– Ты о чем?
– А вот о чем. Я теперь могу объяснить некоторые сны, которые приходили ко мне из очень далекого прошлого.
– Из какого прошлого?
– Из очень далекого… И это не просто полиперсонификация, о которой иногда пишут, заставляя читателя уверовать в возможность переселения душ. Нет, я о другом… Мне снилось ровно то, что происходило с моими предками. Именно с моими… Вот, например, как-то снились фрагменты из Второй мировой войны. Причем все это я видел, как выяснилось, глазами своего деда. Не удивительно?
– Ну, так это объяснимо, – усмехнулся Сергей. – Твой дед, должно быть, рассказывал, что с ним происходило. У тебя это отложилось в памяти, а потом снилось.
– Да нет же! Нет! – многозначительным шепотом заговорил Роман. – Он, мой дед, рассказывал мне все ЭТО, после того, как ЭТО мне приснилось! После! Ты понимаешь, после! Я ему первым про ЭТИ сны рассказал! Мой дед чуть с табурета не упал, когда такое от меня услышал! Потом, правда, объяснил мне, да и, наверное, себе, что подобных происшествий за время войны было немало… На этом и успокоился. Он вообще про войну не любил рассказывать. Молчал. А когда я ему про свой сон рассказал, охнул, странно так на меня посмотрел и сразу разговорился. Это было давно, я учился тогда еще на первом курсе. И дед мой был еще в удовлетворительном здравии. Ну вот, значит… Снилось мне, что я был сержантом, мы отступали, оставили город Клин и расквартировались в деревне Кусково. Теперь слушай, после своего рассказа я от деда узнаю, что он всю войну прослужил сержантом, в сорок первом году его рота оставила город Клин и расквартировалась в Кусково!
– Может быть, и у Гусина возникают подобные видения, когда он представляется автором «Криминального чтива»?
– Да иди ты к черту! – обиделся Роман. – Будешь слушать или не будешь?
– Ладно, извини, буду, – Сергей подавил улыбку.
– Ну, так вот. Мне снилось, что в один морозный день лошадь из нашего военного хозяйства ушла в лес, и ротный поручил мне ее найти и вернуть. Разрешил взять с собой не ружье, а трофейный немецкий автомат. И у деда, как выяснилось, тоже был немецкий автомат! Представляешь? И ему тоже поручили найти лошадь! Ну как тебе совпаденьице? Ты понял?! Теперь слушай, что было дальше… Иду я, значит, иду по лошадиным следам, вернее, снится мне, что я иду по лошадиным следам. Следы ведут в лес. Продираюсь среди кустарников и вдруг слышу: «Хальт!»
Оборачиваюсь… в пятидесяти метрах от меня немец стоит и целится из автомата. Я рук поднимать не стал, бросился за дерево, попробовал выстрелить… Заело! Немец тоже пробует выстрелить… слышу, как щелкает затвором… Тоже заело… Вот. И дед мой точно такой же случай про себя описал.
– И что дальше?
– А ничего. Разбежались. Просто у обоих смазка застыла на морозе.
– И все?
– Все.
– Что-то уж не больно героический эпизод, – вздохнул Садовников. – И развязка так себе.
– Слушай, при чем тут «героический»? Причем тут развязка, ты, романист чертов! – рассердился Роман. – Мы, кажется, о другом говорили… развязку ему подавай… Может, хочешь узнать, удалось ли мне найти лошадь?
– Кстати, интересно.
– А вот этого я тебе сказать не могу. Сон оборвался.
– А деду удалось?
– Да. Удалось. Нашел и привел лошадь. «Негероический эпизод»… Или вот еще из войны… Снилось мне, что бомба пробила деревянную крышу и угодила в погреб. Все, кто прятался в погребе, погибли, а те, что проигнорировали бомбежку и поленились в погреб лезть – выжили… И я среди них… С отделением моего деда точно такая же история приключилась… Не многовато ли совпадений?
– Многовато, – согласился Сергей.
Роман с удовольствием отметил, что у его друга все меньше оставалось желания шутить. Пытаясь побороть вялое состояние после бессонной ночи, он сбегал на кухню, приготовил кофе в турке на двоих. Потом аккуратно разложил бумаги на столе в той последовательности, в которой было бы удобно к ним обращаться как к доказательствам.
– Еще вспомнил… Снился удивительный случай, – продолжил воспоминания Роман, отхлебывая кофе. – Дело происходило на рыбалке. Поставили мы с друзьями несколько переметов. Остались на ночь. Сидим, бухаем… Вскоре на одной из лесок колокольчик зазвенел. Тащим, еле-еле тащим, и вдруг из воды рога появляются! Мы так перепугались, что разбежались кто куда. Потом собрались, перекрестились… Вытащили… Оказалась, утонувшая коза.
