— Итак, Нейтан Мунро, есть еще четыре дня, когда я буду находиться в опасности, без расписания, без плана. Поэтому ты уж лучше позаботься о том, чтобы я не пожалела. Понятно?
Четыре дня. Вот и все, что у них осталось. Она собиралась выжать из них все, что можно. Хотела его и больше не собиралась бояться. С последствиями она разберется потом.
— Целуй меня. Отнеси в постель. Удиви. И дай мне удивить тебя.
На этот раз его губы коснулись ее с жаром и страстью. Нежные ласки сменились нетерпением, сквозившим в каждом движении языка. Что-то очень важное изменилось между ними. Саша видела это в его пристальном взгляде, светившемся уважением. Их связь стала более глубокой и усиливалась с каждым часом.
— Саша, ты жила в таком аду, упустила столько любви. — Руки Нейта скользнули по ее спине, ненадолго задержавшись, чтобы развязать бикини. — В оставшиеся дни я намерен это исправить.
Глава 13
«И он это сделал», — думала Саша, оторвав взгляд от Нейта и глядя на показавшееся вдали небо над Лондоном.
Тяжело сдавило грудь. Последние дни прошли как в тумане. Неторопливые ланчи в отдаленных старинных деревушках, гонки на скутере, от которых волосы вставали дыбом, под ясным синим небом залитой солнцем Тосканы, не говоря уже о сексуальных открытиях, которые он дарил ей. Сказать, что это было для нее освобождением, значило ничего не сказать. Каждый дюйм ее тела был отдан Нейту Мунро. И он показал ей, как выразить свои чувства через прикосновение. Особенно прошлой ночью. Их последней ночью. Казалось, томительный любовный сон не кончится никогда. Они то смеялись, то просто смотрели друг на друга, погрузившись в океан чувств. Как случилось, что, встретившись снова, они вновь почувствовали себя такими счастливыми? Провели вместе удивительные дни? Однако их планы не распространились дальше этого дня. Дальше этого часа. И мысли Саши, словно лодка без руля, кружились на одном месте. На борту частного самолета с очень внимательным экипажем и шампанским в хрустальных бокалах реальность их совершенно разных жизней становилась особенно очевидной.
— Мистер Мунро, мисс Суит, пристегните, пожалуйста, ремни. Мы идем на посадку. — Стюардесса одарила Сашу пластмассовой улыбкой и с нескрываемой искренней радостью повернулась к Нейту: — Капитан Уолш говорит, что забронировал вам место на рейс в два тридцать до Лос-Анджелеса. Времени в обрез, но в Денхэме вас будет ждать машина до Хитроу.
Время улетало слишком быстро. Схватив Нейта за руку во время турбулентности, сотрясавшей самолет в плотных облаках, Саша постаралась, чтобы жест не выглядел собственническим. В эти последние минуты так хотелось насладиться его близостью, она почти не заботилась о том, что кто-то на них смотрит.
— Добро пожаловать в реальный мир, Нейт. Кажется, у меня наступает культурный шок.
Нейт приподнял брови, на его красивом лице застыла маска отстраненности. Саша подумала, из-за экипажа, но не могла отделаться от мысли, что уже теряет его.
— Иногда реальность может ранить, детка. Мы не можем все время прятаться от нее.
Детка? Вот и все? Слова рок-звезды, не Нейта. С приближением их к земле, стена между ними росла. А отчаяние и безнадежность все сильнее рвали душу.
— Неужели не можем? Как жаль.
Он нахмурился.
— Мне казалось, ты любишь свою работу.
— Люблю, конечно. Скоро состоится конкурс, мне надо готовиться. Я просто хотела… Не важно. — После стольких часов откровенности Саша не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства. Да, хотела вернуться к прежней жизни, но теперь хотелось чего-то еще.
Его! Хотела того настоящего Нейтана Мунро, которого он позволил ей увидеть. Того, который, обнимая, выслушал ее историю, заставлял смеяться. Свободного. Живого. Желанного. Даже несмотря на то, что заветное слово так и не прозвучало в те моменты, когда Саша ждала.
Я люблю тебя.
Ни один из них не сказал этого, хотя она должна была. Несмотря на все усилия, безнадежно влюбилась в него. Без обещаний вечной любви, домашнего уюта, тапочек. Даже без планов на завтра. В мистера Совершенно-Определенно-Душераздирающе Неправильного Во-Всех-Отношениях.
Я люблю тебя.
Желание немедленно выкрикнуть эти слова сводило ее с ума. Неужели это эгоизм — хотеть чего-то замечательного, хотя и небезопасного? После самоубийства отца она поняла: даже самое надежное может рухнуть. Прежняя Саша, возможно, и могла отступиться, начав планировать, как утешить свое разбитое сердце, сегодняшняя же должна была придумать способ сделать так, чтобы они вместе могли осуществить свои мечты. Она слишком долго смотрела на мир сквозь призму страха. Тень смерти отца слишком долго омрачала жизнь. Больше не хотелось бояться, думать о безопасности. Она хотела того, кто делал ее счастливой. Нейтана Мунро. Она должна сказать, что любит его. Придумать план для двоих.
Самолет остановился. Снова раздался голос стюардессы. Нейт потянулся за сумкой. Заговорил с пилотом. И прежде чем Саша успела сообразить, они оказались на трапе, вдыхая свежий английский воздух. Ее слова потонули в шуме двигателя и резкого северного ветра.
Я люблю тебя.
Когда они шли к терминалу, Нейт улыбнулся ей усталой улыбкой, от которой у нее чуть не лопнуло сердце.
— Ну что, Саша. Значит, завтра утром ты уже будешь в школе. А я улечу в Лос-Анджелес. Мне надо сделать интервью и еще целую кучу промо-акций для нового альбома. Давай, надо двигаться дальше.
Черт! Черт! Черт! Откуда этот резкий тон? Нейт видел, что делает ей больно, но ничего не мог с собой поделать. Почти десять лет учился изображать кого-то, особенно на публике, и теперь не в состоянии отделаться. Даже ради нее. Он не мог подобрать слова, подходящие чувствам. Да и не понимал, что чувствует. Кроме того, кончается что-то важное, и он не может остановить это. Если сейчас же не сделает чего-нибудь, потеряет ее навсегда.
Когда они вошли в маленький частный холл для пассажиров, Нейт схватил ее за руку. Как только они выйдут отсюда, каждый направится домой. К себе. В груди возникло неприятное ощущение. Самая настоящая боль. Раньше он всегда с удовольствием возвращался в Лос-Анджелес. Домой. А теперь? Не мог вынести мысли о своем огромном доме в сравнении с ее квартиркой размером с обувную коробку. Ему хотелось что-то сказать, как-то все поправить. Но как, не знал. В конце концов, он ведь ничего не обещал ей.
— Послушай, Саша. Мне жаль…
Яркая вспышка заставила их повернуться в сторону иммиграционной стойки. От нее по всему коридору выстроилась шеренга фоторепортеров, готовых на любой риск ради снимка. Он заметил, как потемнели глаза Саши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
