– Маори или белые? – язвительно переспросил Джеймс, но потом вновь стал серьезным и ответил: – Прежних структур в племени больше не существует. По крайней мере, так говорит дядя Бен. Люди уподобляются пакеха, однако делают это неохотно. Они хотят зарабатывать деньги, но не осознают, зачем напрягаться. Не то чтобы они были убежденными лентяями, я такого сказать не могу. Они просто не понимают взаимосвязи: сначала нужно закончить школу, пойти в университет, а затем получить хорошую работу. Большинство маори бросают школу слишком рано, уходят из племени в города, чтобы работать на фабриках, и потом глубоко несчастны. Кроме того, они слишком много пьют… порочный круг…
Джеймс был расстроен, он осторожно провел пикап под аркой въездных ворот в мараэ. Раньше здесь стояли статуи богов, как в деревне у Палмерстона.
– А у них разве нет… тики? – спросила Хелена и повертела в пальцах маленький амулет.
– Ты говоришь словно студентка Бена Биллера на первом семестре по курсу мифологии, – рассмеялся Джеймс, поддразнивая девушку. – Хорошо выучила. Все в прошлом. Сейчас большинство маори обращено в христианство. Существуют, конечно, еще суеверия. Встречаются иногда люди, которые верят в старых богов и по желанию колдуют. Но основная масса ходит в церкви пакеха или больше вообще ни во что не верит. Люди просто плывут по течению…
Мимо пикапа промелькнули первые дома. Хелена подумала, что эта деревня выглядит очень печально. Раньше ей казалось, мараэ нгати рангитане в запустении, но там были в порядке хотя бы важные общественные здания. А это поселение почти полностью в упадке. Джеймс уступал дорогу свободно бегающим курам и свиньям, босоногие, полуодетые дети смотрели на чужаков без особого удивления. Как и старики, сидевшие возле домов. Многие попивали из бутылок виски. Иногда подле хижин были привязаны тощие лошади, но чаще стояли автомобили, похожие на кучи металлолома, которые едва ли уже можно будет когда-нибудь завести. Энергичными здесь были только несколько дворняг, что лаем провожали пикап.
Джеймс направил машину в центр поселка. Тут не было ярко раскрашенного дома для общинных собраний, лишь старое здание фермы.
– О’Кифи-стейшн, – пояснил он. – Ферма принадлежала некоему Говарду О’Кифи, была основана в то же время, что и Киуорд-стейшн. Уорден и О’Кифи являлись конкурентами, от второго удача отвернулась. В то время как Киуорд-стейшн процветала, О’Кифи сделал неправильные инвестиции и ничего потом не получил. Старик Говард не разбирался ни в деньгах, ни в овцах. О его жене маори говорят по сей день. Хелен О’Кифи основала школу и очень заботилась о благе аборигенов. Когда Говард умер, она продала землю мисс Гвин, переданную ею маори. Дом пришел в упадок, Тонга им не пользовался. Он отвергал все элементы культуры пакеха. С Коуа теперь все иначе…
Джеймс указал на вход во двор. Его точно не красили уже несколько десятков лет. Перед все еще крепким рубленым домом развалился в кресле-качалке мужчина. Он выглядел намного моложе Джека Мак-Кензи, но возраст было трудно определить наверняка. В отличие от других маори, которых Хелена видела до того, лицо мужчины покрывали боевые татуировки.
Он с недоверием смотрел, как Джеймс парковал пикап.
– Киа ора, арики, – поздоровались они, выйдя из автомобиля.
Мужчина ухмыльнулся.
– Киа ора, мальчик Джимми. Ну, вернулся с войны? Надеюсь, ты отрезал головы нескольким врагам и хорошенько их подкоптил?
Хелена поджала губы. Об этой нелицеприятной традиции Джеймс ей тоже немного рассказывал. Лилиан в своем загородном доме запретила за ужином говорить о подробностях.
– Этого сегодня уже никто не делает, – коротко ответил Джеймс, чтобы тут же перейти к делу: – Коуа, меня послала мать. Мы скоро хотим сгонять овец. Лето в этом году совсем подвело. Слишком холодно для данного времени года. Погода скоро резко изменится. Наверное, ты тоже слышал…
Маори, кивнув, указал на простенькое радио, стоявшее рядом. Из него с сильными помехами доносились звуки свинга.
