– Все в порядке, подруга? – спросил он.
Линда на секунду замерла в растерянности, а потом широко улыбнулась, подошла и обняла его. Мак нравился женщинам, всегда нравился, он был крупный, надежный и держал свои проблемы при себе. К тому же в этом конкретном случае его и Линду объединял кусочек общего прошлого. Это было много лет назад, так давно, что Мак уже было совсем об этом забыл, пока не почувствовал, как ее руки охватывают его бока. Однажды, лет двадцать тому назад, они разок переспали. Ничего серьезного, просто она хотела немного расслабиться, после того как ее довел Люк.
– Ну, – начала она, ведя Мака через зал к барной стойке, – рассказывай, что привело тебя сюда.
– Повидать тебя для меня всегда в радость, – сказал Мак.
– Правда, что ли? – Линда окинула его таким взглядом, что сразу стало ясно: она ему не поверила, но решила пока не заострять на этом внимание. – Как твое семейство?
– Хорошо. Дети растут. А как твой сын?
Линда покачала головой:
– Он в тюрьме.
– О, – промолвил Мак, не торопясь с выводами, ведь и у него самого была бурная юность. – Что-нибудь серьезное натворил?
Линда скорчила презрительную рожу:
– Да нет, просто немного экстази, которое он вроде бы собирался сбыть.
– Что? И за это они упекли его за решетку? – Мак поглядел на Линду, и та едва заметно помотала головой. – А, значит, это с ним не впервой.
– Да, – сказала Линда, – можно сказать и так. – А потом она выдавила из себя улыбку: – Весь в отца, разве нет?
– Да уж, – согласился Мак. – Он всегда во что-нибудь влипал, твой Люк, это уж точно. Кстати, ты его давно видела? – Ему было немного неловко за то, что он повернул разговор о ее проблемах к своей выгоде.
– Люка? Он появляется время от времени, ты же его знаешь, – она умолкла и глотнула из стакана, стоявшего на стойке. Может быть, это всего лишь «кола», но Мак в этом сомневался. – Ты знаешь, что я думала тогда, в прошлом?
– Что? – Мак вспомнил Линду двадцатилетней давности, своенравную девчонку в юбке с оборками. Она тогда работала барменшей в Кембридже. Ха, забавно, но, если вдуматься, только она из них троих преуспела в работе: превратиться из барменши в хозяйку собственного заведения куда лучше, чем из панк-рокера в возрождателя панк-рока или таксиста-сдельщика.
– Я думала, что вы как два близнеца. Люк – добрый близнец, а ты злой.
– Я? – переспросил Мак с деланым возмущением. – Злой?!
– Ну, – Линда замялась, – когда мы с тобой познакомились, ты только что вышел из состава «Стрэйнджвэйс».
Мак потряс головой. Это была чистая правда. Группа, в которой он тогда играл в Манчестере, состояла сплошь из мелких хулиганов, которые добывали себе инструменты и прочую технику, грабя музыкальные магазины. Никакой тонкости в действиях: бросаешь посреди ночи кирпич в окно, а потом удираешь, захватив столько, сколько сможешь унести. Неудивительно, что в итоге он угодил за решетку.
Тем временем Линда продолжала:
– И только потом до меня дошло, что на самом деле все, блин, наоборот: ты добрый, а я выбрала злого.
Мак посмотрел на нее, но промолчал. В их бизнесе не играли по обычным правилам. Если ты музыкант в панк-группе, никто не ждал от тебя примерного поведения. Тебя бросила женщина? Ничего страшного, на ее место найдется десяток претенденток. По крайней мере когда ты на гастролях. Был ли Люк в чем-то хуже него? Мак не знал. Он старался не судить окружающих строго. Особенно тогда.
– Знаешь, в конце концов я его выгнала. То есть, конечно, ты знаешь. Я устала от всего этого. Время от времени я думаю о тебе. О том, что надо было выбрать кого-то вроде тебя.
Мак покачал головой.
– Ты не знаешь… – начал было он.
Но Линда жестом велела ему остановиться.
– Нет, знаю. Я поняла это, когда мы последний раз виделись с тобой. Год или два назад, когда Люк притащил тебя сюда. Я увидела вас и поняла, что вы двое совсем не изменились, все такие же. Все вы добиваетесь своего, и все вы одинаковые.
Маку захотелось возразить. Неужели он сейчас хоть чем-то похож на Люка? Ему так не казалось. С тех пор как он сошелся с Джеки, то есть уже двадцать лет, он стал совсем другим человеком, ответственным.
С оговорками, конечно. Он пытался быть ответственным, с этим не поспоришь, но это не всегда ему удавалось. Много раз он сбивался с пути. Например, в Словении, где он снова встретился с Люком. Ту девушку звали Аней. Да, пожалуй, Линда была недалека от истины. И все равно он надеялся, что разница между ними есть. Может, и небольшая, как между лейбористами и консерваторами, но все-таки заметная.
