– Я сам принесу.
Но Шугар Бет отступила, прежде чем он успел коснуться бокала.
– Не стоит беспокоиться, мистер Берн. Я более чем счастлива принести шампанского миссис Галантайн, – заверила она, направляясь к стойке бара: подбородок вздернут, спина прямая, плечи расправлены. Королева с подносом в руках.
– Вот так так, – нахмурилась Линн, разочарованная полным отсутствием реакции. – По-прежнему дерет нос.
Хейди вытянула шею, стараясь получше разглядеть Шугар Бет.
– Какое у нее было лицо, когда Линн протянула ей бокал Уинни! Не знаю, как насчет вас, но лучшей вечеринки мне не приходилось видеть.
Эми встревоженно огляделась:
– Я не стала бы так открыто злорадствовать.
– Отдыхай и веселись, – парировала Мэрилин. – Завтра еще будет время попросить прощения у Иисуса.
– Она просто вычеркнула нас из своей жизни, – вторила Мэрилин. – Как только поступила в колледж, мы перестали для нее существовать.
– Плюс все, что она сделала с Колином, – добавила Эми.
– И при этом клялась, что все правда, – фыркнула Линн. – Но мы никогда ей не верили.
Колин уже слышал все это раньше и не желал слышать снова.
– Было когда-то, но быльем поросло, и все такое. Дело прошлое, и не стоит больше об этом.
Все дружно уставились на него, но прежде чем кто-то успел возмутиться, вернулась Шугар Бет с бокалом Уинни. Та взяла бокал, не глядя на нее. Словно Шугар Бет была невидимкой. Ничего не скажешь, ему можно себя поздравить. Салонное правосудие во всем своем блеске.
– Я закончила читать роман китайского автора, который вы рекомендовали, – заметила Уинни. – Вы были правы. Я получила огромное наслаждение.
Колин ощутил укол раздражения. Уинни лучше других понимала, каково быть отверженной, и он ожидал от нее большего благородства.
Но сознание собственного лицемерия отрезвило его. Значит, теперь он будет винить Уинни за то, что самолично запустил адский механизм?
Шугар Бет отправилась на кухню, и он позволил себе немного расслабиться. Может, она все-таки придет в себя и догадается удалиться. Прежняя Шугар Бет так и поступила бы.
Он очертя голову ринулся в обсуждение китайского романа, и, хотя сам себе казался напыщенным болваном, это его не остановило. И пропади все пропадом, вовсе он не напыщенный, что бы там ни твердила Шугар Бет. Просто нравилось поощрять высказывания окружающих о литературе.
– Если только на обложке не изображен голый мужик, мне вряд ли захочется это читать, – призналась Мэрилин. – Вот разве что снимут картину, тогда…
Все, кроме Уинни, засмеялись. Проследив за направлением ее взгляда, он увидел, что Шугар Бет вернулась и на этот раз преспокойно идет к Райану.
Райан любил вечеринки с хорошей музыкой и вкусной едой, на которых старые друзья иногда встречаются с новыми людьми и узнают от них немало интересного, но сегодня он не хотел идти к Колину. И в то же время почти не мог думать о чем-то еще. После стольких лет он все-таки увидит ее!
– Погодите, Колин еще поставит ее на место, – твердила Линн во время их последней встречи. – Как и всякий нормальный человек.
Остальные что-то чирикали, наперебой высказывая свое мнение. И только Уинни молчала.
Еще не заметив Шугар Бет, он ощутил ее близость. Так было и в школе. Еще не свернув за угол, он знал, что она стоит на другой стороне улицы.
Любовь до гроба.
Он решительно отмахнулся от старческого, заикающегося шепота. Они мало походили на Ромео и Джульетту. Скорее уж на Кена и Барби, как их часто дразнили. Он лизал ее ноги, как спятивший от любви щенок, а она и тогда была именно тем, кем осталась: женщиной, от рождения слишком красивой и богатой, чтобы волноваться о такой мелочи, как порядочность.
– Привет, – сказала она чуть хрипловато. Он помнил другой голос: веселый и звонкий. – У меня здесь тартинки, довольно среднего, правда, качества, но для мужчины с хорошим аппетитом сойдет. Только вот эти лучше не трогать. Соевый творог.
Он медленно обернулся.
Хотя она была одета скромнее остальных женщин, все же умудрилась затмить их одной манерой держаться. Присмотревшись, он заметил, что свежая красота юности осталась позади. Она была слишком худа, а под глазами темнели круги. Возможно, она выглядела немного постаревшей. Не измученной. Не изнуренной. Не потасканной. Просто не новой. И в то же время ничто не могло скрыть ее благородного происхождения. Настоящая чистокровка.
Шугар Бет протянула ему поднос.
