Тайсона? — Жюстин налила в тазик горячей воды и намочила полотенце.
— Тайсона? — озадаченно переспросила Эмили.
— Ухо кто ему откусил? — Француженка присела рядом и аккуратно провела черным полотенцем по ее впалой щеке.
— А он уши кусал? — Эмили запрокинула голову назад, чувствуя, как Жюстин очищает от засохшей крови ее подбородок и шею.
— Не крутись. — Жюстин придержала Эмили за затылок и бережно промокнула уголки ее губ. — Было дело, — усмехнувшись, продолжила она. — А хочешь секрет?
— Давай, — начала немного успокаиваться Эмили, смотря в желтый от пламени свечей потолок.
— Я одному такому любителю шары отгрызла, — довольно сказала Жюстин и встала с кровати. — Представляешь? — засмеялась она, кинув больше ненужное полотенце в тазик.
— Те самые? — Эмили кивнула на промежность Жюстин.
— Под самый, мать твою, корешок. Ви-и-изгу было… — с удовольствием вспоминала Жюстин. — До сих пор приятно.
— Ну ты-то сильная. — Эмили согнула руки в локтях и показала мускулы. — И такая вся…
— Страшная? — вместо Эмили произнесла Жюстин и вопросительно на нее посмотрела.
— Побаиваюсь, если честно.
— Аха-ха-ха, не ты одна. Но когда-то, Эмили, когда-то… — ненадолго задумалась Жюстин. — Я была на-а-амного слабее тебя… Намного.
— По тебе не скажешь.
— Не веришь? — Жюстин достала смартфон и, вновь присев рядом, показала единственное фото, оставшееся у нее со времен работы нимфой.
На фото безобидная, немного сутулая девочка в белом сарафане с подсолнухами стояла рядом с Хуаном и испуганными глазенками смотрела в объектив.
— А это же тот главный охранник?
— Мы в одно время сюда поп… пришли, — чуть не проболталась француженка.
— Вы, наверно, близки с ним?
— Он мне дорог как… — Жюстин печально вспомнила, что их заставляли делать вместе на потеху гостям клуба. — В общем, кроме него, у меня тут и нет никого. Можно сказать, он вся моя семья.
— И как тебе это удалось? Ну, стать такой?
— Поняла, что в этом мире я нужна только одному человеку, и так, Эмили, будет всегда.
— Хуану, да? Это он помог?
— Себе, глупенькая! — рассмеялась Жюстин. — Я нужна только себе, и в твоем случае все так же. И чем раньше ты это поймешь, тем проще тебе будет жить дальше.
— Но…
— Вот скажи мне, Эмили. Только честно, — перебила Жюстин.
— А? — Та тут же напряглась.
— Чего ты боишься? Осуждения или это просто стыд? Что тебе мешает раскрепощаться?
— Как ты узнала? — Эмили удивилась, как метко попала в цель француженка.
— Опыт, подруга, просто опыт. Знаешь, сколько через меня таких, как ты, тут проходило? Скольких нимф я обучила?
— А зачем они тогда сюда идут, если тоже боятся? — проявила профессиональный интерес Эмили.
— А зачем люди вообще работают, Эмили? Ведь только немногим нравится, чем они занимаются, понимаешь?
— Деньги?
— Не только. — Жюстин скромно умолчала о других, что были в тех же условиях, что и когда-то она.
— И что ты им советовала? Как они становятся такими… — Эмили пыталась подобрать слово.
— Открытыми? — закончила Жюстин.
Эмили робко кивнула.
— Просто научила получать удовольствие. Наслаждаться жизнью, а не сидеть в своей скорлупе и думать, что это и есть та самая жизнь.
— Но… а как же окружающие?
— Да плюй ты на этих окружающих. Неважно, что они о тебе подумают, понимаешь? Неважно. Им всем вообще чихать на тебя с высокого утеса. Эмили, я знаю, что говорю, насмотрелась. Их хлебом не корми, дай только посамовыражаться, обосрав кого-нибудь с головы до ног.
— А потом отменить… — грустно опустила глаза Эмили.
— Именно, они так и выделяются на фоне жертвы, прикрывают свои комплексы, показывают, что они-то уж не такие. А по факту? По факту, подруга, они еще хуже тебя.
Эмили сделала глоток чая и продолжила внимательно слушать.
— Запомни, тем, кому ты нужна, тем, кому ты правда дорога, тем, кто настоящие люди, а не этот биомусор, ты будешь нужна любой. Поэтому выкидывай на помойку все свои страхи да переживания. Начинай уже быть собой и жить для себя.
Эмили всем своим нутром ощущала искренность француженки и ее мудрость, явно закаленную тяжелым прошлым. Слова Жюстин глубоко врезались в ее сознание и заставляли задуматься. «Да ведь по большому счету она же права? Делай я так, как Жюстин говорит, то и проблем бы не было — ни с Лукрецией, ни с Биллом, ни с Сэмом. Хотя с ним-то и так нет. Но все же это не отменяет того, что я ставлю других выше себя. А почему? Кто они для меня такие? Кто все эти люди, черт возьми?» — Эмили попыталась переварить слова француженки, но недавняя попытка надругательства настолько сильно терзала душу, что она тут же отвергла все эти зреющие мысли о своем превосходстве и вновь захотела поскорее убраться из клуба.
— Я не могу так… Пробовала… Не выходит, — робко сказала Эмили.
— А никто и не говорил, что сразу получится. — Жюстин встала с кровати. — Ты пей. Пей. Подыщу тебе одежду.
— У меня пальто в гардеробе.
— На голое тело наденешь?
— Жюстин, я к тебе-то зачем шла… — вспомнив о Мэй и возможном раскрытии, перевела тему Эмили.
— Oui?
— Тут работает девушка… Мэй, она филиппинка, — продолжала Эмили.
— Есть такая.
— Я ее видела у туалета и хотела еще раз посмотреть… Ну как в тот раз, помнишь? Она же там была.
— Так во-о-он оно что, — облегченно вздохнула Жюстин. — А я и не обратила тогда внимания.
— Не смогла ее найти… Вот.
«Alors Mae ne ment pas (Значит, не врет Мэй)», — подумала Жюстин и положила рядом с Эмили теплую кофту.
— Была моя, а теперь тебе вместо платья будет, — засмеялась она.
Переодевшись в длинную черную кофту и допив чай, Эмили сделала несколько неуклюжих шагов в туфлях. Второй каблук все еще еле держался, но явно мешал. «Да достал уже!» — разозлилась она и, громко топнув, его обломала, а затем повернулась к тускло освещенному зеркалу. Нежная шерсть почти прикрывала колени, а широкий воротник полностью закрывал шею. Волосы были слегка растрепаны и небрежными волнистыми локонами ложились на ее высокие скулы.
— Так даже лучше, — сказала Эмили и обернулась на стук в дверь.
— Открыто, — так же обернулась Жюстин.
— Дамы, — мягко и учтиво произнес Майкл. — Можно? — Он вошел в комнату, держа в руках сумочку и пальто.
— А если нельзя? — фыркнула Жюстин.
— Позвольте, — не обращая внимания на французскую занозу, он галантно поднес пальто Эмили и помог его надеть.
Запах ее волос одурманивал хозяина клуба и вызывал в нем жгучее желание.
— Мистер Блэквуд, видимо, лично пришел извиниться за недоразумение? — направляя его к верным действиям, высокомерно сказала француженка.
— Конечно, моя неповторимая Жюстин.
Та растянулась в победоносной улыбке.
— Мисс Брюстер. Я глубоко
