КОНЕЦ I ЧАСТИ
ЧАСТЬ II.
МАЛЬЧИК-НОЖ
ГЛАВА 11.
ЛЕКАРСТВО ОТ МЕЛАНХОЛИИ
В Тримальхиаре шел дождь. Нудные тяжелые струи секли город уже две недели без малейшей надежды на просвет, и даже у тех, кто поначалу радовался ливню, на душе становилось тягостно и промозгло. По темным ночным улицам, перепрыгивая через пузырящиеся лужи и неразборчиво бранясь сквозь зубы, когда прыжок оказывался неудачным, пробирался высокий сильный человек, чье лицо украшала, а точнее, скрывала дремучая черная борода. Улицы были безлюдны, граждане Тримальхиара в этот ненастный вечер предпочитали находиться под крышей, в кругу семьи, обсуждая сплетни и похождения знакомых духов или просто благоустраивая изнутри новоприобретенное жилье. Радовались только хозяйки, посадившие капусту-этой культуре воды никогда не бывает много. Маяком, манившим презревшего простые радости бродягу, служили освещенные окна ничем не примечательного коттеджа на одной из улочек второго яруса. Он постучал в дверь, и когда та распахнулась и на пороге возникла стройная фигура высокой молодой женщины, обведенная по контуру золотистым светом от оставленной позади лампы, спросил: - Александр дома? - Входи, - женщина посторонилась.-Он ждет тебя. Он шагнул в прихожую, и хозяйка критически оглядела его сапоги, оставлявшие за собой если не грязь, то уж во всяком случае настоящие озерца воды. - Снимай сапоги и куртку, - распорядилась она.-Я повешу все это у огня. Он попробовал возражать, но в этом доме командовала она. Через минуту его мокрая одежда уже исходила густым белым паром, а сам он, с согретым у огня одеялом на плечах, прошел в комнатку, где, уставившись на тлеющие угли, ждал его хозяин. - Одно безусловно хорошо, - начал Бар.-Дожди показали, что дренажная система города в порядке. Канализация ревет и клокочет, но ничего не затопило. Уровень воды в реке повысился, но для складов первого яруса опасности пока нет. - Что бы я без тебя делал! - усмехнулся хозяин. - Сам влезал бы во все это.-Бар сел рядом и огляделся. Кабинет выглядел пустовато. Из мебели здесь был только грубой работы стол, заваленный картами, схемами и книгами, извлеченными из раскопанной библиотеки, да пара табуретов, оба из которых были на данный момент заняты. Бар отметил, что бумаги сложены так, будто к ним некоторое время никто не подходил. Одного этого достаточно было, чтобы встревожить его, но он замечал и прочие беспокоящие симптомы. - Что, черт возьми, с тобой происходит? - понизив голос, спросил он.-После этого твоего визита к богу ты завял, как маргаритка. Думаешь, это не заметно? - А что тебе заметно? - лицо Санди совсем не изменило выражения. - К моему огромному сожалению, твое состояние заметно не только мне. Выглядит так, будто ты потерял интерес к Тримальхиару. - Не городи вздор! - Но этой репликой, в момент которой у Бара ожидающе взблеснули глаза, вспышка негодования и завершилась. Бар, не мудрствуя лукаво, соорудил себе кресло, пододвинув табурет к стене и откинувшись на эту прочную спинку. - Ты работаешь, как бешеный, - продолжил Бар, - но это не от удовольствия, а от какого-то отчаяния, как будто ты чего-то боишься. Тримальхиар будто стал для тебя обязанностью, причем тягостной. Мне не нравится этот надрыв. В самом деле, чем лучше дела у города, тем хуже выглядишь ты. А между прочим, состояние твоего духа прямо влияет на состояние духа тех, кто с тобою работает. Поговаривают, что ты знаешь нечто такое, о чем не догадывается никто, и это что-то-очень плохого свойства. Санди пожал плечами. - Это плохое ничуть не касается никого из них. Просто после того визита к Люитену... у меня, выражаясь студенческим жаргоном, крыша поехала. Я всю жизнь считал, что все, что со мною может произойти, зависит только от меня. От моего ума, от порядочности, от правильности моих решений. И вдруг выходит, что все это ничего не значит, если вмешивается прихоть праздного бога. Я строю Тримальхиар, полагая, что это моя единственная сказка и моя сокровенная мечта, а может быть, это вовсе и не я? А я-всего лишь оловянный солдатик из коробки Люитена? Чего на самом деле хочет он, и чего на самом деле хочу я? Что я делаю потому, что хочу, а что-потому, что должен? Кто я, человек или птица? Держишь в руках меч, а он, оказывается, вовсе и не меч, а ангел, и он еще тобою распоряжается. И Могущество, которое на поверку вышло жалкими крохами со стола Люитена. Понимаешь... Я полностью утратил представление о собственной личности. И еще Люитен сказал, что мне не увидеть расцвета Тримальхиара. Он не даст мне много времени, вот почему я так стараюсь, чтобы процесс стал необратимым. Чтобы город не опустел, когда мне придется уйти; чтобы он стал самодостаточным. И все же... это ужасное чувство, Бар, когда знаешь, что работаешь не для себя. Может, Люитен кому-то и нужен, но не таким, как я. Его существование лишает меня свободы. - Парень, - сказал Бар, - самое лучшее, что ты можешь сделать, это выбросить все это из головы. Все, что от тебя требуется, это глядеть веселее. Ведь ничего же не изменилось, разве что в лучшую сторону. Водопровод пустили, порт функционирует, леди Джейн оснастила здесь уже три корабля и платит по-царски. - В ущерб себе. - Зато какая реклама! И в городе, если считать с гномами, уже тысяч пять взрослых жителей. А будет больше. И торговля по реке пошла. И это все-ты. - Центр города в кошмарном состоянии, - сказал Санди.