– Не знаешь ли ты случайно, – сказал Мак, – где мне найти моего злого близнеца?
Линда подалась вперед, протянула руку, взяла Мака за подбородок и поворачивала его голову до тех пор, пока их взгляды не встретились.
– Теперь понимаешь, о чем я? – промолвила она. Потом рассмеялась, отвела руку и добавила: – Без понятия, но можешь попробовать наведаться в Нью-Кросс. У него новая девушка, из Голдсмита [40] .
– Студентка?
– Нет, блин, преподавательница! Сам-то как думаешь? Ну конечно, студентка. Разве хоть одна взрослая женщина сможет выносить Люка?
Мак поднял ладони, показывая, что сдается, потом наклонился и торопливо поцеловал Линду в губы. Возвращаясь к машине, он услышал, как Кемаль что-то вопит по рации.
– Эй, – сказал Мак, – успокойся, чувак. Я сейчас на пару часов выйду из зоны действия радара, зато потом отработаю до утра. Хорошо?
Он отключил рацию, не дожидаясь без сомнений раздраженной реплики Кемаля, и направился в Нью-Кросс.
* **
Боже, Мак еще помнил времена, когда Нью-Кросс был тихим местечком, где приятно было посидеть и выпить, там всегда было спокойно и хватало просторных старомодных ирландских пивных. Теперь этот район стал промозглой и уродливой копией Фалираки [41] , повсюду сплошные диско-бары, снаружи которых стояли вышибалы, а внутри тусовались накачанные алкоголем подростки. Он заглянул в «Уолпол», потом в «Нью-Кросс Инн» и наконец в «Голдсмит». Никаких следов Люка. Мак зашел в «Маркиза Грэнби», где было уже получше – обычная для Южного Лондона ирландская пивнуха, где хотя бы можно расслышать собственные мысли. Почувствовав усталость и жажду, он торопливо выпил пинту «Гиннесса», пытаясь вспомнить, где еще в этих краях они пили с Люком. И тут его вдруг осенило: Люк всегда любил район Миллуолл.
Он с неохотой дотащился до машины и, миновав несколько замшелых улочек, каким-то чудом избежавших реконструкции и перезаселения, выехал к «Герцогу Олбани». Они с Люком как-то раз заходили туда пообедать перед тренировочным матчем. В конце концов, одной музыкой жизнь не ограничивалась.
Издалека казалось, будто паб закрылся. Вывеска упала, а в названии заведения не хватало большей части букв. Но из тех окон, что не были замазаны краской, струился свет.
Мак вздохнул и зашагал вперед. За свою решимость он был вознагражден призывными взглядами примерно десятка странных типов. Повсюду были развешаны английские флаги, а ковер был такой грязный, что немедленно прилип к подошвам.
Мак быстро осмотрелся. Люка нет. Завсегдатаям, видимо, пришелся не по душе его внимательный взгляд. Но теперь-то Мак уже знал, как разруливать подобные инциденты.
– Такси заказывали? – бодро поинтересовался он.
– Нет, приятель, – ответил бармен. Мак пожал плечами, скорчил гримасу и вышел.
Вернувшись в машину, он взглянул на часы. Одиннадцать, большинство заведений закрывается. Он уже собирался было снова врубить рацию, но внезапно кое-что вспомнил. Много лет назад он отыграл несколько концертов в одном пабе в Нью-Кросс. Как же, черт побери, называлось то местечко? «Герб Амершема» – вот как. По пути к Дептфорду. Может, он там.
И он действительно там был. Первым человеком, которого Мак увидел, войдя в зал, оказался Люк Норт. Тот развалился на банкетке, обнимая за плечи бледную, как привидение, рыжеволосую девицу.
– Эй, – окликнул его Мак, – как дела?
– О! – Люку потребовалось несколько мгновений, чтобы сфокусировать взгляд. – Большой чувак! А у тебя как?
«Уж получше, чем у тебя», – подумал Мак. Люк выглядел измотанным. Тогда, в далеком прошлом, он был высоким, светловолосым, с немного порочной внешностью. Сейчас он был по-прежнему высок и светловолос, но следы порока легли на него как печать: волосы заметно поредели, лицо покрылось какими-то пятнами и шелушилось (это бросалось в глаза даже при тусклом освещении), а его пивное брюшко натягивало рубашку под черным костюмом, который выглядел так, будто в нем раньше кто-то умер.
Люк притянул девицу к себе, отвлекая ее внимание от выступавшей группы – если, конечно, можно так назвать кучку ребят, похожих на студентов художественного училища, склонившихся над пультами и ноутбуками, в то время как на экране у них за спиной показывали немой фильм.
– Солнышко, – сказал Люк, – это Мак, мой старинный кореш. Мак, это Роза, она – самое лучшее, что случалось со мной в жизни.
