— Скажи еще, что ты к нему не привык! — насмешливо бросила Карен.
Томас уже готовился достойно ответить, но Ленни остановил его, указав подбородком на Камерона. Тот выглядел уже значительно лучше: Карен влила ему в рот несколько глотков воды, а заодно прошлась насчет его солнечного удара, ожогов и умственных способностей. Бокалы с виски быстро разошлись по рукам Здесь и там зазвучали шутки, смех, увесистые хлопки по спине.
Ленни, приблизившись к Томасу, прошептал:
— Все нормально, Линкольн. Расслабьтесь. Отчет о нашей маленькой авантюре может какое-то время подождать, разве нет?
«Маленькой авантюре», да уж… Томас сел в углу и стал наблюдать за остальными.
Вернулись Нина и Перл, веселые и мокрые с ног до головы. Карен произнесла воодушевленную речь, обещая наладить электричество, — с энтузиазмом кандидата в президенты, оглашающего предвыборную программу. Каминский отпускал в адрес Сесила похабные шуточки, на которые тот, заикаясь, с грехом пополам отвечал. Питер улыбался! И даже Ленни — Ленни, который, черт возьми, знал, насколько серьезно их положение! — острил и любезничал как ни в чем не бывало. Томас едва мог поверить своим глазам и ушам.
Казалось, что со всеми, за исключением молчавшей Элизабет, случился внезапный приступ амнезии.
Закрыть свой разум на двойной оборот ключа. Противостоять страданию, отрицая факты.
Он представил себе, как встает и просит минутку внимания, чтобы произнести тост: «За нашу дорогую Полу Джонс, о которой по-прежнему ни слуху ни духу. Исчезла. Испарилась. За Фрэнки и за Джин Леблан, которые, несомненно, гниют сейчас неизвестно где, — как насчет выпить за них, а, ребята? И за весь этот гребаный бардак!» Он представил, как, произнеся эти слова, швыряет свой бокал в стену и уходит, провожаемый гробовым молчанием своей оцепеневшей аудитории. Было бы здорово…
Но, разумеется, он ничего подобного не сделал. Лишь усмехнулся про себя, встал и вышел из бара.
Никто не попытался остановить его и даже не удосужился спросить, куда это он.
ГЛАВА 30
В часовне было прохладно, и Томас почувствовал себя лучше. Он бездумно смотрел на треугольный кусочек пыльного каменного пола между раздвинутыми в виде буквы V мысками своих ботинок. Ему уже казалось, что он слышит тихое перешептывание ангелов у себя над головой.
Он сидел на скамье напротив алтаря и груды покореженных чемоданов. Кровь стучала у него в висках. Сердце суматошно трепыхалось, словно цыпленок в картонной коробке.
Он вынул из-за пазухи бутылку «Джонни Уокера», которую тайком стащил со стойки бара.
Вот уже два дня, как он не пил спиртного. Может быть, вся его нервозность — просто результат абстинентного синдрома?
Он слегка встряхнул бутылку и покачал ее туда-сюда, наблюдая за уровнем жидкости внутри.
Да, это могло бы быть забавно. Видеть розовых слонов и все крушить… С другой стороны, он никогда прежде не испытывал абстинентного синдрома — все же он не был запойным алкоголиком… Или наоборот — он пил чересчур много и при этом никогда не испытывал недостатка в алкоголе, чтобы страдать от абстинентного синдрома! Так или иначе, возможно, пришло время завязать. Ну, по крайней мере, хоть попытаться. Он открутил пробку, чтобы как следует испытать силу воли.
Кто-то слегка хлопнул его по плечу.
Томас едва не выронил бутылку.
— Питер! Ты мне чуть инфаркт не устроил!
Ребенок молча протянул ему пластиковый пакет.
Другую руку он держал за спиной.
— Это вам, — сказал он.
В пакете лежал какой-то предмет ярко-оранжевого цвета — то ли шланг, то ли толстый изоляционный провод. Томасу понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, где он видел такой цвет. Когда он понял, с чем имеет дело, то буквально выхватил пакет у Питера.
— Где ты это нашел?
Один конец шланга был в какой-то черной, засохшей субстанции, которая, очевидно, попала на него еще давно. Но другой конец выглядел совсем иначе. Он был покрыт вязкой жидкостью, еще свежей, которой была перепачкана и изнанка пакета.
— Это кровь, Питер! Кровь, ты понимаешь?
Именно этим оранжевым шлангом Камерона ударили по голове. Мелкие частицы пластика, обнаруженные Томасом в его волосах, были того же цвета. Томас был в этом абсолютно уверен.
Ребенок слегка попятился.
