– Отходим назад, – начал он отрывисто отдавать короткие команды, отдуваясь и загибая пальцы, унизанные железными и медными кольцами. – Берест – бегом в караулку. Скажи Паняве, чтоб трубил тревогу. Сигнал – «В замке враги». Сбор здесь…
-начало сноски-
1 – Известную в личном реестре внука царя как «номер два».
-
Иванушка прислушался, и не поверил своим ушам.
Отражаясь от стен и булыжника, застревая в недорытом пруду, дребезжа стеклами в
окнах и сковородками на далекой кухне и пробуя на прочность барабанные перепонки, по замку разносился заполошный хриплый рев трубы.
Было ли это побудкой, приглашением к раннему завтраку или позднему ужину, сигналом тревоги или точного времени – абсолютно непонятно; более всего эти звуки напоминали страдания ишака, провалившегося в сухой колодец, наполненный
молотым перцем. Но чем бы они ни призваны были служить, сердце Ивана екнуло, а в груди зародилось и стало быстро распространяться во все регионы организма глобальное похолодание.
– Что это за сигнал? – шепотом, едва слышным из-за усилий невидимого трубача, спросил он у умрунов, но те только пожали плечами.
– Похоже, что этот… музыкант… взял в руки трубу впервые в жизни, – недовольно морщась и прикрывая руками уши, сердито предположил Прохор1.
– Как вы думаете, нас могли заметить, когда мы сюда шли? – обеспокоено оглядел притаившихся умрунов царевич.
– Мы тут уже минут сорок прячемся, – резонно заметил Кондрат. – Если бы заметили, то затрубили бы сразу.
– Серафима?!.. – подскочил от вспыхнувшей в мозгу дикой мысли Иванушка и схватился по привычке за бок, где раньше был меч.
– Да успокойтесь вы, вашвысочество, – заботливо зашептала где-то за спиной
октябришна. – Мы ж напротив входа сидим, всё видим-слышим. Если б что – так мы ж первые бы всё узнали. А так там тишь да гладь пока, вы ж сами видите. Не с чего им шуметь-то, и вам не надоть, а то, неровен час…
– Да, верно, – немного успокоившись, снова опустился на корточки Иван и приник к щели, оставленной неплотно прикрытой дверью. – Тихо там… Но в чём же тогда дело?
– Может, учения? – нерешительно предположил Архип.
– Может… – согласился Иван, не веря в эту версию ни на мгновение. – Может, и учения…
Снаружи замелькали факелы, загрохотали по булыжнику кованые сапоги, зазвенело оружие – гарнизон поднялся по сигналу и бежал туда, куда призывала их окончательно осипшая и бившаяся в истерике труба.
Потом все стихло.
Ненадолго.
Минут через пять после того, как мимо их убежища промчался последний солдат, выбивая волочащейся и подпрыгивающей на мостовой алебардой искры из камней, откуда-то слева донеслась нечленораздельная команда, и гарнизон снова пришел в движение.
Мерным шагом, останавливаясь через каждые тридцать метров, они двинулись под самыми окнами замка в противоположную сторону от места их укрытия.
Пронесло?
С замирающим сердцем Иванушка прислушивался к перемещениям отряда – как слабел и становился все более глухим звук шагов и звон оружия, как исчез совсем, когда стражники оказались у них за спинами, как начал снова нарастать и крепнуть, когда самая удаленная точка была пройдена… И вот, наконец, ощетинившийся
железом гарнизон показался в крохотной щели приоткрытой двери их наблюдательного пункта – заброшенной башни в самой середине площади.
Той самой башни Звездочетов, где когда-то сначала просто томился, а потом устроил погром Иван.
Обломки обрушившейся лестницы, ведшей еще пару недель назад на крышу башни, все еще громоздились огромной безобразной кучей посреди единственной комнаты на первом этаже, вперемежку с раздавленной мебелью и погнутыми доспехами.
Среди них теперь прятались его гвардейцы и Находка.
Постояв у Проклятой башни и едва не вызвав тем у Иванушки инфаркт, отряд собакоголовых, окруживших кого-то – по-видимому, не слишком отважного командира
-
двинулся, замыкая круг, к Царице, откуда они и начали свой неспешный, то и дело останавливающийся обход около часа назад.
Что сейчас?
Если они таким странным методом патрулировали замок, то недосмотренным теперь оставался только один объект…
Та же самая мысль, казалось, одновременно пришла в голову и командиру поднятого по тревоге гарнизона, потому что замершие было зловещие звуки перемещения большого отряда возобновились.
И направлялись они на этот раз в их сторону.
-начало сноски-
1 – И он был не прав. На самом деле, о причине сей какофонии было очень легко догадаться: как часто вы встречаете собак-трубачей?
-
Второй помощник первого советника недовольно покрутил головой, как сыч, у которого из-под носа ускользнула жирная мышь, и остановился взглядом на последнем месте, где могли скрываться так загадочно пропавшие умруны со своими пленниками и наглым сержантом.
Зачем? Почему? С какой целью?
При всем богатстве воображения, Сабан не мог себе даже представить причины, побудившие сержанта и его беду внезапно пуститься в бега по замку, прихватив царицу и прислугу, но не это сейчас было главным.
Если прячутся, если что-то идет не так, как должно, значит, виноваты; значит,
злоумышленников надо сначала отловить и изолировать, а потом уже выбивать из них ответы.
Палец – самая высокая и древняя башня замка – угрюмым черным монументом утыкалась в ночное небо в самой середине замковой площади. Вход – и, соответственно, выход – у ней был только один, и это значило, что преступникам теперь было не уйти. И потому Сабан не спешил с последним ударом, со неторопливым злым удовольствием представляя, что сейчас чувствуют там сержант и похищенные им женщины1, прислушиваясь к неотвратимому приближению своей беспощадной судьбы в лице его, мага Сабана, и его верных солдат.
Им есть чего бояться.
Может, они даже захотят оказать сопротивление.
Дверь, ведущая в единственную комнату в основании Пальца, была плотно прикрыта, но колдун и не собирался заходить вовнутрь. Он дал отмашку собакоголовым
остановиться в нескольких шагах от нее, а сам сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сосредоточил всё внимание и волю на одном из своих новых колец – медном, с железной каймой по краям и выгравированными зачерненными магическими символами между шершавыми серыми ободками.
Искать… искать… иска…Здесь.Они здесь.Сколько?Искать… искать…Все.Все пятнадцать умрунов как один – сидят и ждут его прихода.Как это мило с их стороны…Будем считать, что дождались.Выскочка-сержант и женщины, наверняка, тоже с ними, но до них очередь дойдет чуть позднее.Резкий выдох, еще один, еще, пока в груди не осталось ни грамма воздуха, потом снова глубокий вдох – длинный-длинный, как скучная нотация – и новый, почти осязаемый поток волшебниковой воли устремился в кольцо.
-начало сноски-
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