– Посмотри на себя, – тихо бросила она. – Мистер Большая Шишка.
Тон был не саркастическим. Скорее, любящим. Словно перед ним стояла гордая мамаша, а не бывшая подружка-изменница.
Из него будто воздух выпустили, и именно поэтому он ощетинился.
– Не жалуюсь. И вполне освоился в бывшем кабинете твоего папаши.
– Бьюсь об заклад, так оно и есть.
Ее улыбка стала еще ослепительнее, и это окончательно взбесило его.
– Никогда не знаешь, когда жизнь подставит тебе подножку. Верно, Шугар Бет?
– И тут ты прав.
Резкая боль налетела на него вместе с потоком эмоций, в которых не было сил разобраться. С чего это она смотрит на него с такой симпатией? Он ждал чего-то более опасного, более определенного. Может, раскаяния из-за того давнишнего предательства? Жалких остатков прежней похоти, способных утешить его эго, хотя, учитывая тогдашнюю юношескую неуклюжесть, последнее вряд ли возможно.
«– Вынь его, Райан. Я передумала. Очень больно. Вынь.
Но было уже поздно.
– О Господи, прости меня.
Она засмеялась:
– Все в порядке. Давай сделаем это еще раз».
И они сделали это еще раз. Снова и снова, пока наконец все не получилось как следует. Они делали это в ее «камаро». На одеялах, у озера. Рядом с печкой, в подвале дома Линн. И всего этого было недостаточно.
Они поклялись друг другу, что, когда поженятся, будут делать это не меньше трех раз в день.
Любовь до гроба.
– Шугар Бет, мне нужно с вами поговорить.
Он не слышал, как подошел Колин, и сейчас едва не поддался неожиданному порыву защитить Шугар Бет, особенно еще и потому, что ее улыбка мгновенно поблекла.
– Прошу прощения, босс, но лучше поболтаем позже. Сейчас нет времени. Нужно разнести эти так называемые закуски, пока они не прокисли.
– Обойдутся без закусок.
Но она уже отошла.
Пианистка заиграла песню Фейт Хилл. Колин прожигал взглядом удалявшуюся спину Шугар Бет. Райан глотнул пива и покачал головой:
– Какого черта все это затеял?
Колин вздохнул:
– В то время это казалось неплохой идеей.
– Ну так вот, это дерьмовая идея.
– Исключительно дерьмовая, – согласился он.
Дурные предчувствия Колина усиливались с каждой минутой, пока Шугар Бет расхаживала по комнате со своим подносом. Тед Уиллоуби не мог отвести от нее глаз, а парнишка у стойки бара мгновенно превращался в идиота, стоило ей подойти за новыми бокалами. Она предложила салфетку заведующему университетской библиотекой и принесла шампанское Карис Лири, после чего натянула маску холодного безразличия и отправилась обслуживать «Сивилл».
Рука дрогнула, и виски из стакана плеснуло ему на живот. Она скорее сломается, прежде чем согнется хоть на дюйм. Ему хотелось вытащить ее из комнаты и поцелуями излечить от упрямства.
– По-прежнему воображает, будто владеет миром, – заметил Райан.
Только теперь Шугар Бет уже не была тем отравляющим людям жизнь подростком, которого они оба помнили. Он хотел объяснить это Райану, но, поскольку сам не все еще понял, решил промолчать.
По комнате пронесся легкий шум. Колин повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мэрилин небрежным движением опрокидывает бокал красного вина прямо на блузку Шугар Бет.
Шугар Бет метнулась в спальню Колина. Она не даст им увидеть себя плачущей. И без того пролила столько слез жалости к себе, что в них можно утопиться, и что это ей дало? Да ничегошеньки!
Вино пропитало блузку, как свежая кровь.
Она заставила себя сделать несколько глубоких вдохов, но ком в горле все не таял. Что же, нужно быть откровенной: ком этот называется стыдом. Одно дело знать, что тебя яростно ненавидят, и совсем другое – столкнуться лицом к лицу с этой ненавистью.
Она нашла в ванной бумажные платки и высморкалась. Ничего, все пройдет. И она никуда не убежит. Пусть «Сивиллы» едят ее поедом, она и шагу не сделает из этого города. Придется послужить боксерской грушей. Но она все равно что неваляшка. Сбивай ее с ног сколько угодно, а она все будет вставать, верно?
Но сейчас вставать почему-то не хотелось.
Шугар Бет стащила блузку и протерла грудь губкой. Вино оставило красное пятно на лифчике. И с этим ничего не поделаешь. Впрочем, как и со всем остальным.
Направляясь в спальню, она чувствовала себя столь же хрупкой, как сахарный зáмок, когда-то украшавший ее именинный торт, в далекие восемь лет.
В комнату быстро вошел Колин.
