защитив Дуннорэ-понт от первых атак «лиловых». Ферсат, подчинившись нетерпеливому жесту Норса, вернулся к своей, никак не желающей расставаться с затвором винтовке – на них уже смотрел штаб-сержант Хокни, и взгляд его, не суливший ничего хорошего, выбил из Норса всякое желание возвращаться к обсуждению данной темы.
По-другому, впрочем, думал Глиндвир и его дружки: то были тёмные, воспитанные в смоге неблагополучных кварталов, характеры. Ночью, едва скомандовали отбой и отключили свет, Норс, скорее, уловил каким-то особым, являвшимся синтезом всех чувств, чутьём, нежели действительно увидел, как несколько теней неслышно покинули свои койки и приблизились к той, на которой спал Глайнис.
Послышались сдавленные ругательства, хрип и звуки ударов. Наконец, всё стихло; тишину нарушали лишь стоны бывшего капитана Глайниса. Наутро во время построения тот выглядел самым жутким образом: его нос, губы, глаза опухли – всё лицо, представлявшее собой огромный синяк, производило такое впечатление, будто на него обрушился дом. Хокни, казалось, не замечал этих следов избиения, даже глядя на Глайниса в упор, и тот, едва не плача от обиды, не нашёл в себе сил пожаловаться. В этот миг Норс почувствовал, что жалеет и даже немного уважает капитана.
…Утреннее построение ничем не отличалось от предыдущих. Норс стоял и удивлялся тому, как медленно работает его мысль – и тому, как его внимание сконцентрировано на военном полицейском. Он превращается в служебную собаку. Хокни будет строить их раз за разом и играть в солдатики, пока их мозги не превратятся в куски оплавленного олова. Тогда, окончательно деградировав как писатели, художники, журналисты, они превратятся в идеальных бойцов.
– Равняйсь, «пудра»!
Хлёсткая команда, подкреплённая ударом дубинки, тут же исполняется безмозглыми телами, затянутыми в одинаковую зелёную одежду. Они стоят навытяжку и ловят взгляд сержанта, готовящегося отдать следующую команду. Всё это указывает самым очевидным образом: они уже более не люди.
Норс вспомнил, что напоминает ему этот звук ударов дубинки, которую, как магнит, притягивает солдатская плоть. Так мясо, подвешенное на бойне, отвечает на удары топора. «Эзус, да нас так и называют,– ужаснулся Норс. – Пушечное мясо!».
Глава
XV
Чёрно-белый кинофильм, демонстрировавшийся в небольшом просмотровом зале на Дубх Клиат, 19, оставлял тягостное, отчасти даже мучительное впечатление. Это не был фильм ужасов, в котором бездарные актёры, надев разукрашенные маски, пытаются запугать зрителей, выскакивая из-за грошовых декораций и произнося типовые монологи из одной-двух угрожающих, «загадочного» содержания фраз. Нет, самое страшное заключалось в том, что фильм как раз являлся документальным, снятым киногруппой управления военной контрразведки, прикомандированной к штабу 1-й армии.
– Они пользовались специальными объективами, позволяющими увеличить изображение, – разъяснял генерал Кёрк фельдмаршалу Блейнету. Не считая этих двоих, кинозал пустовал: они оказались единственными зрителями, допущенными к просмотру внушающей дрожь плёнки. – Поэтому «лиловые», уверенные, что находились за пределами видимости, даже не знают об осуществлявшемся за ними визуальном наблюдении и киносъёмке.
– И сколько таких тварей могло проникнуть в наши порядки? – Блейнет тяжело вздохнул. – Неизвестно. Сейчас проводятся фильтрационные предприятия среди тех, кто выходит из зоны соприкосновения с противником.
– Я повторяю: сколько, генерал-лейтенант Кёрк? – Блейнет повторил вопрос, сделав ударение на слове «сколько».
