Но она сидела тихо, впитывая таинственность момента, частью которого сейчас была, аккуратно укладывая впечатления от него на полочки своей профессиональной памяти. Она запомнит эту ночь и обратится к ней снова и снова, когда нахлынет необъяснимый страх и беспокойство. Как благодарна она Мэтту за то, что он показал ей эту сторону его жизни. Это успокаивало больше всего, и это принадлежало только им.
Дасти, Фарго и Талса продолжали петь, и Трейси решила, что их имена здорово им подходят. Да и Винди, и ее Мэтту. Они были техасскими ковбоями. Эти люди ни о чем не спрашивали, полностью отдавая себя и так мало требуя взамен. Постоянная усталость, раны, никогда не заканчивающаяся работа — вот цена, которую они платили за эту звездную ночь. Научится ли она когда-нибудь принимать жизнь так, как это делали они? Она этого просто не знала.
Костер прогорел до маленьких угольков, Мэтт встал на ноги, предлагая Трейси руку.
— Спасибо, парни, — сказал он.
— К вашим услугам, босс, к вашим услугам, мадам, — церемонно сказал Дасти, приподнимая шляпу. — Мы потушим костер. Я хочу поспать здесь. Ночь, думаю, будет удивительная.
— Сказочная ночь, — сказал Мэтт, улыбаясь Трейси.
— Спасибо вам всем, — сказала она. — Это было так… В общем, ночь была восхитительная. Я не могу даже сказать вам…
— Дорогая, — сказал Винди, — улыбка на вашем лице говорит обо всем больше, чем слова.
Все пожелали друг другу спокойной ночи, потом Мэтт поднял Трейси на руки и усадил в фургон. Лошади пошли тихим, размеренным шагом.
— Мэтт, спасибо тебе.
— Извини, что похитил тебя из-за обеденного стола.
— Не нужно извинений. Вы все знали об этом, правда? Твой отец, Элси?
— Да, и они тоже решили, что это грандиозная идея. Как тебе понравились мои поющие ковбои? Здорово, да?
— Отлично. Между нами, как их настоящие имена?
— У них у всех настоящие имена, за исключением Талсы, его зовут на самом деле Харви, но последний, кто так его назвал, ушел со сломанным носом.
— Харви?
— Талса. Так будет безопаснее.
— Он родился в Оклахоме?
— Нет, в Кливленде.
— О Боже, он похож на настоящего ковбоя.
— Да, эта страна попадает в кровь человека, она меняет его, заставляет поверить во многие вещи и ценности. Это может случиться и с красивой женщиной из Детройта, если она этого захочет. Ничего не говори, Трейси. Просто подумай о том, что видела и чувствовала сегодня вечером, и запомни, что рядом с тобой сидит мужчина, который любит тебя всем сердцем.
— И я люблю тебя, Мэтт. Мне так хочется, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Сейчас с тобой, здесь, я ничего не боюсь. Но наступит завтра с его сомнениями и страхами, с вопросами, на которые мне предстоит ответить.
— Никаких мрачных разговоров, моя леди. Я отвезу тебя домой, и мы будем там любить друг друга.
— Звучит очень романтично.
— Мы будем сегодня в твоей комнате.
— Да?
— Причина кроется в том, что у тебя совсем усталый вид. Боюсь, что тебе трудно будет пройти через весь дом.
— Мэтт, ты говоришь такие ужасные вещи.
— Но это правда! Но есть и другая причина. До тех пор, пока ты не скажешь, что останешься здесь, я не могу лежать с тобой в своей постели. Если я потеряю тебя, то не смогу в ней никогда спать, потому что каждую ночь буду искать тебя рядом, и так будет продолжаться до конца моей жизни.
— Мэтт, не нужно говорить об этом.
— Я не собираюсь ни винить тебя, ни вызывать у тебя жалость к себе. Я только констатирую факты. Поэтому я и хочу пробраться в твою мягкую и теплую кровать.
— Моя кровать к тому же и очень уютная.
— Хорошо, мадам. Боюсь, что мне все время придется контролировать себя.
— Не забудь, ковбой. Но, Мэтт, мне нужно признаться тебе кое в чем.
— Ага…
— Я… Я…
— Говори же, Трейси.
— Я съела все до единой изюминки в шоколаде.
Их дружный смех прозвучал среди ночи, и звезды, казалось, подмигнули им на прощание, говоря, что еще один техасский день подошел к концу.
— Ладно же, вы, двое, — сказала Трейси Мэтту и Винди утром следующего дня, — отойдите в сторону. Я хочу сама попробовать сесть на лошадь, но, боюсь, что она может сбросить и убить меня.
— Ну, дорогая, я не знаю, как тут быть. Почему бы тебе не спросить Мэтта помочь влезть на лошадь?
— Нет, — сказала Трейси. — Мэтт, отойди, мне нужно много места.
— Трейси, — сказал Мэтт, становясь рядом с ней, — ты можешь перелететь через лошадь и удариться головой, приземлившись с другой стороны.
— Не упаду, я все рассчитала. Кроме того, мы с Мейбл немного поболтали, и она обещала стоять очень смирно. Не правда ли, Мейбл, крошка? Видите, она подмигнула мне! Посторонитесь, пожалуйста.
— Черт, — прошипел Мэтт.
— Я не могу на все это смотреть, правда, не могу, — сказал Винди, направляясь к конюшне.
— Ты предатель, Винди. У меня все получится великолепно.
— Трейси, — вымолвил Мэтт, — если ты сейчас сломаешь себе шею, то не сможешь пойти сегодня на танцевальный вечер. Помни об этом.
— Ладно. Ну, а теперь — вперед, — она кивнула головой и от предвкушения победы потерла руки.
Все шло нормально в течение приблизительно пяти секунд. Трейси вставила левый сапог в стремя, ухватилась за рожок седла обеими руками и подняла правую ногу в воздух.
Потом что-то пошло не так, совершенно не так, как виделось Трейси. Ее сапог соскочил со стремени, и она плюхнулась животом на седло. Ее руки оказались с одной стороны седла, а ноги с другой.
— Помогите, — закричала она. — Мэтт, Мэтт!
— Ты звала меня? — деловито поинтересовался Мэтт.
— Черт меня побери, Мэтт. Сними меня отсюда!
— У тебя такая хорошенькая попка, — сказал он, гладя ее по ягодицам.
— Винди!
— Он занят. Скажи-ка мне, Трейси, как ты собираешься слезать отсюда?
— Если я буду держаться за эту штуку, ой, господи, Мэтт, я сейчас соскользну. Мэтт, я непременно пожалуюсь твоему отцу на тебя.
— Ты меня очень испугала.
— Кровь приливает у меня к голове. Мэтт, послушай меня. Раздел четыре, пункт два кодекса ковбоя говорит, что ты должен помогать леди в безвыходном положении, особенно той, которая висит вниз головой на старой толстой лошади. Сию же минуту сними меня с нее.
Засмеявшись, Мэтт безо всяких усилий взял Трейси за талию и поднял ее с лошади. Подержав минутку в воздухе, он поставил ее на землю.
— Спасибо, ты был необыкновенно добр, — съязвила Трейси, поправляя рубашку и джинсы.
— Стараюсь, — мрачно сказал он, но в его голубых глазах плясали веселые чертики. — Ты сделаешь так еще раз?
— Нет, это как витамин. Принимаешь один раз в день. Понимаешь, что я имею в виду?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