— Извини, Питер. Я не хотел тебя пугать. Но ты должен ответить мне. Это очень важно. — Он попытался справиться с волнением и говорить спокойно. — Кто тебе это дал?
— Он сказал, что вы его знаете.
Томас повертел в руках пакет. На сей раз остальным, хотят они того или нет, придется ему поверить.
— Он хочет с вами встретиться, — добавил Питер. — Сегодня ночью. Ровно в три часа. И чтобы вы были один.
— Встретиться со мной?
— Он говорит, что мы здесь пленники. Что никто нас не найдет. Он собирается показать вам, почему так.
Томас ощутил почти инстинктивный протест. Он терпеть не мог, когда им манипулируют.
— Ах вот как? А если я откажусь?
Питер вытянул вперед руку, до этого момента спрятанную за спиной. В ней был другой пакет.
— Если вы не придете, Пола умрет. Если вы придете не один, Пола умрет. Если вы расскажете об этом кому-то еще, Пола умрет.
В пакете лежала скомканная рубашка. Не узнать ее было невозможно. Однако на этот раз было больше, гораздо больше крови…
— Господи, — выдохнул Томас.
Он поднял глаза на мальчика, у которого слепо подрагивали губы. Если не считать этого, лицо Питера было совершенно бесстрастным.
— Он… он сделал тебе больно?
— Нет.
— Господи Боже, — снова прошептал Томас.
Он обнял ребенка и прижал к себе.
Каким же мерзавцем надо быть, чтобы дать такое поручение ребенку! Каким же гребаным ублюдком надо быть!
Он сделал усилие над собой, чтобы не сорваться с места и не помчаться в бар «У Пинка», размахивая двумя пакетами. Мозг его работал с лихорадочной скоростью. А что, если психопат блефует? Что, если это ловушка — скажем, для того чтобы удалить его от остальных и без помех прикончить? Кто может знать точно, что происходит в голове у сумасшедшего?
Спокойно. Не пытайся думать сразу обо всем.
— Это тот же самый тип, которого мы видели той ночью? Здоровенный, в маске-шлеме?
Питер молча кивнул.
— Где мне его искать?
— Он сказал: «Иди туда, где они видят без глаз». Именно так он и просил передать. — Ребенок грустно взглянул на своего собеседника. — Ты знаешь, что это означает, Томас?
Впервые Питер назвал его на «ты» и по имени. По правде говоря, он вообще впервые так разговаривал.
— Нет.
— И я нет.
«Иди туда, где они видят без глаз»? Что это значит? Нечто вроде загадки?
Томас еще немного подождал. Оказывается, Питер не был полным аутистом. Просто замкнутый ребенок, который по-своему пытается избавиться от страха и страданий и начать общаться с остальными. Как знать — если дать ему еще немного времени, то удастся вытянуть из него и еще что-нибудь.
Но Питер молчал. Томас осторожно провел рукой по его светлым, слегка вьющимся волосам.
— Спасибо, Питер. Я считаю, что ты настоящий храбрец.
Ребенок взял его за руку, и они пошли к выходу. На паперти часовни Питер остановился.
— Он еще кое-что сказал.
— Вот как?
— Да. Я пообещал передать вам слово в слово: «Том Линкольн не должен бояться. Он знает, что такое страдание, потому что он тоже много, очень много убивал».
ГЛАВА 31
Гарольд Крамп остановил машину на подземной парковке отеля. Перед этим Марсия, его жена, полоскала ему мозги по телефону добрых полчаса — из-за того, что в воскресенье вечером у него, видите ли, еще появилась какая-то дополнительная работа. Можно подумать, он пользуется любым предлогом, лишь бы не появляться дома! Наверняка он завел любовницу! Бла-бла-бла…
А кто, спрашивается, оплачивал счета?
Так или иначе, их брак давно уже дышал на ладан. Или, может, виной всему был его диетный режим, сделавший его нервным и раздражительным, все время пребывающим в напряжении.
Гарольд захлопнул дверцу своего «линкольна таункара» — он же «Прощай, молодость!», — про себя посмеиваясь над этой идиоткой Марсией, и небрежно бросил ключи от машины юнцу-охраннику.
— Смотри не потеряй, я на пять минут!
Если и в самом деле получится закончить все по-быстрому, у него еще будет время увидеться с Лили. При мысли о ней он ощутил возбуждение, отозвавшееся приятной щекоткой в низу живота. Он уже предвкушал, как зароется носом между ее грудей… «Лили-тигрица», так он ее называл.
Он быстро поднялся по лестнице, шагая через две ступеньки, и вошел в холл. Карлос стоял за одной из стоек-ресепшн, погруженный в чтение какого-то автомобильного журнала.
