– Будет исполнено, шеф, – козырнули Никол, Сём и Вартан, взглянув на начальника с некоторой долей зависти.
Не дожидаясь, пока они уйдут, Инесса елейно спросила:
– Желаете навестить девушек верхнего яруса?
– Нет, – резко ответил Эдэр. – Поговорить. Наедине.
Без лишних слов старшая провела начальника стражи в комнату, первую по коридору за стойкой хранительницы, и, церемонно пропустив вперед молодого человека, закрыла за собой дверь. Помещение было узким, но светлым, вылизанным до блеска. Цветы благоухали в вазах и горшках, заглядывали в распахнутое окно со двора. По стенам были развешены картины прошлых людей и гравюры, видимо, новые, набросанные углем чьей-то умелой рукой. На кресло перед допотопным полированным с царапинами столом наброшено покрывало с роскошной ручной вышивкой. На полу – яркий самодельный ковер с фантастическими узорами, на тумбе у свежеперетянутого тканью дивана – блюдо с живописно разложенными фруктами, расписная бутыль, в каких продают настойку, и вырезанные из дерева стопки. Громадный сейф кобальтового цвета в углу и выцветшие картонные папки с цифрами, аккуратно выставленные на полке шкафа, выбивались из общей картины. Эдэр остановился посреди комнаты, утопая пыльными ботинками в мягком ворсе ковра, и обернулся к старшей.
– Твой кабинет?
– Да. Присаживайтесь, – улыбнулась Инесса.
Начальник стражи в очередной раз изумился разнообразию оттенков ее улыбок, всегда искренних на вид, но таких разных, говорящих о прирожденном артистизме и хитрости. Сейчас Инесса светилась гостеприимством и радушием, будто он был дорогим, нет, даже долгожданным гостем. Казалось, она вот-вот щелкнет пальцами, и в двери вбегут красавицы в прозрачных юбках, с ожерельями на голых грудях и с угощениями на подносах. Закружат его танцами и веселыми песнями, зацелуют и заставят забыть обо всем, с чем пришел.
– Некогда рассиживаться, – грубо буркнул он и замолчал, подбирая слова.
Инесса прошла к столу и налила из кувшина светло-зеленую жидкость в непонятно каким чудом вы-исканный в развалах коллекторов хрустальный стакан. Протянула его Эдэру:
– Освежает в такую жару.
Гигант принял стакан и залпом выпил приятно-мятный напиток. На удивление не теплый и приносящий успокоение. Сами собой и слова нашлись:
– Инесса, ты жила в доме командо, когда я родился, или тебя раньше отправили в Общий дом?
Что-то странное скользнуло во взгляде женщины, но, спохватившись, она тут же расцвела любезностью.
– Жила. Почему вас это интересует, почтенный Эдэр?
– Значит, тебе была знакома Олина или Алёна, черт знает как звали наложницу, которая меня родила. Так? – Эдэр пытался напускной суровостью скрыть свое волнение.
– Я знала ее.
– Куда она делась? – буркнул гигант. – После рождения мутанта ее казнили или отправили сюда?
– Зачем вам знать мать, если это противоречит закону? – понизив голос, спросила Инесса и сделала шаг к Эдэру, оказавшись совсем рядом.
– Я не собираюсь заводить с ней отношений. Просто предпочитаю знать факты. Так где она сейчас?
– Наложница, о которой вы говорите, скончалась три года назад. Здесь, в пенсионарии. После долгой болезни.
Вопреки ожиданиям, сердце гиганта сжалось. Наверное, от досады, – объяснил себе Эдэр, – ведь любопытно же было на нее посмотреть. Он вздохнул и, подняв глаза, поперхнулся воздухом. Отражение, увиденное в аккуратно обрезанном, крупном куске зеркала на стене, поразило: Инесса, что стояла в полушаге от его плеча и улыбалась с достоинством царицы, была уж очень похожа на него… черт, или он на нее? Как бы то ни было, они однозначно относились к одной породе – синеглазые, рослые, горделиво статные, с правильными чертами лица и высокими лбами. Разве что она – женщина в летах, а он – здоровенный молодой мужчина со свежим шрамом на скуле. А ведь Эдэр встречал раньше Инессу добрую тысячу раз, но ни одного – так близко, тем более в одном отражении. И не замечал… Надо же, не замечал!
Что-то уж слишком многого он не замечал, – недовольно заметил он сам себе, – а еще метит в командо…
Словно поймав его заметавшиеся мысли, Инесса спокойно кивнула:
– Мы с вами похожи, что не удивительно: кровь первого командо течет в нас обоих.
«Первый командо?! Ах, конечно! Прадед. Она же – сестра отца», – выдохнул с облегчением Эдэр, преодолевая грохочущую сумятицу в голове.
