Он боялся увидеть в дыре кровь и желтые внутренности Марфора.
Голова дракона оказалась прямо перед Марфором. Он нагнулся, разжал пальцы трупа и взял арбалет. Дитрих понял, что хочет сделать эльф. Гросай дечь качнул головой, пытаясь дотянуться до своего убийцы. Огромные зубы клацнули в полуметре от руки Марфора. Эльф взвел механизм и выстрелил прямо в горящий болью и яростью глаз. Волна горячей слизи брызнула во все стороны. Из пасти гросайдечи вылетел сноп искр.
Ослепший, издыхающий дракон хотел только одного. Его огнедышащая железа работала лишь наполовину, и вряд ли бы ему удалось поджечь лес. Но поджарить того, кто убивал его, гросайдечи еще хватило бы сил. Огнедышащая железа дракона находилась под челюстью, и пробить толстую кость сверху эльф не смог бы даже из арбалета.
Марфор прыгнул вниз, вытаскивая меч.
Он упал на затылок дракона, проскользнулся, скатился на шею и там остановился, вцепившись в огромный шип. Гросайдечь взревел и затряс шеей, пытаясь стряхнуть эльфа. Из пасти его вырвался язык пламени, но до деревьев огонь не долетел. Марфор повис на руке. Его мотало из стороны в сторону. Перед глазами эльфа мелькнули осклизлые от крови края ямы, могучее плечо, обтянутое чешуей, выпуклость под челюстью дракона, похожая на птичий зоб. Марфор коротко, без замаха, ударил в зоб мечом. Клинок ушел по самую рукоять. Меч вырвало из руки эльфа – гросайдечь снова качнул головой. Марфор проворно прополз по шее. Эльф оказался у основания мощных крыльев, на огромной лопатке дракона.
Тут он увидел, что Змееслава в седле нет, и остановился. Скорее всего, брат свалился, когда дракон садился на колья. Тело его уже превратилось в кровавую лепешку между боком гросайдечи и стеной ямы.
За спиной эльфа зашуршало. Марфор обернулся.
Змееслав замахнулся. В последний миг он узнал создателя перстня-кастета, и дернул рукой в сторону. Черная молния промелькнула перед глазами Марфора.
– Как ты… – прохрипел химмельриттер, глядя на алый зигзаг, перечеркнувший лицо брата. – Как ты мог?
– Все в жизни имеет свою цену, – сказал Марфор.
Боли он еще не чувствовал и подумал, что брат успел отвести удар. Эльф увидел, что правой ноги у Змееслава нет по самое бедро. Марфор понял, что брат отрубил ногу и остановил кровоток заклинанием. Однако Змееслав не смог бы поддерживать чары долго.
– Но я не думал, что она будет так велика, – закончил эльф.
Тут в рот Марфору хлынуло соленое и горячее. Рана разошлась, когда он зашевелил губами. Эльф выплюнул кровь. Ему свело челюсти. Скулы и щеки закололо, как от сильного мороза. Марфор перестал чувствовать лицо ниже глаз. Холод потек по его шее и груди. Эльф знал, что это. Мертвая сила, подобно яду, вливалась в его тело. Змееслав не смог отдернуть руку достаточно далеко. Единственное, чего добился химмельриттер – удар пришелся в скулу эльфа вместо лба.
За плечом Змееслава мелькнула Ваниэль. Эльфка спрыгнула на шею гросайдечи. В руках у нее был лук. Ваниэль позаимствовала у мертвого Тэлиона свое привычное оружие. Марфор видел ее прищуренный глаз. Эльфка целилась точно под левую лопатку химмельриттеру. Ваниэль так и не выстрелила по своей цели – огнедышащей железе гросайдечи, и теперь хотела исправить свою ошибку, из-за которой Марфор и оказался в яме.
Эльф сильно толкнул брата в грудь, но не успел. Коротко свистнула стрела, и алый от крови наконечник проклюнулся из груди химмельриттера подобно алому цветку и куснул ладонь Марфора. Эльфка стреляла в упор, и стрела прошла бы навылет, если бы не толстый полушубок Змееслава. Химмельриттер упал лицом вниз. Из спины его торчал черный хвостик стрелы.
«Спаси его », – передал Марфор Ваниэль. Говорить он уже не мог.
«Его? », переспросила эльфка. – «Химмельриттера? Но …»
СПАСИ ЕГО , повторил Марфор. И добавил еще: «Осторожно, сзади…».
Небо завертелось перед эльфом. Холодная тьма обступила Марфора.
Гросайдечь повернула голову на крик Ваниэль. Эльфка вытащила кинжал. Принцесса намеревалась биться до конца.
Рингрин наложил стрелу. С самого детства его раздражали разговоры об особом предназначении сестры, но сейчас он видел, что Ваниэль совершенно забыла о том, что живет милостью Ящера.
А лучше бы она об этом вспомнила перед тем, как лезть в яму за любовником.
Где у бронированного чудовища уязвимые места, принц не знал. Помочь Рингрину мог только один эльф. Тот, которого сейчас расплатался по спине гросайдечи. Опыт охотника подсказал Рингрину, что стрелять в раскрытую пасть бесполезно. У такого большого зверя мозг должен находиться далеко от зубов. Единственное, что оставалось, это стрелять в уже пробитый глаз гросайдечи. Шансы, что стрела пройдет до самого мозга, были хорошие.
Да только фигура Ваниэль почти полностью закрывала сочащийся кровью огромный глаз.
Что-то мягко пощекотало щеку Ваниэль. Что это было, эльфка поняла, когда черное оперение стрелы уже торчало из глаза гросайдечи. Голова дракона ударилась о край ямы, и сияние золотистых очей погасло.
– Спускайся, Рингрин! – закричала Ваниэль. – Помоги мне вытащить их отсюда!
– Я не могу слезть, – глухо донесся до нее с высоты голос брата.
– Ты ранен? – быстро спросила эльфка.
Рингрин молчал так долго, что перед внутренним взором Ваниэль успела пройти целая череда картин, одна жутче другой.
– Нет, – отвечал принц наконец. – У меня руки дрожат, мне не ухватиться за ветки…
После того, три звена небесных наездников покинули Цитадель, в крепости не велись занятия для новичков, и никто не вылетал на патрулирование границ. Гросайдечи не показывались из своих нор. Химмельриттеры сидели по комнатам и пили. Пили горькую, как мандречены, хотя национальный состав воздушного воинства был весьма пестрым. Трезвых в то хмурое утро, которое никак не могло родить из себя полдень, в Цитадели было только двое. Они встретились на открытой всем ветрам площадке, сделанной еще кем-то из Феанорингов на башне Золотых Кос для того, чтобы любоваться видом на долину.
Гюнтер поднялся на террасу. Ему начало казаться, что стены комнаты, в которой он просидел все эти дни над медицинскими справочниками, готовясь к поступлению в Зойберкунстшуле, сдвигаются, грозя раздавить его, и вышел подышать свежим воздухом. Гюнтер оперся на бронзовые перила и услышал звон у себя спиной. Он обернулся. Это оказался Шатт. Брат сбивал сосульки с морд мраморных лошадок. Некоторые из химмельриттеров говорили, что странная оттепель в середине зимы вызвана пришедшим с юга антициклоном. Другие считали, что крепость прогрелась от огромного тела дракона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});