— Послушай, Саша. Мне жаль…
Яркая вспышка заставила их повернуться в сторону иммиграционной стойки. От нее по всему коридору выстроилась шеренга фоторепортеров, готовых на любой риск ради снимка. Он заметил, как потемнели глаза Саши.
— Откуда они узнали, что мы здесь? Это зал для частных рейсов. — Он потянул ее ближе к себе. — Должно быть, кто-то сказал им. И я выясню кто.
— Нейт! Саша! Саша Суит! — Один из репортеров шагнул вперед и щелкнул камерой. — Вам удалось приручить нашего плохого мальчика?
— Сэр, машина ждет вас. До вылета мало времени, — настоятельно напомнил представитель авиакомпании. — Сэр. Мистер Мунро. Мы должны…
— Где охрана? Мы не сделаем ни шага отсюда, — бросил ему в ответ Нейт.
— Мы сообщили им по рации, сэр. Не понимаю, куда они подевались. Они должны быть здесь. Я могу лишь извиниться.
— Прекрасно. Как вообще эти люди попали сюда?
— Саша, расскажите о своем отце.
— Что? — Саша перевела гневный взгляд на Нейта, потом на репортеров, пытаясь найти ответ на вторжение в ее личную жизнь. — Э-э-э… без комментариев.
— Не говори им ни слова. Они того не стоят. — Нейт приложил палец к ее губам. Не обращая внимания на тяжесть, сдавившую грудь, он твердо произнес: — Позволь, я сам разберусь с ними.
— Почему он лишил людей пенсий?
Сузившиеся глаза Нейта остановились на жалком подобии мужчины, произнесшем эти слова.
— Что ты сказал, приятель?
— Уильям Суит. Генеральный директор «Суитли Секьюр Файненсес». Он обокрал многих людей.
Нейт шагнул вперед:
— Эй, ты! Где ты нарыл эту чушь?
Судя по тому, как быстро репортер отступил к стене, он знал, что перешел черту дозволенного даже для грязной журналистики.
Внутри у Нейта что-то щелкнуло. Он давал себе обещание не злиться на таких ребят. Мысленно клялся сдерживаться в присутствии Саши. Но обещания испарились перед угрозой того, что она окажется втянутой в этот кошмар. Это его вина. Нейт с такой силой сжал кулаки, что пальцы побелели. Он обещал защитить ее. И не смог этого сделать. Он был вне себя от ярости. Одним прыжком перемахнув через стойку, Нейт схватил камеру за объектив и попытался вырвать ее у репортера. Его рука запуталась в ремешке, внезапно оба оказались на полу. Падая, Нейт услышал топот бегущих ног. Наконец-то. Охрана. Однако, поднявшись, он увидел перед собой Сашу.
— Нейтан! — Каким-то непонятным образом она вдруг стала выше, сильнее и решительнее. Глаза, сверкавшие возмущением, были просто восхитительны. Она блеснула многозначительной улыбкой. — Дорогой, мы же об этом говорили.
Боже. Саша смотрела на двух мужчин, все ее тело сотрясалось от мощного всплеска адреналина. Нет, она смотрела на Нейта. Напряженные мышцы, горящие глаза, ярость, с которой он бросился на ее защиту, пробудили в ней что-то первобытное. Ей тоже хотелось действовать. Наверное, она сошла с ума. Или почувствовала себя свободной от необходимости делать все правильно, от собственных жестких ограничений, от страха пошевелиться только потому, что это может причинить боль. Она уже ее чувствовала. Из-за того, что Нейтан снова ушел в свою раковину, когда между ними осталось столько невысказанного. Из-за того, что их неделя заканчивалась дракой на полу. Из-за того, что кто-то раскопал историю с отцом, воспользовался ею как оружием против нее.
— Все нормально, правда. Я понимаю, ты расстроен. Это вторжение в личную жизнь. Но одной злости недостаточно.
— Черт, ты права. — Нейт сделал шаг вперед.
Саша, положив ему на грудь руку, остановила его:
— Нет. Подожди. Я сама.
Он потер рукой подбородок и поднял брови.
— Ладно. Это твоя жизнь, Сладкая.
Уголком глаза она увидела, как за спиной Нейта зашевелился репортер. Ухватившись за ремешок камеры, остановила его, чувствуя, как каждая клеточка тела наливается злостью. Настало время побороться за то, во что она верила.
— Вы… — Она пригвоздила его гневным взглядом. — Вам должно быть стыдно.
Маленький человечек кивнул.
— Каждый человек имеет право на личную жизнь, верно? Вам хочется, чтобы вокруг вашего дома толпились люди? Выслеживали вашу мать? Вашу сестру, дочь? Превращали их жизнь в ад? Копались в грязном белье? Рассказывали всем их секреты? У каждого есть свои секреты, верно? Даже у вас? Хотите, чтобы я раскопала ваше прошлое? Думаю, нет. Потому что это подло! Низко! Но я не такая, как вы. Я не могу пасть до такой степени. — Она подошла ближе к нему и понизила голос: — Тогда убирайся вместе со своей камерой, убогой моралью, жадностью и низким желанием портить другим жизнь. Засунь их…
Но прежде, чем Саша успела сказать, куда засунуть, репортер вскочил и бросился к выходу.
— Трус! — Она погналась за ним по коридору и с большим удовлетворением увидела, как он скрылся на парковке.
Да! Господи, ей стало так хорошо. Теперь они заодно. Но где Нейтан? Нейтан. У Саши замерло сердце. На глаза навернулись слезы. Он улетает. На какое-то время она забыла, что дальше они будут врозь. А ей еще столько надо сказать. Обернувшись, она увидела, что он стоит у иммиграционной стойки в окружении охранников и сотрудников аэропорта. По напряженной позе поняла: он еще глубже ушел в себя, тем самым еще больше увеличив дистанцию, разделявшую их. И страсти, всего недостаточно, чтобы удержать его. Это конец. У Саши не осталось сомнений. То, что происходит, совсем не похоже на конец сказки. Саша вдруг почувствовала себя измученной и убитой, будто у нее вырвали сердце. Она пошла к нему. Неужели и за него бороться ей?
Показалось, кто-то сильно ударил его кулаком в грудь.
— Вау! Саша. Да ты просто горишь. — Он гордился и ужасался одновременно, точно знал теперь, что всей душой любит эту женщину. Ту, которая вернула ему самого себя, собрав воедино разрозненные куски того, что он считал своим сердцем. Он любил ее. Это грозило тем, что их разговор мог снова перевернуть все вверх дном. Саша смотрела на него глазами полными слез. Дрожащей рукой приложила палец к его губам:
— Не говори ничего. Просто не надо.
— Мистер Мунро. — Представитель аэропорта потянул его за рукав. — Посадка уже началась. Времени в обрез.
— Еще минуту, приятель. Есть ведь и другие рейсы.
Но этого момента больше не будет.
Я люблю тебя.
Теперь он понимал, что это значит. Тихое нежное слияние душ и острые электрические разряды. Смех. Запахи. Боль, которая размягчает кости. А теперь еще и жуткий страх. Да, он любил Сашу Суит каждой клеточкой своего существа. Она сильная. Сильнее его. Она только что доказала, что не нуждается в защите. Не нуждается в нем. Печальная правда в том, что больше он ничего не может ей дать. Она выжила в кошмаре, который ему даже не снился, и превратилась в прекрасную женщину. Нейт не знал, что делать с хаосом в голове и теле. Он больше не владел собой. И это пугало. Он смотрел в синие глаза, от которых у него таяло сердце. Всякий раз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
