пожалуй, оставлю тебя в живых. Отрежу руки, ноги, а потом повешу за спину. Будешь и впредь меня развлекать.
Проклятые матери разразились неистовыми криками. У них отошли воды, начались схватки.
Недолго думая, Авраам выхватил болт-пистолет и вышиб ближайшей страдалице мозги. Котар мгновенно подскочил, положил ладонь на ствол оружия и сказал:
— Зло питается муками.
— Ну так я их прервал.
Тянуло плеваться, куда ни посмотри, но Авраам вдруг понял, о чём Котар говорит.
Разнесённый на кусочки череп восстанавливался. На воспалённой коже даже клочья волос появлялись. Изо рта роженицы перестала бежать кровь, и донеслись сдавленные стоны.
— Бог-Император, примархи и все святые мученики… — вырвалось у Авраама.
Он перевёл взгляд на Котара и спросил:
— Так что делать-то?
— Мы уничтожим всё, что на нас направит чернокнижник, потом и его самого. Тогда весь этот кошмар и закончится.
Авраам проскрежетал зубами, а потом выкрикнул:
— В круг! Спина к спине!
