— Здравствуйте, господин негоциант. — Тихий вкрадчивый женский голос, донесшийся из темноты переулка, заставил сердце заработать громче обычного. Мысленно проклиная свою беспечность, я поудобнее перехватил трость, готовый в любой момент нанести сокрушительный удар по голове нападающего, но ничего не последовало. Только легкий серебристый смех.
— И вам не хворать, — откликнулся я, наконец совладав с собой. — Чем обязан столь странному свиданию в столь неурочное время?
— Рассказать вам хочу, во что вы впутались, мой друг, — пояснил голос из темноты.
Стражники у ворот все так же болтали, размахивая руками и звеня броней. Костер распространял запах жареного мяса и с неуемной жадностью поглощал подбрасываемые в него поленья. Если сейчас рвануть в ту сторону, заорать, замахать руками, то почти наверняка я успею не только привлечь к себе внимание, но и, позвав на помощь, схватить неизвестную девушку, прячущуюся в ночи.
— Да вы трусоваты, господин негоциант. — Из переулка вновь раздался тихий серебристый смех.
Нет, ну это переходит всякие границы.
— Значит, так, — я угрожающе шагнул в сторону прячущейся в темноте девицы. — Мало того что просто неприлично вести беседу из-за угла, не представившись и не отрекомендовав себя, так вы имеете наглость потешаться надо мной? Чего ради я должен все это терпеть? Ведь не вы, а я, я оказываю вам эту странную услугу. Другой бы давно сдал записку в полицию, городской страже или как тут это называется, или выбросил её в камин, я же явился, целиком и полностью отдавая себя в ваши руки, не взяв ни оружия, ни провожатых. Потрудитесь, наконец, выйти на свет и представиться, иначе разговор закончен.
— Какой же вы грозный, господин негоциант. — Серебристые колокольчики вновь рассыпались по мостовой, и из темноты на меня шагнула тонкая изящная фигурка, с ног до головы закутанная в плащ. — Здравствуйте, Дмитрий, — улыбнулась моя собеседница.
— Здравствуйте, — рассерженно кивнул я. — И потрудитесь, наконец, объяснить, что за цирк вы устроили, Клара. Ведь вас так зовут? Клара Подольских?
Трактир «Четыре рыла» был под завязку забит приезжими купцами и солдатами и потому больше походил на встревоженный улей, чем на питейное заведение. Устроившись за столиком в дальнем углу, мы заказали по кружке местного пива и не спеша повели беседу о насущных делах. Точнее, не спеша её повела Клара, я-то как раз торопился, требуя объяснений.
— Как вы догадались, что записка от меня? — улыбнулась девушка, отхлебывая ячменный напиток из огромной, несоразмерной с её маленькими ручками кружки.
— Все просто и очевидно, дорогая Клара. — Я сделал большой глоток и, мотнув головой — пиво было на редкость дрянным, кислым и разбавленным, — поспешил достать из кармана сигареты. — Курите? — Ночная спутница отрицательно покачала головой. — А я закурю. — Щелкнув зажигалкой, я втянул дым и выпустил струйку через ноздри. — Почерк. В первый день, перед этим чумным банкетом, где мне на беду пришлось выступать в качестве радушного хозяина, я успел ознакомиться с некоторыми официальными бумагами. Большинство из них содержали в себе отчеты по торговым делам, банковским счетам и прочим прелестям простого торговца, ну а те, что обнаружились на второй полке сейфа, были ничем иным как планами стратегического развития компании в этом регионе. Большинство из них — это братья-близнецы того клочка, что был всучен моему слуге каким-то до безобразия богатым оборванцем. Кто он, кстати? Один из ваших людей?
— Можно сказать и так, — кивнула Подольских. — Имя его вам все равно ничего не скажет. Это один из моих друзей, бродячий комедиант, чья способность перевоплощаться помогает ему в жизни и дает свой кусок хлеба с маслом.
— А я-то думал, что ваши друзья члены гильдии убийц, — хмыкнул я.
— Они-то? — Девушка чуть было не подавилась напитком и в первый раз посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. — Нет, они пиявки, прихлебатели, существующие только на славном имени предков. Бойцы из них аховые, школы боевых искусств деградируют. Большинство из них вообще существуют только на бумаге, давая молодым и ленивым дворянам за сотню-другую полновесных золотых сертификат мастера, позволяющий шагнуть на более высокую ступень в военной карьере. Вы, к примеру, знаете, что барон Грецки мастер боя на топорах? Если бы он был гранд-мастером, то получил бы звание генерала, а так остается почетным пехотным полковником.
— То, что Ярош умеет убивать, — я затянулся и выпустил струйку дыма в потолок, — я убедился на собственном опыте, наблюдая, как барон крошит в мелкую капусту чертовых разбойников из леса. Только все это ни на грамм не объясняет ваши странные поступки, способные поставить под угрозу предприятие вашего отца.
