В комнату быстро вошел Колин.
– Убирайтесь, – прошипела она, маршируя к гардеробной.
Он не стал объяснять, что это его комната. Просто встал на пороге гардеробной, на том месте, где стояла она всего несколько часов назад, наблюдая, как он одевается.
– Я хочу, чтобы вы немедленно вернулись в каретный сарай, – объявил он с неожиданной мягкостью, жалившей куда больше той злобы, что ждала внизу.
– Да неужели? – бросила она, роясь в его рубашках.
– Всему есть предел.
– Но раны еще недостаточно глубоки, как по-вашему?
Она вытащила одну из его белых сорочек и продела руки в рукава.
– Я не хочу вашей крови, Шугар Бет.
– Хотите. Всю, до последней капли. А теперь прочь с дороги!
Она попыталась протиснуться мимо него, но он успел схватить ее за руку и заставил поднять голову. Обычно ей нравилось на него смотреть, но сейчас… эти надменные нефритовые глаза смягчились сочувствием, которое она ненавидела.
– Мне что, вышвырнуть вас силой?
Она яростно боролась с желанием спрятать лицо у него на груди. Если он вдруг преисполнился участия к ней, это его проблема, потому что ей ничего подобного не нужно.
– Как ты догадался, пижон? – бросила она, вырываясь. – Можешь вышвырнуть меня, потому что иначе я отсюда шагу не сделаю.
– Здесь не поле битвы.
– Скажите это им. А еще лучше – себе.
Она яростно дергала пуговицы.
– Я сделал ошибку, – признался он и без перерыва продолжал тем же отеческим тоном: – Идите домой. Я вас увольняю. И завтра первым делом выпишу вам чек.
И можно побиться об заклад, на кругленькую сумму.
– Отправляйтесь ко всем чертям со своей жалостью и своими деньгами, ваша светлость! Почетный гость не уходит в самый разгар веселья.
– Я задумал эту вечеринку еще до того, как нанял вас.
– Только не знали, как лучше развлечь гостей. Подождали, пока на сцену выйду я.
Не стоило и отрицать. Она несколько раз спрашивала, кто приглашен, и он отделывался уклончивыми ответами.
– Позвольте мне. – Он оттолкнул ее руки и сам принялся застегивать пуговицы. – Вы все петли перепутали.
– Я сама способна застегнуться.
– Верно. Точно так же, как способны на все другое.
Она пыталась отстраниться, но он крепко держал ее. Его пальцы ловко управлялись с пуговицами, подбирая нужные петли.
– Вам никто не нужен, верно? – спросил он. – Потому что вы самая большая негодяйка в этом городе.
– Если вам так хочется думать, я не против.
– Вооружена и очень опасна. Показывает каждому встречному свою крутость.
– Уж куда круче, чем хорек вроде вас, – парировала она.
– Вне всякого сомнения.
– Гей паршивый.
Он поднял бровь:
– Приятно думать, что в моей душе кроется некая чувствительность сродни женской.
– Бьюсь об заклад, вы носите кружевные трусики.
– Вряд ли на меня найдется подходящий размер.
Он добрался до ее груди. Пальцы скользнули по изгибу холмиков, посылая легкий озноб по ее телу. Ощущение напугало ее больше, чем мысль о необходимости спуститься вниз. Он излучал именно ту мужскую мощь, которая стала в прошлом причиной всех ее бед.
Но не в этот раз. Что бы там ни было.
Она отступила и принялась завязывать полы рубашки на талии.
– Я ни разу не видела здесь ни одной женщины. Когда в последний раз вы ездили на свидание? С женщиной, разумеется.
– Я в отпуске.
– Так все говорят, чтобы прикрыть свои истинные наклонности.
– Идите домой, Шугар Бет. Вы уже показали, чего стоите. Думаю, большего не требуется.
– С чего это я должна лишаться возможности поразвлечься как следует?
– Потому что я вижу, как рвется ваше сердце.
– А вот тут вы не правы, приятель. Я похоронила родителей и пару мужей. Так что подобными штучками меня не возьмешь.
Она обошла его и направилась к двери. На этот раз он не пытался остановить ее.
Колин не думал, что ситуация станет еще неприятнее, но снова ошибся. Шугар Бет отказывалась отступить. С застывшим на лице вежливо-отчужденным выражением она обходила гостей, предлагая напитки и закуски. Доведенный до отчаяния, Колин вырвал у нее последний поднос, чем заработал сахарную улыбочку и накаленный яростью взгляд.
Он все время вспоминал, как она стояла в гардеробной в белом, залитом вином лифчике, и даже мучительное желание не могло затмить отвращение к себе.
