Огород от бани и сарая уходил вдаль метров на тридцать, почти полностью занятый картофельными кустами, ещё метров на десять продолжающимися к соседнему участку от задней стенки сарая. Слева у забора тянулись в несколько рядов грядки с капустой, морковкой и прочими овощами. Хозяева усиленно махали тяпками, окучивая будущий бульбовый урожай.
— Помочь? — Олег подошёл к работающему уже без рубахи Фёдору. По его загорелому телу сбегали капельки пота, успевая по дороге высохнуть и не упасть на землю. Антонина, дошедшая до замыкающей огород изгороди, остановилась и, приложив ко лбу ладонь, смотрела на разговаривающих мужчин.
— Тяпок нет, — ответил Фёдор, тыльной стороной ладони вытирая пот со лба, — только две.
После сцены у колодца Олег окончательно понял, что любит Веронику. Он решил немедленно по приезду в Харьков предложить ей руку и сердце, то есть, современно говоря, просить её выйти за него замуж. Все ранее волновавшие его вопросы тихо исчезли, спасовав перед такой решимостью. Поэтому семью Лапиных он стал воспринимать как своих родственников, пусть даже пока и неофициальных, а помощь родне он всегда считал святым делом. Правда, кроме матери в Харькове у него никого не было. Отца он не помнил, а родственники мамы жили в Челябинской области России, и за всю сознательную жизнь он общался с ними всего два раза, приезжая до распада СССР к ним в гости.
— Давай я Антонину заменю. Пока Ника с Полиной опять не сцепились.
Фёдор как-то по-новому посмотрел на Олега, подозвал жену.
— Тоня, иди в избу. Мы сами здесь справимся.
Антонина явно хотела что-то спросить, но сдержалась. Отдала тяпку Олегу и придерживая подол сарафана, прошествовала с огорода. Фёдор вернулся к работе. Посмотрев, как он это делает, Олег принялся первый раз в жизни окучивать картошку. Получалось это у него медленнее, чем у размеренно идущего, как автомат Фёдора, но он очень старался. Над баней заклубился лёгкий дымок, но Олегу было уже не до этого. Борясь с занывшими от непривычной работы мышцами, он упорно держал марку будущего, не останавливаясь ни на минуту и когда всё было сделано, не испытал особой радости. Он просто сделал свою работу.
Убрав садовый инструмент в сарай, Олег пошёл к колодцу. Там уже набирал воду Фёдор. Цепь весело накручивалась на ворот, над срубом показалась дужка ведра. Фёдор перехватил его, поставил на землю.
— Тяжело с непривычки? — спросил он, переливая воду.
— Да, — Олег не стал скрывать очевидного факта, — первый раз в жизни картошку окучиваю.
— Ничего, — Фёдор дошёл до умывальника, наполнил его до краёв, — сейчас баня протопится, всё как рукой снимет, — он начал умываться, фыркая и мотая головой, — так тоже хорошо, но баня лучше. Зимой, представляешь, напаришься и в сугроб. Вот здесь, — он показал в сторону кустов, — специально снега побольше нагребаю.
Он закончил умываться, уступив место. Олег, смыв пот с лица и верхней части тела, вытерся висевшем на стене бани полотенцем, сел рядом с Фёдором на завалинку. Солнце уже давно перевалило через зенит, бросая на них уже приятно тёплые лучи.
— Скажи мне, Олег, — Фёдор сидел, откинувшись на стену дома, и полуприкрыв глаза наблюдал за важно выхаживающим около машины петухом, — у вас всё серьёзно?
— В смысле?
— В смысле с Вероникой.
— Я считаю, да.
Фёдор скосил на него взгляд серых глаз
— Это в будущем считается за ответ? Я ведь не только твоё мнение спрашиваю, но и её.
— Да, — ответил Олег, начав слегка раздражаться, — а что тебя так это интересует?
— Как-никак она моя родственница.
— Ух, ты, — Олегу захотелось поддеть прадедушку, — признал, что ли? Не сильно она на вас похожа, только цветом волос и нос такой же нордический, правда, маленький, — намекнул он на фамильную особенность Антонины, вполне, впрочем, гармонирующую со всем остальным. Всё-таки прабабка была покрупнее правнучки.
— Нос, да, — согласился Фёдор, — но это не главное. — А что – главное? — не понял Олег.
Фёдор повернул голову и посмотрел ему в глаза. Олег не отвёл взгляд
— Ты знаешь, — Фёдор смотрел не мигая, — ты уже знаешь, кто она такая. Смотри, не оступись, правнучек.
— Что за… — начал, было, Олег, но Фёдор не стал его слушать, легко поднялся и пошёл мимо машины в избу.