– Управление контрразведки говорит о гроссах53 подозреваемых, господин генерал-фельдмаршал. Однако, несмотря на столь впечатляющую цифру, едва ли количество таких бестий высоко. Кроме этого несчастного, которого вы можете видеть сейчас на экране – его уничтожили перекрёстным огнём во время попытки пересечь линию фронта и внедриться в наши ряды, – нам известно лишь два случая. В одном из них нам посчастливилось захватить агента живым.
– Вам удалось узнать что-нибудь интересное? – Голос Блейнета, в котором слышалась накопившаяся за долгие дуазлетия воинской службы усталость, казался меланхоличным.
– Да, конечно, господин генерал-фельдмаршал. В организме обнаружены существенные изменения: непривычные структуры нуклеотидов в крови, патологические образования в головном мозгу…
Если бы генерал-лейтенант Кёрк сказал нечто подобное несколько месяцев назад, Блейнет поднял бы его на смех. Однако плёнка, которую он только что имел возможность просмотреть, являлась более чем убедительным доказательством. Запечатлённый на ней солдат, сдавшийся в плен «лиловым», оказался подвергнутым противоестественной, вызывающей непреодолимое отвращение процедуре: опустившись на колени перед бело-коричневым «чешуйчатым клыкуном», он позволил тому запустить себе в рот длинный язык – или что-то, что походило на таковой. В конечном итоге, пройдя ритуал «обращения», он двинулся в направлении позиций айлестерцев с отупевшим выражением на лице.
– Что-нибудь по-настоящему интересное, генерал-лейтенант Кёрк?
– Гм, у него возникли парапсихические способности. – Взволнованный Кёрк почувствовал, что воротник кителя натирает ему. – Он может читать мысли, перемещать небольшие предметы усилием воли, видит сквозь стены…
– Это опасные таланты. Вы надёжно его охраняете?
– Предприняты все возможные меры. Любопытно, что в случаях, когда он прибегает к магии, то пользуется каким-то неизвестным нам языком…
– Прибегает к магии? – Вопрос Блейнета, в котором слышалось возмущение, разбавленное чем-то, удивительно похожим на страх, вызвал у Кёрка очередной прилив потливости. Он почти физически ощутил, как всё его тело покрывается влагой. – Да, магии. Этот термин наиболее точно описывает происходящее: он произносит заклинания, и те оказывают своё воздействие на предметы и людей.
Генерал-фельдмаршал молчал несколько минут.
– Каковы пределы его силы? – Кёрк с облегчением вздохнул – похоже, старый воин принял действительность такой, какая она есть. В таких обстоятельствах можно рассчитывать и на реализацию разработанного им плана. – Относительно невелики, господин генерал-фельдмаршал – как я уже говорил, мы успешно удерживаем его под арестом. Я планирую перевести этого заключённого на Груф Мерген, 22.
– Вы сошли с ума, Кёрк – или мне послушалось? Вы хотите перевести этого телепата – или колдуна, если пользоваться вашими терминами – туда, где расположены архивы с совершенно секретной документацией? Может, ещё сюда, в смежный с моим кабинет его поселите?
Кёрк покраснел.
– Мы планируем построить специальный изолятор в тыловой зоне 1-й армии. Там можно
проводить и эксперименты, испытывать новые системы вооружений…
– Великолепно! – Сардоническая улыбка Блейнета красноречиво говорила о том, что на деле он придерживается диаметрально противоположного мнения; генерал-фельдмаршал добавил неприличное слово. – К сожалению, вы правы: немедленно займитесь этим вопросом. На что можно рассчитывать?
Кёрк пожал плечами:
– Мы проверяем на нём различные виды излучения: ультразвук, радиоволны, ультрафиолет, ультракрасный свет, лучи «Х»54 – но безрезультатно: достичь существенных результатов не удалось. Я дал разрешение контрразведчикам подкинуть ему «наседку». У них есть один художник из числа политических арестантов, весьма артистичная натура…
– Эти детали меня не волнуют. Как начальник управления вооружений вы сделали выводы? – Кёрк мог похвастать тем, что способен говорить «да» бесконечно; его также обрадовало то, что старик всё ещё сохранял ясность мысли и понимал, в
