меня в Салеме: два куска толстой шерстяной ткани, искусно соединенные красивой стежкой, которая извивалась по краю в виде растительного орнамента. Красная шерсть цветом напоминала выдержанный бренди (или кровь, как не раз замечал Джейми), а другая сторона, окрашенная луковой шелухой и шафраном, была золотисто-коричневой. Я обычно вешала одеяло красной стороной наружу, когда беседовала с пациентом наедине или делала с ним что-то постыдно-интимное, — в качестве сигнала домочадцам, что не следует врываться без стука.
Я услышала иссякающую струйку, глубокий вздох капрала Джексона и металлический скрежет жестяного ночного горшка по дереву, когда Джейми — как я предположила — задвинул его под стол.
— Благодарю вас, сэр, — учтиво, но осторожно сказал Джексон.
— Что ж, вы здесь не пленник, — произнес Джейми будничным тоном. — Скорее мой гость. И в этом качестве можете оставаться, сколько пожелаете или сколько необходимо. Но я не могу отделаться от мысли, что вы предпочли бы отправиться в другое место, как только моя жена будет довольна состоянием вашей ноги.
Мистер Джексон издал короткий звук, в котором в равной степени звучали удивление и смех; раздался шорох и скрип моего кресла-качалки — очевидно, Джейми устроился поудобнее.
— Благодарствую за ваше гостеприимство, сэр, — проговорил Джексон. — И заботу вашей жены.
— Она хороший целитель, — сказал Джейми. — Вы поправитесь. Но со сломанной ногой в одиночку далеко не уйдешь. Я отвезу вас в своей повозке куда пожелаете, как только Клэр скажет, что вы готовы ехать.
Джексон, похоже, такого не ожидал; он ответил не сразу, а лишь неопределенно хмыкнул.
— Вы говорите, я не пленник, — наконец сказал он.
— Нет. У меня к вам нет претензий и причин вредить вам.
— Кажется, вчера вы и ваши люди думали иначе, — опасливо заметил капрал.
— Ах, это… — Джейми некоторое время помолчал, затем с легким любопытством спросил: — Вы знали о намерении капитана Стивенса навестить меня?
— Нет, сэр. И ничего не хочу знать, — твердо сказал Джексон.
Джейми рассмеялся.
— Вероятно, мудрый выбор. Тогда я не скажу вам ничего — только что это наше с ним личное дело.
— Оно и видно.
Мне показалось или в голосе Джексона прозвучал намек на иронию? Я так внимательно прислушивалась, что забыла про тарелку в руках, однако бекон настойчиво напоминал о себе соблазнительным запахом.
— Конечно. — Нотка иронии в голосе Джейми была сильнее. — Полагаю, он притащил всех вас сюда не только затем, чтобы запугать меня. Но в пределах пятидесяти миль отсюда больше ничего нет. До ближайшего города, не считая Салема, почти сто миль, и я не думаю, что у Короны или капитана Стивенса есть какие-то дела с братьями и сестрами из моравской общины. Вы их знаете?
Вопрос был обыденным (на первый взгляд, подумала я, отщипнув хрустящую кромку ломтика бекона), и Джексон ответил на него соответственно:
— Я бывал в Салеме однажды. Вы правы, солдатам там нечего делать.
— Зато, видимо, у них есть дела в глубинке.
Мертвая тишина. Потом я услышала слабое поскрипывание моего кресла, которое качалось взад-вперед, взад-вперед. Очень медленно. Я проглотила бекон, чувствуя ком в горле.
Для отбившейся от армии роты британских солдат «дела» означали одно из двух (а возможно, и то и другое): растормошить лоялистов или преследовать, притеснять и всячески изводить повстанцев. Роту черных солдат не отправили бы призывать лоялистов, чтобы те собрали ополчение и выступили против своих соседей. Я невольно глянула на потолок, вспомнив треск дерева и вид горящих бревен, грозящих вот-вот рухнуть.
Но они не станут сжигать дом — пока. Он нужен Улиссу.
— Будь я вашим пленником, — наконец медленно произнес Джексон, — мне бы не пришлось отвечать на ваши вопросы, верно? Я не знаю, — застенчиво добавил он. — Я раньше не бывал в плену.
— А я бывал, — мрачно заметил Джейми. — И да, все верно. Вы должны сообщить тем, кто вас удерживает, свое имя, звание и роту, к которой приписаны. Больше ничего. — Кресло качнулось вперед. Джейми тихонько застонал, поднимаясь на ноги. — В качестве моего гостя вам не нужно сообщать мне даже этого. Но поскольку вы почтили меня своим именем и званием, а капитан Стивенс назвал вашу роту, мы с вами в расчете.
Я слегка оторопела. Возможно, он не имел в виду ничего такого, но фраза «мы в расчете» была одной из секретных фраз у масонов, благодаря которым они опознавали друг друга. Я часто слышала ее на Ямайке, когда в поисках Йена-младшего мы заручились поддержкой местной Ложи. Были ли в то время черные масоны? Однако Джексон ничего не ответил.
— Впрочем, вряд ли вы захотите провести следующие несколько недель на столе моей жены. Тем более рано или поздно он ей понадобится, — сказал Джейми. — Так что… — Его голос зазвучал громче: он повернулся к двери. — Скажите, куда вы желаете отправиться, капрал, и кто-нибудь вас отвезет. А пока, с вашего позволения, пойду узнаю, куда запропастился ваш завтрак.
* * *
После завтрака и последовавшего за ним краткого обсуждения с капралом Джексоном Джейми написал записку и отправил ее с Джемом капитану Каннингему. Через два часа у нашей двери появились лейтенанты Бембридж и Эстерхази. Не знаю, что им сказали капитан или миссис Каннингем, но, похоже, они больше не занимались рукоприкладством и работали сообща, хотя и с некоторой неприязнью. Сейчас вид у обоих был немного сконфуженный; они объявили, что пришли сопроводить нашего пленника — то есть гостя — в капитанскую хижину. Как главный лоялист Фрэзер-Риджа, капитан согласился предоставить капралу Джексону убежище до тех пор, пока тот не воссоединится со своей ротой.
— Он не может идти пешком, — сообщил им Джейми. — Я одолжу мула.
— Ехать верхом он тоже не может, — сказала я. — Нужно сделать для него травуа[316].
Пока солдаты сооружали ее на улице, я проверила состояние капрала — небольшой жар, легкая боль и некоторое покраснение, но (я осторожно обнюхала ногу) явных признаков инфекции нет. Я написала справку для Элспет Каннингем с описанием травмы и примечаниями по уходу за гипсовой повязкой. От одиннадцатичасового чая капрал отказался, однако выпил еще один лечебный поссет, состоящий из яйца, сливок, сахара, экстракта коры ивы, цимицифуги и таволги, хорошего глотка виски и такого количества лауданума, что можно было бы свалить лошадь.
— Вы уверены, что хотите ехать? — спросила я, наблюдая, как он потягивает поссет. — Мы бы с радостью позаботились о вас, пока вы не поправитесь достаточно, чтобы присоединиться к вашей роте.
Капрал — с потяжелевшими веками и разрумянившимся лицом — выдавил улыбку.
— Лучше поеду, мадам. Капитан Каннингем пошлет весточку капитану Стивенсу и позаботится о том,