"Вот блин родственнички попались!" — Олег остался сидеть, наблюдая неспешное путешествие редких перистых облаков. "Антонина со своими дворянскими замашками, муж её, простачком прикидывающийся, даже дочь старшая, без мыла куда угодно влезающая. Да, представляю, что было бы, если б они в Харьков переехали. За неделю точно адаптируются. Как они себя в Октябрьском вели – не охали, не ахали, а воспринимали всё как должное и даже критиковать умудрялись! Вот тебе и непродвинутые предки"
Справа зашуршала трава, Олег посмотрел, слегка наклонив голову. Рядом стоял, переодетый в домашнее, Максимка, не выпуская из рук ярко-красную модель "Камаза"-пожарной автоцистерны.
— Мама сказала вас позвать, — выпалив эту фразу, мальчонка развернулся, бегом помчался обратно, доигрывать. Олег достал из машины рубашку, накинул и двинулся за ним следом.
На крыльце он едва не столкнулся с Полиной. Девица с серьёзным видом, демонстративно его не замечая, отправилась в сторону сараев. Олег прошёл сени, дверь в дом была распахнута настежь.
Вокруг стола, сейчас являющимся местом разделки и готовки, священнодействовали женщины. На пластиковых листах лежали горки нарезанных и натёртых овощей. Не удовлетворившись этим количеством, Вероника на пирамидальной четырёхсторонней тёрке изничтожала вареную свёклу, Антонина слоями выкладывала в большой и глубокой фарфоровой тарелке какой-то хитрый салат, промазывая каждый уровень майонезом из стоящего на подоконнике ведёрка, рядом с которым лежал открытый на середине женский журнал. На полу, под столом, стояли две эмалированные кастрюли с крышками, большая и маленькая. В них, видимо дожидалось ужина что-то уже готовое. Несмотря на распахнутое настежь окно, было жарко – в печи догорали дрова. Судя по запаху, до полной готовности хлеба оставалось уже недолго.
— Олег, — спросила Антонина, оторвавшись от работы. — Вы где спать будете?
Вероника начала потихоньку краснеть. "С чего бы это?" мельком подумал Олег, а вслух высказал свою давнюю, ещё с детства, мечту:
— Сеновал у вас есть? Никогда не спал на сеновале.
Вероника буквально вдавила ботвинью в тёрку, цветом лица стремительно приближаясь к измельчаемому овощу.
— Есть, конечно, — Антонина спокойно смотрела на Олега, в голубых глазах проскакивали солнечные лучики, — сразу возле ворот. Я вам там постелю.
— Олег, — сквозь занавеску позвал его Фёдор, — как эта штука работает?
На полу горницы была собрана железная, а точнее пластмассовая, дорога. Отец с сыном сидели на полу, пытаясь приладить к конструкции мини-модель скоростного поезда. "Красная стрела" значилось на аккуратно вскрытой упаковке.
— Не едет! — вынес вердикт пацан, вручную толкая состав по рельсам. Модельки жужжали и вяло сопротивлялись оказываемому на них давлению, не желая, однако, катится после приданного им детской рукой ускорения.
— Так вы же батарейки не поставили! — Олег сел рядом, прямо на половик, — четыре штуки покупали, в прозрачной упаковке, где они?
— Вот эти? — Фёдор показал на лежащий возле горки сундуков блистер. Он выполнял важную функцию печки, на которой что-то готовилось. На предстоящий ужин Леночкой были приглашены кукла Катя и кошка, пока оставшаяся для Олега безымянной. Перед гостями на столе из деревянного брусочка стояли чашки и кружки. Лежащая на полу кошка вполглаза смотрела на сервировку, надеясь учуять в этих непонятных предметах хотя бы молоко.
— Леночка, — отец взлохматил дочкины кудряшки, — дай нам эту коробочку. Мы достанем из них кое-что, а потом отдадим. Хорошо?
— Хорошо, — она сняла кастрюлю, поставила её перед кошкой, заинтересованно стукнувшей кончиком хвоста.
Олег переломил блистер, вытащил из него четыре пальчиковых "Дюраселла". Блистер вернул Леночке, тут же поставившей на него маленькую сковородку, а одну батарейку, отщёлкнув вверх корпус локомотива, вставил между контактных ламелей.
— Готово, — Олег собрал поезд, поставил его на рельсы. — Видишь, маленький рычажок? — спросил Максимку, указывая на выступающий с левого борта выключатель, — передвинь его вперёд.
Лапин-младший осторожно сдвинул блестящую железячку. "Вж-ж-ж-ж" состав рванул вперёд, проскочил стрелку и закружил по большому пути. Максимка, открыв рот, наблюдал за его быстрым движением. Из кухни выглянула Антонина и тут же вернулась обратно, кошка успешно притворилась якобы спящей, младшая дочка Фёдора оставила приём и подошла к сидевшим кучкой возле игрушки большим и маленькому мальчику, с увлечением переводящим две стрелки. Поезд на полном ходу поворачивал, меняя направление или длину проезжаемого пути. Младший из двух брусков соорудил станцию, поставил перед ней деревянный семафор и громко объявлял "Поезд Москва-Харьков следует без остановки"