– Ну, если скончалась, значит, так решили духи. Мир ее праху, – произнес он с подчеркнутым равнодушием и, поворачиваясь к выходу, добавил жестко, как подобает начальнику стражи: – Тогда больше вопросов нет. Надеюсь, ты и в будущем будешь чтить наш закон в своем царстве. Не забывай, кто ты. И где.
– Она была доброй женщиной и хорошей подругой, хотя жизнь преподнесла ей немало испытаний, – внезапно сказала Инесса. – А вас, Эдэр, я помню еще очень милым малышом. С голубыми глазками и пухлыми щечками. Одно удовольствие их было потискать.
Брови гиганта взлетели от изумления.
– Да, милым. Хотя порой вы никому не давали спать, – с ласковой усмешкой продолжила Инесса, что-то доставая из ящика стола. – Я не раз вас укачивала, уважаемый племянник… На ноги поднимали весь дом. У вас и в младенчестве можно было расслышать командный бас.
– Кхм, я уже давно не ребенок, – все же смутился Эдэр, почувствовав себя наглой скотиной.
– Вот, возьмите, – Инесса протянула ему баночку из темного стекла: – Наша лекарша делает чудесную мазь для заживления ран. Она же облегчает боль.
– Не нужно.
– Не нужно мучиться от боли. Берите, – с неожиданной настойчивостью, словно капризному ребенку строго возразила она и всунула в его руку мазь.
– Спасибо, – ответил Эдэр и, поспешив ретироваться, сказал: – Духи вам в помощь!
Лишь садясь на псидопса, он понял, что впервые назвал Инессу на «вы».
Глава 15
В одну руку я схватила нож, в другую – кинжал, оставленный Эдэром. Под напором рычащего существа дверь на глазах превращалась в месиво из щепок и мятого пластика. Подставленная под ручку железная тележка начала морщиться гармошкой. Я бросилась в обратную сторону. Мигом одолела дорожку до темного предбанника, узкую лестницу. Рванула на себя дверь и проскользнула за ее неожиданно тяжелое, укрепленное, будто люк в бункере, полотно. В этот момент пол затрясся подо мной от грузных лап ворвавшегося в салон зверя… Совсем рядом послышалось клацанье челюстей. Я захлопнула за собой дверь. На автомате защелкнула нечто, похожее на засов. И, почувствовав вибрацию глухого удара, отпрыгнула назад.
Сердце ухало в груди. От страха на кончиках пальцев вновь вспыхнули голубые искры. Я обернулась, чтобы увидеть, куда попала, и обмерла. Из крошечной, странной каморки выхода не было. Я в западне! Передо мной располагалась вытянутая вперед капсула с узкими смотровыми оконцами по половине периметра. Одно из них, рассеченное сеткой трещин, было пробито насквозь железной трубой. Я поняла, что нахожусь в той самой «морде» здания.
Содрогаясь от каждого удара мощной туши в дверь, я обвела взглядом помещение. Приборы-приборы-приборы на всех панелях вокруг, частично покрытых паутиной. С тумблеров и разноцветных кнопочек над головой тоже свисали седые космы паучьих сетей. Два кресла перед парой рулей, напоминающих те, что встречались в древних повозках, пустовали.
Хищник, а я не сомневалась, что это был еще один шипастый лев, не унимался. Глухие удары под приглушенный рев продолжались, перемежаясь утробным воем по ту сторону.
Эдэр, ну где же ты?! Я бы простила его и попросила триста раз прощения, лишь бы не быть одной. Мертвым свобода ни к чему.
Я попятилась к креслам, не отрывая глаз от дверного полотна.
Только выдержи, родимая, только выдержи!
Но вряд ли ее хватит надолго. В голове суматошно скакали мысли: если чудище прыгнет сразу, я не успею убить его электричеством. А убегать тут некуда. С первым я справилась лишь потому, что Эдэр воткнул в него меч. Метнуть кинжал я тоже не успею. Да я и не сильна в этом. Духи, что делать?!
Решение пришло, когда я еще раз взглянула на толстые стекла смотровых окон. Я вспомнила, как они выглядели снаружи. Да, окна находились на высоте нескольких десятков метров над землей. Просто спрыгнуть – не вариант. Разобьюсь в лепешку. С другой стороны, вроде бы поближе к корпусу росли деревья на склоне. Надо пробовать. Обезумевшая зверюга, что ломилась сюда, заставляла соображать быстро.
Я встала с ногами на кресло поближе к треснувшему окну и попыталась дернуть торчащий железный дрын. Не поддался. Я перебралась на серебристую тумбочку поближе. Под ногой что-то хрустнуло, а за спиной раздался скрежет жутких когтей по обшивке.
Я налегла на трубу животом и приложила имеющиеся силы. Ну давай, давай, дорогая! Ничего. Хоть плачь! Ладони жгло от удерживаемого в них электричества.
А какого черта я его удерживаю?! – подумалось мне. И я направила весь поток из обеих рук в трубу. Волнения у меня хватало.
