Конечно, одной похвалы мало. Добавить:
— Рядовой Вахан-аб, за проявленное умение в обращении с винтовками и гранатометом вам присваивается звание комендора…
Некоторое оторопение легко прочиталось на лицах всех военнослужащих, кроме Тарека. Разумеется, я слукавил. Нет и не было такого воинского звания, но… пришлось придумать. К счастью, понял это лишь хитрец-лейтенант.
— …каковое звание равноценно сержантскому и дает право командовать расчетом гранатомета, а именно: подносчиками снарядов и переносчиками гранатомета, а равно дает право выбирать цель и открывать огонь по своему разумению, за исключением тех случаев, когда это запрещено приказом командира…
Престиж юного комендора взмывал на легких крылах. Этот взлет подогревался неприкрытой завистью со стороны рядового состава.
— Сверх того, указанное звание равноценно сержантскому во всем, касающимся денежного вознаграждения и иных положенных выплат.
Восторженный рев полудюжины глоток, деятельное выбивание пыли из куртки свежепроизведенного в комендоры и… ожидание в глазах. Его нельзя обмануть. Но в последний момент я чуть изменил решение:
— После того, как приедет Моана, разрешаю… — короткий мысленный расчет — … открыть четыре бутылки. Сорт — на ваше, ребята, усмотрение. Илора — закуска, надеюсь, найдется?
Исполненный негодования ответный взгляд. Впрочем, его никто, кроме меня, не заметил по причине всеобщей радости. Даже то обстоятельство, что придется слегка подождать, ее не омрачило.
Тут же пришлось убедиться, что среди воинства совершенно ниоткуда появились трезвые. Это высшие чины (лейтенант и старшина) пробились ко мне. У них явно возникли нехорошие предположения, что и подтвердилось вопросом:
— Командир, чего надо ждать?
Пришлось рассказать, с кем именно сейчас ведет переговоры Моана и что это за личность.
Выслушав, мои военачальники переглянулись, и старшина солидно начал:
— Надо подумать, командир, что тут вообще можно сделать…
* * *
(еще одна сцена, которую я видеть никак не мог)— Дорогая Моана, доброго вам дня! Очень рад вас видеть!
— И вам, Тофар. Какие у вас новости или вопросы?
— Для начала я хотел узнать, нет ли чего для меня?
— Ничего по вашей специализации.
Намек был прекрасно понят.
— Это не имеет значения…
На этом месте беседа была скомкана. В нее вклинился незаметно подошедший Рухим-аг:
— Вынужден вас прервать. У меня с Моаной назначена встреча.
К некоторому удивлению Моаны, Тофар удалился, распрощавшись в самых вежливых выражениях. Хотя его взгляд подавал недвусмысленные советы быть осторожной.
— Доброго вам дня, почтеннейший Рухим-аг, — ни на лице, ни в голосе у доктора магии жизни приветливость не проявлялась.
— И вам. Пройдемте, мне с вами надо поговорить.
— Это ВАМ надо, почтеннейший. Я никуда идти не собираюсь, мне и тут хорошо. Не возражаю, если вы установите противоподслушку.
— Вы не в том ранге, чтобы мне дерзить. Я такого не терплю даже от равных.
— Вы во мне нуждаетесь, почтеннейший, а не наоборот. В этом случае ранг не имеет значения. Я внимательно слушаю, хотя сразу предупреждаю: если требуются мои профессиональные услуги, вам придется подождать не менее десяти дней.
Академик сдержался, но с усилием.
— В данный момент меня не волнует магия жизни. Меня интересуют ваши кристаллы.
— Они для вас почти бесполезны, почтеннейший, с их узкой специализацией. К тому же я не намерена их продавать.
— Не пытайтесь притворяться дурой, Моана, у вас плохо выходит. Речь идет о тех кристаллах, благодаря которым известный вам Сарат-ир — полная бездарность, спешу заметить — стал лиценциатом и более того, намерен защитить магистерскую диссертацию. Такие кристаллы должны иметь выдающиеся характеристики — раз уж они делают посредственного бакалавра магистром по магической силе. Если быть точным, мне нужны даже не кристаллы, а их источник.
— У вас есть возможность зачерпнуть из этого источника, почтеннейший. Обращайтесь к купцу Морад-ару, — вы ведь его знаете? — он как раз такими торгует. Надеюсь, вас не смутит тот факт, что я сама у него покупаю? К вашему сведению: вы недооцениваете способности моего мужа Сарат-ира.