Колин стал медленно курсировать по комнате, стараясь честно выполнять хозяйские обязанности. Все собравшиеся здесь так или иначе помогали ему с «Отражениями» – библиотекари, историки. Уинни критиковала неверно, по ее мнению, изложенные факты, Джуэл и Эрон Лири обеспечили ему доступ в афроамериканскую общину и заставили разобраться в менталитете более пожилых ее членов. «Сивиллы» старательно отделяли факты от сплетен.
Колин увидел Уинни, стоявшую у одного из маленьких столов, расставленных в солярии. С другой стороны полуострова, отделявшего кухню, Шугар Бет и распорядитель добавляли последние штрихи к украшению блюд. Райан и «Сивиллы» переместились в солярий вместе с другими гостями, но Уинни была словно отделена невидимой стеной. И хотя в сравнении с Шугар Бет выглядела совсем маленькой, но отнюдь не беззащитной.
– Незабываемая вечеринка, – обронила она, когда Колин подошел ближе.
Он сделал слабую попытку дистанцироваться от той жестокости, которую сам же срежиссировал и выпустил на волю.
– Я задумал ее еще до того, как она появилась в Паррише.
– Знаю.
В отличие от большинства женщин Уинни не боялась перерывов в беседе, но сегодня ее молчание действовало на нервы, так что пришлось заговорить первому:
– Мэрилин не стоило опрокидывать на нее вино.
– Ты прав. Но я была в восторге, Колин. И солгала бы, сделав вид, что не наслаждалась каждой каплей.
Он понимал, и от этого на душе становилось еще паршивее.
В солярии появился его издатель. Расположением издательства не стоит легко разбрасываться, даже если ты один из ведущих его авторов, и Колину следовало бы подойти и потолковать с ним. Но он почему-то следил за Шугар Бет, несущей салатницу в столовую.
– Все это происходило так давно, – заметил он. – Если уж говорить прямо, мы все были детьми. Ты никогда не думала, что обо всем этом пора забыть?
Он знал, что все испортил, даже до того, как услышал, как она ахнула.
– Значит, она сумела запустить свои коготочки и в тебя? Впрочем, как в любого, кто подлетает слишком близко к ее паутине!
– Конечно, нет!
Ее оскорбленный взгляд говорил, что она ему не верит. Он и сам себе не верил. Потому что хорошо помнил, каким жаром обдало лицо, когда он застегивал ей пуговицы.
– Я всегда считал тебя единственным невосприимчивым к подобным вещам человеком.
– У всех в прошлом имеются горы мусора. Появление ее здесь заставило меня понять, что в какой-то момент нужно переступить через них и идти дальше.
Уинни нервно потеребила солитер на шее.
– Думаешь, я так и не переступила через это?
– Я имею в виду только себя, – осторожно ответил он.
– Сильный ты человек, если готов так просто отбросить обвинения в сексуальных домогательствах. Я не настолько великодушна.
– Уинни…
– Она превратила мою жизнь в кошмар, Колин. Знаешь, что каждое утро перед школой меня выворачивало наизнанку? Потом приходилось набивать живот всякой дрянью, чтобы почувствовать себя лучше. Она никогда не упускала случая меня унизить. В младших классах я каждый раз рассчитывала, каким коридором пройти, чтобы не столкнуться с ней. Если какая-то девочка была не прочь подружиться со мной, Шугар Бет налетала на нее и заявляла, что только неудачницы водятся с Уинни Дэвис. Она была жестокой и злобной, Колин, а такие качества вряд ли исчезают с годами. Это врожденное. И если ты считаешь, что она изменилась, мне тебя жаль. А теперь прости, я еще не успела поговорить с Карис.
Колин подавил желание пойти за ней. В понедельник он заедет к ней в магазин и успокоит разбушевавшиеся воды. К тому времени он переборет идиотское желание защищать Шугар Бет. К тому времени ему уже не захочется объяснять, что ей тоже было нелегко каждый день видеть в школе незаконную дочь отца и иметь Дидди в качестве образца для подражания. Может, Шугар Бет боролась единственным оружием, которое было в ее арсенале.
Все новые гости появлялись в солярии, привлеченные запахами еды. «Сивиллы» осаждали Нила, допрашивая, знает ли он какие-нибудь хорошие руководства по правильному питанию и знаком ли с их авторами.
Шугар Бет подошла к нему, но ее почтительный тон его не обманул.
– Простите, что отвлекаю вас, мистер Берн, но обед готов. Ваши гости могут идти к столу.
Она подчеркнула свое подчиненное положение, обвязавшись передником!
Ему хотелось сорвать с нее эту тряпку, сорвать все и отнести в гардеробную.
– Вы достаточно потрудились. Берите тарелку и присоединяйтесь к нам.
«Сивиллы» услышали. Их головы мгновенно настороженно повернулись. Как у хищных птиц. Уинни оцепенела. Райан направился к бару. Но ледяные огни, полыхавшие в глазах Шугар Бет, знаменовали, что ответной благодарности он дождется не скоро.
