Женщина, которую Сир Барристан мельком увидел, через проход за тонкой занавеской была также голой, ее груди и бедра лишь частично были покрыты легким шелком.
— Сир Барристан, — Хихдар снова зевнул, — Который час? Есть ли новости от моей дорогой королевы?
– Ни одной, Ваша Светлость.
Хиздар вздохнул: — Ваше Великолепие, пожалуйста. Хотя в столь позднее время "Ваша Сонливость" подошла бы больше.
Король подошел к буфету, налить себе чашу вина, но только пару капель было на дне опустевшего графина. На лице его мелькнуло раздражение:
— Миклаз, вина! Быстро.
Да, Ваше Превосходительство.
— Возьми с собой Драгаза. Бутыль золотого Арбора, и еще одну того, сладкого красного. И не нужно нашей желтой мочи, благодарю. В следующий раз, когда я найду свою бутыль пустой, как бы мне не пришлось переключиться на твои симпатичные розовые щечки.
Мальчишка выбежал, и король обернулся к Селми.
— Мне снилось, что вы нашли Дейнерис.
— Сны могут лгать, Ваше Высочество.
— Ваше Великолепие бы подошло. Что привело вас ко мне в такой час, сир? Беспорядки в городе?
— В городе спокойно.
— Это так? — Хиздар выглядел озадаченным. — Тогда зачем вы пришли?
— Чтобы задать вопрос. Великолепный, это вы — Гарпия?
Чаша с вином выскользнула из рук Хиздара, мягко отскочила от ковра и покатилась. — Вы приходите ко мне среди ночи и спрашиваете о таких вещах? Вы с ума сошли? — И только тогда король заметил, что сир Барристан стоит перед ним в доспехах и кольчуге. — Что… почему… да как вы смеете…
— Яд — это ваша работа, Великолепный?
Король Хиздар отступил на шаг.
— Саранча? Это… это были дорнийцы. Квентин. который зовет себя принцем. Спросите у Резнака, если вы сомневаетесь во мне.
— У вас есть доказательства? Или их имеет Резнак?
— Нет, иначе я бы уже схватил их. Возможно, мне следует это сделать в любом случае. Маргхаз выбьет из них признание, не сомневаюсь. Все они отравители, эти дорнийцы. Резнак говорит, что они поклоняются змеям.
— Они едят змей, — сказал сир Барристан. — Это была ваша яма, ваша корзина, ваши места. Сладкое вино и мягкие подушки, фиги, дыни и медовая саранча. Это все вы приготовили. Вы убеждали Ее Милость попробовать саранчу, но сами к ней даже не притронулись.
— Я… от острых специй мне становится плохо. Она была моей женой. Моей королевой. Почему я должен был желать ее смерти?
Была, он сказал. Он уверен, что она умерла. — Только вы можете ответить на этот вопрос, Великолепный. Возможно, потому что вы привести хотели другую женщину на ее место, — сир Барристан кивнул в сторону девушки, робко выглянувшей из спальни. —;Возможно, даже эту.
Король обернулся с диким видом:
— Эту? Она — никто. Рабыня для постели, — тут он взмахнул руками. — Я оговорился. Не рабыня. Свободная женщина. Обученная любви. Даже у короля есть потребности, она… она вас не касается, сир. Но я никогда бы не причинил вреда Дейенарис. Никогда.
— Вы убеждали королеву попробовать саранчу. Я сам это слышал.
— Я думал, она ей понравится, — Хиздар отступил еще на шаг. — Острая, но в то же время и сладкая.
— Острая и сладкая и отравленная. Я собственными ушами слышал, как вы приказывали людям в яме убить Дрогона. Вы кричали на них.
Хиздар облизнул губы:
— Зверь пожирал плоть Барсены. Драконы охотятся на людей. Он убивал, сжигал…
— … сжигал людей, которые хотели причинить вред вашей королеве. Сыновей Гарпии, например. Ваших друзей.
— Они не мои друзья!
– Вы так говорите, но когда вы приказали им прекратить убийства — они вас послушались. С какой стати им это делать, если только вы не один из них?
Хиздар покачал головой. В этот раз он не нашел ответа.
— Скажите мне правду, — сказал сир Барристан, — вы когда-нибудь любили ее, хоть немного. Или это все было только из-за короны, которую вы так страстно вожделели?
— Вожделение? Вы осмеливаетесь говорить мне о вожделении? — рот короля перекосило от злости. — Да, я хотел эту корону, конечно… но и на половину не так, как она хотела этого своего наемника. Возможно, это ее драгоценный капитан пытался отравить ее, за то, что она отвергла его. А если бы я съел эту саранчу, что ж, еще лучше.
– Даарио — убийца, но не отравитель. — Сир Барристан еще немного придвинулся к королю. — Вы — Гарпия? — Он положил руку на эфес своего меча. — Скажите мне правду, и я обещаю вам мягкую, чистую смерть.
— Ты слишком много себе позволяешь, сир, — сказал Хиздар. — Я сыт по горло этими вопросами и тобой. Ты освобожден от своих обязанностей. Немедленно убирайся из Миэрина и я сохраню тебе жизнь.
– Если вы не Гарпия, то назовите мне его имя, — сир Барристан обнажил меч. Его острое лезвие поймало луч света от жаровни, превратившись в линию оранжевого огня.
Хиздар сломался: — Кразз! — завизжал он, неуверенно отступая в сторону спальни. — Кразз! Кразз!
Сир Барристан услышал как открылась дверь, где-то слева от него. Он вовремя повернулся и увидел как Кразз возник откуда-то из-за гобелена. Тот двигался медленно, все еще пошатываясь после сна, но со своим излюбленным оружием в руке: дотракийским аракхом, длинным и изогнутым. Сабля, созданная для глубоких, режущих ударов со спины коня. Убийственный клинок против полуголых врагов, в яме или на поле битвы. Но здесь, в закрытом помещении, его длина работала против него, а сир Барристан был в доспехах и кольчуге.
— Я пришел за Хиздаром, — сказал рыцарь. — Бросай оружие и не вмешивайся, и тебе не причинят вреда.
Кразз засмеялся.
— Старик. Я съем твое сердце.
Оба мужчины были высокого роста, но Кразз весил на два стоуна больше, был на сорок лет моложе; с бледной кожей, мертвыми глазами и темно-красными волосами, сбегающими ото лба к основанию шеи.
— Тогда начинай, — сказал Баристан Смелый. И Кразз начал.
Впервые за день Селми почувствовал себя уверенно. "Вот для чего я создан.
Для танца под сладкую песнь стали, с мечом в моей руке и противником напротив."
Борец из ям был быстр и молниеносен настолько, что сир Барристан впервые встретился с таким противником. В его больших руках аракх превратился в свистящий размытый круг, стальной шторм, который, казалось, атакует старого рыцаря с трех сторон сразу. Большинство взмахов были направлены в его голову. Кразз не был дураком — без шлема Селми был больше всего уязвим выше шеи.
Он спокойно блокировал удары, его длинный меч встречал каждый взмах и отводил его в сторону. Лезвия звенели и звенели. Сир Барристан отступил. Краем глаза он заметил, что виночерпии глядят на них глазами, большими как куриные яйца. Кразз выругался и вывернул верхний замах вниз, скользя вдоль клинка старого рыцаря, но только для того, чтобы его удар оставил бесполезную царапину на белых стальных поножах. Ответный удар Селми задел левое плечо борца, разрезая тонкую ткань для того, чтобы вонзиться в плоть под ней. Его желтая туника начала окрашиваться розовым, затем красным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