— Ваш очередной муж — универсал. Следовательно, он никто, нуль. По своим природным способностям как был бакалавром, так им и останется. Поэтому он меня совершенно не интересует…
Не было сказано вслух, но отчетливо подразумевалось: «к счастью для него».
— …а нужен мне не Морад-ар, а совсем другой человек. Вам назвать его имя или сами догадаетесь?
— Сколько у меня мужей и кто они такие — мое личное дело, почтеннейший, и, полагаю, вас оно ни в какой мере не касается. Имя можете не называть, я его и так знаю. Что же именно вы хотите?
Многочисленные знакомые обычно полагали эту женщину вздорной, вспыльчивой, взрывной, импульсивной. Лишь немногие знали, насколько она может быть расчетливой. Однако сейчас аналитическое искусство особо почтенной осталось почти не востребованным. И так было ясно, что академик настроен более чем решительно, вопрос лишь, насколько именно. Не будь при ней алмаза, она бы на такое не отважилась — но мощь этого кристалла дала возможность слегка обшарить мысли почтеннейшего без его ведома и (самое главное!) тщательно затереть следы такого вмешательства.
— Мне нужно, чтобы Профес-ор снабжал меня и только меня кристаллами надлежащего качества по справедливым ценам.
— «Справедливым», надо полагать, значит «назначаемым вами», почтеннейший?
— Именно так. Ему вполне хватит на жизнь, заверяю вас.
— Ваши заверения недорогого стоят, почтеннейший. То, что вы полагаете достаточным для проживания, другой человек может оценить совершенно иначе. Впрочем, сейчас у меня еще один весьма важный вопрос: а что останется мне?
— А вы… вместе с вашим мужем… отойдете в сторону и не будете мне мешать. Тогда вас никто не тронет.
В другой ситуации Моана уже закруглила бы разговор, но для проникновения сквозь щиты Рухим-ага даже ей требовалось время. И она предпринимала все усилия, чтобы его выиграть.
— Что касается НАШЕЙ безопасности, то ВАШЕГО слова для этого совершенно недостаточно, почтеннейший. Думаю, вы и сами это знаете. Но есть еще обстоятельство, которое мне крайне неприятно. Вы требуете оказать вам услугу, не предлагая за нее никакой платы. Так дела не делаются.
— Вы не в том положении, чтобы торговаться. Я ведь могу и пересмотреть условия.
— А я, почтеннейший, могу подумать, что сообществу магов жизни станет очень интересно содержание нашей с вами беседы. Реакцию сами представите или вам объяснить подробно?
— Никто за вас не заступится. И знаете, почему? Ваш… МУЖ… а вслед за ним и вы суть угроза стабильности. Что касается него, то маг должен иметь тот ранг, который соответствует его способностям и знаниям. Повторяю, его уровень — бакалавр и не более, поскольку он универсал. Используя кристаллы, он сумел достичь ранга лиценциата. Это еще можно было бы стерпеть, но он, насколько мне известно, замахивается на магистерскую диссертацию. О желтой ленте пусть забудет, это не обсуждается. Но если вы хотите, чтобы его лишили и лиценциатского диплома — могу устроить, мне стоит лишь поставить вопрос на ближайшем заседании Академии. Вы также угрожаете стабильности нашего общества: хотя бы тем, что поставляете эти самые кристаллы… тому, кто не должен их получать. Уж не говорю о том, что вы в подчинении этого Профес-ора, ранг которого неизвестен. Мало того: я не уверен, что у него вообще есть хоть какой-то магический ранг.
— Я вижу, вы не в ладах с логикой, почтеннейший. Вы уже достигли наивысшего из рангов, который, надеюсь, соответствует вашим способностям и знаниям. Следовательно, вам кристаллы ни к чему. Что до Профес-ора, то я ему подчиняюсь не потому, что он поставляет кристаллы, а по другим причинам, знать которые вам совершенно не обязательно.
Моана нарочно выводила академика из себя, но отнюдь не причине стервозности характера. Она знала, что в состоянии гнева внимание рассеивается. Ее худшие подозрения оправдались. Как только Рухим-аг получит отказ, он тут же начнет силовые действия.
— Предупреждаю в последний раз: если я доберусь до источника кристаллов без вашей помощи, то использую все возможности, чтобы вы и ваши близкие в дальнейшем не стояли у меня на дороге. У меня в распоряжении достаточно сил, чтобы изловить этого вашего Профес-ора в считанные дни.
