Рычагов вызывал симпатию не только у меня. Это был харизматичный командир, обладающий не только авторитетом, но и большой долей личного обаяния. Круглолицый, улыбающийся, он светился каким-то особенным светом.
– А… командир 44-й, Виноградов, поздравляю вас и с наградой, и с повышением. – было видно, что Павел Васильевич был уже хорошо подшафе. С ним рядом не было жены, Марии Нестеренко, тоже боевого летчика. Говорили, что это самая красивая и самая боевая пара советских ВВС. Я решил воспользоваться моментом.
– А я хочу поблагодарить вас, Павел Васильевич. Без вашей поддержки мне было бы в походе на Оулу ой как непросто!
– Вот! Чуйков убедил меня прикрепить к Особому корпусу отдельные авиачасти. Получилось-то хорошо!
– Хорошо. – подтвердил я.
– А они мне твердят… да… твердят! Жаль, что раньше ты мне не попался…
– Тогда, Павел Васильевич, может быть, сможете мне время уделить, хоть немного?
– Почему нет? Завтра к одиннадцати подходите в наркомат. Вам выпишут пропуск ко мне, я запомню, не переживай, комдив, у меня с памятью все в полном порядке!
Народ стал расходиться. Я тоже стал собираться на выход. У выхода из банкетного зала стояла небольшая группа военных, сверкавших свежими наградами, с которыми я разминуться не сумел, потому что услышал из-за спины такое мягкое и знакомое:
– А вас, товарищ Виноградов, я попрошу остаться.
– И когда это товарищ Берия успел посмотреть сериал про Штирлица? – непроизвольно вырвалось у меня.
Глава сорок вторая
Первым делом к самолетам
Где в Москве найти цветы, если на дворе февраль месяц? Оказывается, есть места. Меня к ним любезно подвезли. Ну а потом в Последний переулок, где располагалась редакция «Литературной газеты»[66]. В этой газете работала Маргарита Лурье, журналистка, комсомолка и просто красавица, к которой сердце мое прикипело (если говорить высоким штилем). До конца ее работы было еще добрых четверть часа, так что была возможность чуть-чуть подумать. Честное слово, до этого момента у меня времени остановиться и подумать времени не было.
О вчерашнем дне расскажу и подумаю позже, это тема для очень большого размышления. Сегодня у меня был разговор с Рычаговым. Попасть в Главное Управление ВВС РККА сложности не было. Для меня был оставлен пропуск и ровно без трех минут одиннадцать я находился у кабинета Рычагова. Интересно. Никаких табличек, только номер кабинета 46. Ровно в одиннадцать адъютант предложил мне пройти. Павел Васильевич обставил свой кабинет в привычном для себя спартанском стиле: ничего лишнего, рабочий стол, шкаф с документами, сейф, стол, стулья и скромны диванчик в углу кабинета. Знаем мы про привычку Хозяина работать до двух-трех часов ночи, вот и ответственные товарищи вынуждены кабинеты диванчиками усугублять, чтобы было где прикорнуть, пока не возникнет в них необходимость.
– Здравствуй, Алексей Иванович! Как себя чувствуешь комдивом? – Павел Рычагов приветливо улыбался, на его круглом лице сияла добрая улыбка, а следов вчерашнего пития невозможно было углядеть даже под мелкоскопом. Вообще, у Павла Васильевича была своя особая харизма, молод, талантлив, бесшабашный вояка, такие в прошлые войны шли в гусары, а сейчас – в авиацию. Вот только бы подучиться ему, как говаривал герой Васильевых, Чапаев, «малость подучиться и армией республики командовать смогу»…
– Здравия желаю, Павел Васильевич! А комдивом? Пока еще не чувствую. Вот, жду, когда меня определят куда… Тогда и почувствую.
– С этим у нас быстро. Работы много. Работников не хватает. Вот у меня просто не кем вакансии закрывать. Тяну из штабов полков, а туда кого? Крутимся, как белка в колесе. Единственная надежда, что пойдет вал выпускников училищ, можно будет заполнить вакансии в низовом звене, а оттуда потихоньку на среднее перетягивать. Ну, хорошо… ты о чем поговорить-то хотел?
