закрытом многоуровневом паркинге, и мы вышли на улицу с маленькими ресторанчиками, которые предлагали все: начиная индийской и ливанской кухней и заканчивая японскими суши. Лука остановился у корейского ресторана и открыл для меня дверь. В недоумении я вошла в тесный переполненный зал.
Маленькие столики располагались близко друг к другу, а бар возле входа предлагал алкогольные напитки с этикетками, которые я даже прочитать не могла. Подошедший официант, увидев Луку, провел нас в дальнюю часть зала, усаживая за последний свободный столик. Люди за соседним столиком смотрели на моего мужа круглыми глазами, возможно, гадая, как он тут поместится. Я присела на скамейку, она была во всю длину зала, а Лука устроился в кресло напротив; человек, сидящий рядом, отодвинул свое кресло, чтобы у него было больше места. Интересно, они знают, кто такой Лука, или просто проявляют вежливость?
– Кажется, я смог удивить тебя, – произнес Лука после того, как официант принял заказ на напитки и оставил нам меню.
– Я просто не ожидала, что ты поедешь меня в азиатский ресторан, учитывая обстоятельства, ну ты понимаешь.
Это все, что мне удалось сказать в переполненном ресторане, но Лука понял, что я говорю о Тайваньской триаде.
– Это лучший азиатский ресторан в городе, и он не принадлежит азиатской сети.
Я нахмурилась. Его крышует Семья?
– Он независимый.
– В Нью-Йорке есть такие рестораны?
Парочка за соседним столиком окинула меня подозрительными взглядами. Вероятно, для них наш разговор был более чем странным.
– Несколько, но мы ведем переговоры.
Я фыркнула.
Лука указал на меню.
– Тебе нужна помощь?
– Да, никогда не пробовала корейскую кухню.
– Маринованный шелковый тофу и говядина бульгоги восхитительны.
– Ты ешь тофу?
Лука пожал плечами.
– Если оно приготовлено так как здесь, то да.
Я покачала головой. Это было нереально.
– Просто закажи то, что считаешь лучшим. Я ем все, кроме печени.
– Мне нравятся женщины, которые едят что-то посущественнее салата.
Официант вернулся и принял у нас заказ. Я повертела палочки в руках, не зная, с какой стороны к ним подступиться.
– Ты никогда не пользовалась палочками? – с ухмылкой спросил Лука.
Он что, смеется надо мной?
– Родители водили нас только в свой любимый итальянский ресторан, и вообще-то ходить куда-либо одной мне было запрещено.
В моем голосе звучала горечь.
– Теперь ты можешь ходить, куда пожелаешь.
– Правда? Одна?
Лука понизил голос.
– С Ромеро или со мной, или Чезаре, когда Ромеро занят.
Ну еще бы.
– Вот, давай покажу.
Он взял свои палочки и поднял. Я пробовала повторить его захват, и после нескольких попыток мне удалось пошевелить палочками, не уронив их. Когда принесли наш заказ, стало ясно, что взять ими что-то гораздо сложнее.
Лука с плохо скрываемым весельем наблюдал за моими неудачными попытками поднести кусочек тофу ко рту.
– Неудивительно, что нью-йоркские девушки такие худые, если они все время едят так мало.
– Ты красивее их всех, – ответил он.
Я внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, насколько серьезно он говорит, но, как обычно, его лицо оставалось непроницаемым, а сама я залюбовалась его глазами. Они были необычными: с серой радужкой, темной по краям.
Лука подхватил кусочек маринованной говядины и поднес к моим губам. Я удивленно выгнула бровь. Он повторил за мной, но посмотрел с вызовом. Я наклонилась, сомкнула губы вокруг палочек и откинулась назад, наслаждаясь вкусом говядины бульгоги. Глаза Луки, кажется, потемнели, пока он наблюдал за мной.
– Вкусно, – сказала я.
Затем Лука протянул кусочек тофу, который я с удовольствием съела. Так было лучше, чем самой пытаться совладать с палочками.
Я была благодарна за то, что Лука вел себя как нормальный мужчина. Это давало надежду. Возможно, он делал это с каким-то умыслом, но мне было все равно.
* * *
Расслабленность, которую я чувствовала во время ужина, испарилась, как только мы вернулись в пентхаус и вошли в спальню. Я закрылась в ванной и специально не торопясь подготовившись ко сну, вышла обратно в спальню.
Лука задержал взгляд на моей длинной шелковой сорочке. Она доходила до икр, но сбоку были разрезы до самых бедер, хотя одеяние все равно казалось куда скромнее, чем та ужасная тряпка, которую я надела в нашу брачную ночь. И все же я была уверена, что заметила желание в его глазах.
Когда он скрылся в дверях ванной, я подошла к окну и залюбовалась ночным горизонтом, но нервничая ничуть не меньше, чем прошлой ночью. Я знала, что не готова к чему-то большему, чем поцелуи. Услышав остановившиеся за спиной шаги Луки, я не стала поворачиваться. Его массивная фигура виднелась в отражении окна. Как и вчера, он был в одних боксерах. Я видела, как он приближается ко мне, и мое тело натянулись как струна. Если Лука и заметил мою реакцию, то не подал виду, провел костяшками пальцев вдоль позвоночника, посылая ощущение покалывания по всему телу. Когда от меня не последовало реакции, он протянул руку ладонью вверх – приглашение, а не приказ, – и все же я понимала, что правильный ответ лишь один.
Я повернулась, но мое внимание привлек длинный шрам на его ладони. Я провела по нему кончиками пальцев.
– Это от клятвы на крови? – Я внимательно посмотрела в его непроницаемое лицо. Я знала, что во время церемонии посвящения в ряды мафии мужчины должны пустить кровь, произнося слова клятвы.
– Нет. Вот.
Он повернул другую руку, где небольшой шрам пересекал ладонь.
– Это, – кивком указал в сторону шрама, который я трогала, – произошло в драке. Пришлось остановить нож рукой.
Хотелось спросить о том, как он в первый раз убил человека, но Лука сжал пальцы вокруг моего запястья и повел к кровати. У меня перехватило дыхание, когда он сел на матрас и притянул меня к себе. Он поцеловал меня, и я попыталась расслабиться. А когда он не предпринял ничего, чтобы продвинуться дальше, я почувствовала, как
