Берберовой, Георгий Иванов совершенствовал с годами «черную музыку» своих стихов, которые становились все «воздушнее», все «прелестнее».
Юpuû Анненков
Портрет поэта Георгия Иванова
…Распыленный мильоном мельчайших частицВ ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,Я вернусь – отраженьем – в потерянном мире.И опять, в романтическом Летнем саду,В голубой белизне петербургского мая,По пустынным аллеям неслышно пройду,Драгоценные плечи твои обнимая.Гр. ИГНАТЬЕВ ПАВЕЛ АЛЕКСЕЕВИЧ,18.12.1878–19.12.1930
Граф Павел Алексеевич Игнатьев был сыном генерала А. Игнатьева, члена Государственного совета, сибирского, а затем киевского генерал-губернатора, убитого террористом-эсером в 1906 году, и графини С.С. Игнатьевой (урожденной Мещерской). Павел Игнатьев окончил Петербургский университет (факультет права), затем Академию Генерального штаба, в начале Первой мировой войны командовал эскадроном лейб-гвардии гусарского полка и сражался бок о бок с погибшим в бою князем Олегом Романовым, потом тонул в тине Мазурских болот, вышел живым из Восточно-Прусской кампании, но из-за повреждения ноги вынужден был уйти из строя и был направлен на службу в контрразведку при штабе Юго-Западного фронта. Однажды его вызвал генерал Алексеев и спросил:
– Какими языками владеете?
– Французским, английским, немецким, итальянским и немного испанским…
Полковник П. Игнатьев был направлен (в конце 1915 года) в Париж для создания службы русской контрразведки (против немцев). Позднее он был начальником Русской миссии в Межсоюзническом бюро при военном министерстве Франции, а в 1933 году, через три года после смерти графа П. Игнатьева, в Париже вышли по-французски его замечательные дневники (в 1999 году их перевод вышел в Москве под названием «Моя миссия в Париже»). Готовивший парижское издание 1933 года Э. Юнг, близко знавший графа, писал о нем в предисловии к этой книге: «Безупречный джентльмен, абсолютно порядочный человек, он вызывал симпатию». Сам граф П.Игнатьев в своих записках обращает особое внимание на те испытания, которым подвергается любая порядочность на войне и в разведке:
«Если даже в мирное время отмечаются многочисленные сделки с совестью и необъяснимое бесстыдство, то, сдается, во время войны у многих людей – и мужчин, и женщин – происходит некая деформация рассудка, толкающая их на поступки, которые они способны совершить только в состоянии крайнего напряжения или страшного потрясения.
Как руководитель русской контрразведывательной службы я мог неоднократно в этом убедиться и использовать прежде всего к вящей пользе моей страны…»
Разведчиком был в ту пору и родной брат Павла, граф Алексей Алексеевич Игнатьев (его книга «50 лет в строю» вышла в Москве в начале 40-х годов). Французы с подозрительностью относились к обоим братьям. После революции пути братьев разошлись. Алексей стал служить у большевиков. Павел остался верен прежним убеждениям и писал в начале своих мемуаров: «Моя Родина попала под власть космополитических подонков. Увидит ли она снова берега Балтики? Никто не знает».
Павел просил семью перед смертью, чтобы брат Алексей не присутствовал на его похоронах.
Графиня ИГНАТЬЕВА (урожд. княжна МЕЩЕРСКАЯ) СОФЬЯ С., 10.02.1852–27.02.1944 Гр. ИГНАТЬЕВ СЕРГЕЙ А., 20.10.1888–16.11.1955
«Приходя на праздничные службы в собор на ул. Дарю перед войной, – вспоминает священник о. Борис Старк, – всегда можно было видеть старую женщину в черной наколке, одетую во все черное, как бы сошедшую со страниц журнала прошлого века, и поддерживающую ее под руки немолодую женщину, скромно одетую, слегка хромавшую и осторожно ведущую свою престарелую мать. Это были графиня София Сергеевна Игнатьева и ее дочь Ольга Алексеевна. Мать и сестра небезызвестного генерала Алексея Алексеевича».