— Приемного, — меланхолично пожала плечами Клара.
— Знаю, — вновь кивнул я.
Некоторое время сидели молча, поглощая пиво и смотря на забитый горожанами и приезжими общий зал. Пиво в этот вечер текло рекой в великое количество разинутых глоток. То ли день на базаре выдался удачный, то ли публика в этот вечер подобралась соответствующая, но хозяин заведения, тощий и долговязый мужик в кожаном переднике, едва успевал наполнять кружки, а официантки разносить их по столикам посетителей.
— Вас интересует, почему я исчезла? — поинтересовалась Клара. — Так?
— Не совсем. — Затушив сигарету о поднос, я откинулся на стуле и попытался вытянуть раненую ногу. — Меня больше интересует, почему вы исчезли как раз в тот момент, когда на носу прием в честь короля, готовый дать дому все блага и привилегии, если две персоны, прописанные в протоколе, не будут валять дурака.
— Я журналистка, — вдруг ни с того ни с сего заявила Подольских. — Интересы мои распространяются куда шире, чем всю жизнь играть роль куклы отца, представлять его интересы в чужой стране. Вы понимаете меня, Дмитрий?
— Пока не очень, — честно признался я.
— Что вы думаете о своем предшественнике?
— Тот, что лишился головы в силу недомогания? — предположил я.
— Да, его звали Андрей. Работали вместе в течение трех лет.
— Подстава, — пожал я плечами. — Трактирщик, который держит питейное заведение неподалеку от гарнизона панцирных пехотинцев, что призваны охранять точку перехода, говорил о здоровье покойного. Господин Арнольд считал его отменным, а самого Андрея человеком острого ума, способного просчитать ходы так, чтобы не наломать дров.
— Согласна, — кивнула Клара. — Я тоже знала Андрея, и гораздо больше, чем вы могли себе это представить.
Я вопросительно поднял бровь.
— Любовник?
— Жених. По истечении контракта мы планировали пожениться. Отец не возражал.
В этот раз пришла моя очередь удивляться.
Рассказ Клары был необычен и одновременно банален и начинался еще на нашей, ввергнутой в пучину технократии и пороков Земле. Журналистка Подольских, приемная дочь мультимиллионера, хотя некоторые утверждают, что состояние старика выходило за солидные десять миллиардов, работала в крупном столичном издании и, как водится у акул пера, периодически занималась журналистскими расследованиями. Ездить на войну уже стало не модно, финансовые воротилы, наученные горьким опытом своих предшественников, держали свою личную жизнь за семью печатями, а поп-звезды, эпатировавшие всех вокруг своими неординарными и зачастую безумными поступками, публике уже поднадоели. Кларе хотелось славы, хотелось сенсации, громкого скандала и признания коллег по цеху, и такой шанс судьба девушке дала в виде странного обстоятельства, произошедшего на приеме у посла одной из банановых республик.
Пять членов дипмиссии, несколько бизнесменов и с десяток приглашенных всех цветов и мастей, вдруг слегли в больницу от острой почечной недостаточности, причину которой медики определить не смогли. Происшествие, конечно, замяли, а послов вежливо попросили вон. На этом, впрочем, происшествия не прекратились.
Далее смерти пошли по нарастающей. Один из топовых, я не побоюсь этого слова, культовых гитаристов умирает по приезде в Москву, так и не дождавшись концерта. Причиной смерти ставят острую сердечную недостаточность. За ним умирает предприниматель и делец, владелец нескольких футбольных клубов, завода по производству автомобилей, и только потому, что у него вовремя не обнаружили туберкулез. Как ни странно, сам он эту болезнь почему-то тоже не заметил.
— Все они принимали «Прыжок». — Клара кивнула в сторону бармена, и на нашем столе как по волшебству появились две наполненные пивом кружки. — Следы этого наркотика были обнаружены на одежде всех так внезапно усопших. Дипломатам, можно сказать, повезло, что они так легко отделались.
— «Прыжок»? — не понял я.
— Героин, — кивнула Подольских. — Героин с особыми добавками, по свидетельствам принимавших дающий невероятное ощущение свободного полета. Состав добавок настолько уникален, что многие детективы из госнаркоконтроля склонны утверждать, что происхождение «Прыжка» такое же искусственное, как и у всех остальных сильнодействующих наркотиков с минимальным порогом потребления для полного привыкания. Человек, начавший принимать «Прыжок», живет не больше двух месяцев с момента принятия первой дозы. Последствием приема является старт одной из аномалий, к которой наиболее предрасположен наркоман. У бизнесмена, скорее всего, были слабые легкие, у гитариста сердце.