-Я же не могу заставлять людей работать на строительстве общественных и культурных сооружений, пока бюджет как следует не сформирован, и я не могу с ними расплатиться. Они должны работать, чтобы выжить. Да и... я не могу себе представить, как вести работы на такой высоте. Пенолит хоть и легче камня, но все равно достаточно тяжел. - Вот об этом и думай, - посоветовал Бар.-А Люитен... Хорошо бы стравить его с каким-нибудь равномогучим конкурентом из другой сказки. Только непонятно, что из этого для всех нас может получиться. Могу порекомендовать привлечь к делу драконов. Я думаю, штук пятьдесят будет достаточно. - Пятьдесят? - ахнул Санди.-У меня есть только один, и я вовсе не хочу, чтобы он жертвовал для нас здоровьем и личной жизнью. Бар сидел за пределами освещенного лампой круга, и Санди не мог видеть его легкой хитрой улыбки, отлично маскируемой густой растительностью. - У Райана, - сказал он, - помнится, были драконьи питомники. После твоей победы нечисть разбежалась, драконы улетели к своим диким сородичам на Драконьи Холмы, а их свистки... Как ты думаешь, где они? - А куда они могли деться? Наверное, все там же, в Черном Замке. - Наверное. По праву силы имущество побежденного принадлежит тебе. - Ох, как не люблю я это право силы! - Парень, а ты знаешь лучшее лекарство от меланхолии? - Ну? - Добротное, полновесное Приключение. - Путешествие за драконами? - А почему бы и нет? Со стаей в пятьдесят голов ты тут все отгрохаешь и расчистишь за пару месяцев, они даже проголодаться как следует не успеют. Знай отливай пенолитовые блоки. - Заманчиво, - сказал Санди.-Ах, как заманчиво. Но что я скажу Сэсс? Она терпеть не может отпускать меня, а я не хочу ввязывать ее в переделки. Люитен настолько изломал меня, что я, наверное, не сумею настоять на своем. - Я переговорю с ней, - предложил Бар.-Это дело, разумеется, не для хрупких дам. - Был бы тебе признателен. Они обменялись тонкими улыбками, и Бар, встав бесшумно и легко, направился к выходу. Саския уже встречала его у дверей кухни. - Я не хотела подслушивать...-начала она с некоторой агрессивной ноткой. - Ага, но это получилось само собой, - поддразнил ее Бар.-Это всегда выходит случайно. - Ты хотя бы вечером оставил его в покое. Он возвращается совершенно измочаленный, ест не глядя, недосыпает... - Законные претензии любящей жены. Послушай, Сэсс, покой-это именно то, что абсолютно ему противопоказано. Он урабатывается до полусмерти именно потому, что работа не позволяет ему оставаться наедине с невеселыми мыслями, выпивающими из него жизнь. - Какими такими мыслями? - не на шутку разозлилась Сэсс. - Сэсс, ему нужно прогуляться. - Та затея, что вы обсуждали, - спросила Сэсс, - она опасна? Бар помолчал, разглядывая ее. - Абсолютно безопасных Приключений не бывает, - наконец сказал он.-Но это же Санди. Он выкарабкается. - Бар, ты должен понять меня. Не знаю, почему ты помогаешь Санди, но, по-видимому, ты искренне желаешь ему добра. Он не в том состоянии, когда за него можно не беспокоиться. Когда он веселый, азартный, уверенный в себе-да, конечно, тогда я тоже беспокоюсь, но беспокойство мое жутковатое и радостное, потому что тогда я верю в него, в его Силу и его везение. Тогда он-как стрела в полете. А теперь... я не понимаю, что с ним происходит, мне его страшно жаль, и я боюсь, что счастье может изменить ему. - Предпочитаешь, чтобы он зачах на твоих глазах? - Что ты несешь?! Я просто не уверена, что ты придумал верное лекарство. - Хорошо, - сказал Бар с преувеличенным спокойствием.-У кого, как не у тебя, больше всего средств, чтобы заставить его повеселеть? Или ты не очень стараешься? Сэсс мгновенно покраснела до самых локтей. - Постараешься тут, - с вызовом ответила она, - когда ты на строительстве выжимаешь его, как тряпку. - Что для тебя важнее: его душевное, а значит, и физическое здоровье на всю оставшуюся жизнь, или твое душевное спокойствие в течение нескольких недель? Сэсс, видимо, истощила запасы своего гнева. - Ты что, - спросила она, видя, как Бар берется за сапоги, собираешься возвращаться в свою палатку? Она же, наверное, мокрая насквозь. Оставайся! Бар, усмехаясь, отрицательно покачал головой. - Я этого не понимаю, - сказала Сэсс.-Зачем так издеваться над собой? - Для меня это не имеет особого значения, - сказал он. - А может, я грехи замаливаю? Сэсс недоверчиво улыбнулась. - Палатка не промокает, - сжалившись, объяснил Бар.-И потом, вдруг мне у вас понравится? Он выскочил за дверь и рысцой, пригибаясь под дождем, побежал обратно, на самый верх, на четвертый ярус, к подножию Замка Клайгель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