– Павел Васильевич, ты сейчас, после награждения, вернешься на Дальний восток, думаю так, там неспокойно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Есть такие прогнозы, Алексей Иванович. Продолжай.
– Так вот, уверен я, что пойдешь быстро наверх, даже взлетишь. Потому и сможешь справиться с одной проблемой, а я тебе свои мысли изложу, пару минут удели мне, не более…
– Ну, давай, режь правду-матку в глаза.
– Мы открываем множество летных школ и училищ. Потому что нужно будет много новых летчиков. Роль ВВС в будущей войне переоценить невозможно. Ты с немцами сталкивался в Испании, враг опасный, летчики хорошие. С ними совладать будет непросто.
– Да, итальянцы и испанцы им в подметки не годились. Да и техника у немцев получше их испанских друзей.
– Вот… Нам нужна будет новая техника, чтобы с немцами воевать на равных. А новая техника всегда сложнее предыдущей.
– Почему так решил?
– По танкам сужу. Новые машины куда сложнее старых, хотя и возможностей у них больше. Думаю, к самолетам такое же сравнение применимо.
– Верно.
– И что будет, если необученных пацанов сразу за новую сложную машину сажать? Скажу по примеру танковых войск: ломаться будет техника от неправильного обращения. Только если у танков поломка, это такое дело – экипажу мало чем грозит, а вот авиатору поломка техники почти всегда смертный приговор.
– В принципе, возможно, возможно…
– Мы у себя в дивизии вот что делали. Приходит новый мехвод, тракторист чаще всего, вот только его от трактора оторвали, в форму одели и вперед! Так мы его сначала на легкую танкетку ставим, она от трактора в управлении вообще не отличается. Так он попривыкнет, пообтешется. Тогда на танк посложнее, у нас есть несколько таких, специально под молодежь держим. Списать бы пора, а я все держу. Славу Плюшкина заработал. И только опосля его на нужную машину ставим. А он уже и попривык вроде. Осваивает сложную технику быстрее и эффективнее.
– Это интересно. Предлагаешь нам такую же систему завести? А что? И детали продумал?
– Нет, только наметки. У вас тут своя парафия, мне вмешиваться как-то не с руки.
– Ну, давай свои наметки. Рассказывай.
– Военные училища – теория, взлет-посадка, освоение легкой техники типа биплана, вроде У-1 или У-2, не знаю я, но там и налет будет не такой большой, и освоятся они вроде неплохо. Техника ведь простая.
– Скажи еще, что не сложнее швейной машинки. – с обидой в голосе произнес Рычагов.
– Сложнее, но ведь в ОСОАВИАХИМе на подобном вроде пытаются учиться? Вот и не будет у них шока от новой техники. Да и сам знаешь, какие на училища лимиты по топливу выделяют. Так что им как раз на такие цели хватит.
– Соглашусь.
– А вот тут то, что тебе по плечу уже сейчас. Создать надо армейские учебные эскадрильи.
– То есть?
– Собираешь несколько самых опытных летчиков, которые новые самолеты знают, как на зубок. Вот они и должны молодежь довести до ума пусть на уровне взлет-посадка но на новых уже самолетах! На привычных пусть пилотаж крутят, все мастерство будут улучшать, а на новых только основы.
– Хм…
– Тут и лимиты можно выбить, это же будет учебно-боевая часть, особая эскадрилья, ну, вы там лучше придумаете. Окончательную шлифовку делать в боевом полку. Там уже основы тактики, пилотаж более высокого уровня. Опять же налет возможен, лимит на авиатопливо другой. А хочешь вишенку на тортике?
– Ну?
– Специальные эскадрильи повышения квалификации. Вот туда командирами асов ставить. Лучших из лучших. Вот тут толкового пилота направил, а из него делают уже воздушного волка, от которого враги улепетывать будут завидят или услышат…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да… Наговорил ты мне, комдив, мне теперь надо будет голову ломать, все припоминая.
– Павел Васильевич, обижаете, я тут пару строк черканул, просто без строгих привязок и обоснований. Посмотри, может быть, что-то и пригодиться.
– Ладно, спасибо тебе, разберусь. – произнес Рычагов, рассматривая несколько страниц, расписанных убористым почерком, которые я положил ему на стол.