– Ты рыбалкой увлекался?
– Нет. Никогда. Но отец мой был заядлым рыболовом. И я в точности, в подробностях описал ему случай, который реально, наяву с ним произошел. Ну, как тебе генетическая память?
Сергей закрыл глаза. Попробовал вспомнить, бывали ли когда-нибудь и у него такие же просветленные сны, иллюстрирующие случаи из жизни его родственников или родителей… Бывали! Бывали!
– А однажды, – разошелся Роман, – мне снились времена татаро-монгольского ига… Скачет на меня ордынец в личине, наставив копье с крюком, а я в его коня из лука целюсь… стрелы у меня, помню, были с красным оперением… Впрочем, стоп! Это фол… Предка, который мог бы все это подтвердить, давно уже нет. И ты смеяться начнешь. А с тобой надо быть доказательным…
Роман допил кофе и убрал чашку со стола.
– Так вот. – Он еще раз постучал по стопке бумаг с сериалом «Неизвестная Россия». – В этой работе как раз доказывается, что генетическая память может передавать образы, увиденные нашими предками, и даже отношения к этим образам. Здесь написано про то, как одному русскому парню, бывшему детдомовскому сироте, вдруг привиделось в деталях изображение дома, принадлежавшего его прадеду, потомственному дворянину, которого расстреляло ОГПУ. И вот, уже будучи взрослым, он попадает в Москву и узнает этот самый дом в районе Сретенки. Никто его никак не мог проинформировать. В детдоме он воспитывался с годовалого возраста… о своей родне не знал ничего… Далее появляется у него друг, специалист по вопросам генома… Впрочем, дальше пересказывать не буду. Сам почитаешь… Тут, правда, только первые шесть серий…
– Но сериал – это выдумка, – сам того не желая, перебил его Сергей.
– Зато мои сны – не выдумка. И воспоминания моего отца и деда – не выдумка… Почему ты мне не веришь? А в этом сериале много знакомых мне сентенций и логика есть… Теперь перейдем к самому интересному…
Руденко взял в руки ксерокопии, которые Сергей привез из Историко-архивного института, встал и начал расхаживать по комнате, словно желая подчеркнуть значимость своих умозаключений.
– Пришло время поговорить о ксерокопиях, которые ты привез от профессора Полянского. Но сначала я расскажу тебе еще об одном интересном явлении, которое наблюдаю в последнее время… Я репетиторствую, подрабатываю тем, что обучаю математике одного оболтуса, который собирается поступать в какой-то задрипаный институт. Случай почти безнадежный, потому как парень совсем тупой. Две дроби сложить не может, вернее, не мог до последнего времени. И вот настал момент, когда мне надоело сидеть у него в квартире, и я записал свои лекции на видеокамеру. Отдал ему несколько кассет с записями, чтобы тот обучался с экрана. И что же ты думаешь? Прошел всего месяц, а парень сейчас в такой форме, хоть на мехмат документы подавай! А до этого я с ним два месяца вживую возился и без толку.
– Ну что ж, бывает… – пожал плечами Сергей. – Прорвало…
– Бывает?! – У Руденко снова загорелись глаза, несмотря на усталость от ночных бдений. – Вот теперь смотри! – Он поднес к Сергею два листочка. – Смотри! На этом листочке изображена древняя рамка, то бишь скуфеть, одна из тех, которые ты откопировал, а на этом – чертеж обычного телевизионного монитора. Ничего не замечаешь?
– Пока ничего… разве что у скуфети есть орнамент по периметру, а у телевичка – нет.
– Это да. Но соотношения! Смотри! Соотношения длины и ширины совпадают!
– Да, действительно совпадают…
– Случайность? – Роман взял из пачки с ксерокопиями еще один листок. – Вот, полюбуйся, совсем другая скуфеть, совсем другой орнамент, но соотношение точно такое же, как у телевизионного монитора!
У Сергея застучало в висках. Желание насмехаться пропало уже давно, но появилось желание справиться с бурей догадок и версий, которые вдруг разом пронеслись в заболевшей голове. Он молча отыскал среди вороха откопированных листков изображение еще одной скуфети… Жестом попросил у Романа линейку… Приложил линейку к прямоугольным изображениям… Опять то же самое соотношение…
– Ты хочешь сказать…
– Да. Именно это я хочу сказать.
Руденко победоносно скрестил руки на груди, выпрямился и гордо выставил вперед ногу, как это сделал бы ученый, только что совершивший великое открытие, или полководец, принявший ключи от города. Потом захохотал полным злодейства хохотом Мефистофеля. А когда перестал смеяться, наклонив голову, тихо спросил:
– Давай колись, дружок, что тебе еще рассказывал профессор Полянский?