О. Старк бывал в шумной, многолюдной квартире Игнатьевых на улице Миромениль:
«Старая графиня всегда сидела в кресле и вышивала крестиком, чаще всего покровцы в храм, причем без очков, несмотря на возраст… Всегда в этом доме было полно народу… Всегда было очень шумно, очень безалаберно, очень дружно и весело, а у окна сидела безмолвная, старая, как «Пиковая дама», графиня София Сергеевна и вышивала свои покровцы. Один вопрос был «табу» в этом доме, это вопрос о старшем сыне Алексее Алексеевиче. Я не знаю, сочувствовали ли уже тогда члены семьи поступку Алексея Алексеевича, признавшего советское правительство, а ранее служившего в нашем советском торгпредстве. Думаю, что старой графине было нелегко примириться с этим, а также с прощанием навсегда со своим первенцем».
Старший сын графини, граф A.A. Игнатьев, не только перешел на советскую службу, но и выполнял специфическую работу, стараясь заслужить благосклонность новой власти и сделать новую карьеру. После войны Ольга и Сергей Игнатьевы взяли советские паспорта. Ольга уехала в Москву, но Сергею так и не дали советской визы.
ИЛЬИН ВЛАДИМИР H., профессор, 1890–1974
Владимир Николаевич Ильин был видный богослов, философ, историк культуры, музыковед и литературовед. Широта его интересов проявилась еще в студенческие годы, когда он начал заниматься в Киевском университете на естественном и историко-философском отделениях, совмещая их с занятиями в Киевской консерватории. В изгнании он оказался еще в 1919 году, продолжал изучение богословия в Германии, читал лекции в Русской музыкальной академии и в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже, участвовал в деятельности студенческого христианского союза и в экуменическом движении, публиковал богословские статьи и книги: «Преподобный Серафим Саровский», «Запечатанный гроб – Пасха Нетления», «Загадки жизни и происхождения живых существ», «Шесть дней творения» (анализ Книги Бытия), «Арфа Давида» (труд о религиозно-философских мотивах русской литературы), «Арфа царя Давида» (книга о духовных исканиях в русской литературе XVII–XIX веков) и, наконец, важнейший труд, сочетающий богословие и философию, – «Общая морфология». Хотя Владимир Николаевич дожил до преклонных лет, последний из названных мной трудов, а также многие другие его работы по истории философии и музыковедению остались при жизни ненапечатанными. Они еще ждут своих издателей, своих исследователей и своих поклонников на родине, куда он возвращается ныне вместе со многими соседями по некрополю…
ИНКИЖИНОВ ВАЛЕРИЙ,1895–1973
Валерий Инкижинов стал известным актером еще в России, где он был учеником и сотрудником Мейерхольда. Первые же роли в кино принесли ему российскую известность, а в знаменитой «Буре над Азией» Вс. Пудовкина он снялся в главной роли.
В эмиграции он тоже снимался довольно много: играл мужскую роль в фильме Пабста «Безрадостная улица», том самом, что принес всемирную славу Грете Гарбо, в «Амоке» Оцепа, в «Пиратах на рельсах» Кристиан-Жака, в шедшей, мне помнится, в России как трофейной «Индийской гробнице» Фрица Ланга, в фильмах Моги, Стрижевского, Конрада Вейда и еще в доброй дюжине фильмов.
ИСЦЕЛЕННОВ НИКОЛАЙ, peintre et architecte, 1891–1981
Художник, иконописец, архитектор Николай Иванович Исцеленнов родился в Сибири в семье служащего, который одно время был городским головой Иркутска. Николай Исцеленнов окончил архитектурное отделение Академии художеств, в 1917 году получил звание художника-архитектора за проект Военно-исторического музея, увлекался созданием «синтетического искусства», а в начале 1920 года уехал с женой, Марией Александровной Исцеленновой-Лагорио, в Берлин, где сотрудничал