– Боги предали нас, – промолвил вождь.
Хелена заметила, как Джеймс закатил глаза, и задумалась, не пьян ли Коуа.
– Было бы очень любезно с твоей стороны прислать несколько людей, – по-деловому продолжал парень. – Вот бы Харе и Эти не пили пару дней. И Корака с Реви.
Коуа пожал плечами:
– Я спрошу их. Если не забуду… – Переведя взгляд на Хелену, он спросил: – Кто это?
Хелене стало стыдно за свои штаны и фланелевую блузку, но тут же она заметила, что Коуа смотрел на нее не похотливо. Если вообще можно было угадать какие-то эмоции по его взгляду, то в них читалась насмешка. Вождь этого племени носил джинсы «Деним» и клетчатую рубаху. Волосы, посеребренные первой сединой, спадали на плечи длинными жирными прядями.
– Твоя вахинэ? – усмехнулся Коуа. – Военный трофей из Европы?
Хелена не поняла, но Джеймс серьезно разозлился.
– Это гостья, Коуа, просто гостья. Твои люди должны ее встретить вежливо, – строго дал понять парень. – Мисс Глория еще раз сама заедет узнать насчет работников и скажет точно, сколько нам необходимо.
– Ах, время… – зевнул Коуа. – И нга ва о муа… – Вождь, отмахнувшись, взялся за бутылку, стоявшую под стулом. – Не хочешь глоточек, мальчик Джимми? Или вахинэ?
Джеймс покачал головой.
– Спасибо, – холодно ответил он. – Водку мы не будем. Еще слишком рано. У нас впереди все будущее, которое мы не хотим пропить.
Парень попрощался, дружелюбно помахав рукой, чтобы не показаться снисходительным. Потом открыл дверцу пикапа перед Хеленой.
– Это вождь? – удивленно спросила девушка, когда они отъехали. – Он был… мне показалось, он был пьян.
Джеймс со вздохом кивнул.
– Да. Поэтому маме придется приехать сюда еще раз, и отец заглянет, если будет проезжать мимо. На Коуа совершенно нельзя положиться, но он единственный, кто может заставить мужчин работать. Когда мы с ними говорим лично, они всегда соглашаются, а потом приходят, только случайно вспомнив. Они всё слушают краем уха. Мы их нанимаем не потому, что они просят за свою работу меньше, просто маори умеют обращаться с овцами. А кроме того, с лошадьми и собаками.
Машину тряхнуло на выбоине.
– Что арики говорил про меня? – вновь перевела тему на Коуа Хелена. – Что означает «вахинэ? И это «и га»?..
– И нга ва о муа, – поправил ее Джеймс. – Вахинэ – просто женщина, жена или любовница. Коуа употребляет это слово в очень непочтительной форме, как по мне, поэтому я и разозлился на него. А «и нга ва о муа»… В понимании маори это что-то связанное с прошлым. Дословно – «времена, которые лежат позади». Я никогда не понимал взаимосвязи, однако моя мама в юности очень интересовалась мировоззрением маори. Если ты хочешь узнать больше, спроси у нее. Или у дяди Бена, коль ценишь лингвистический анализ и сравнение родственных полинезийских культур. – Джеймс улыбнулся. Его настроение заметно улучшилось.
Девушка уже больше ничего не понимала, но философия маори сейчас интересовала ее не так сильно. Джеймс защищал Хелену и потребовал от Коуа относиться к ней с уважением. Она прочла достаточное количество английских женских романов, поэтому знала: воспитанные джентльмены всегда ведут себя таким образом. Возможно, Джеймс повел бы себя так с любой женщиной. Это было настолько привычно для него, что он опекал даже незнакомку, забеременевшую от другого мужчины. И все же Хелена была отчасти разочарована и снова злилась на нежеланного ребенка в животе. Он отбирал у нее все шансы завязать роман с Джеймсом. Наконец Хелена заставила себя упокоиться. Она не должна влюбляться в Джеймса, иначе ее положение только ухудшится.
Вскоре наступило отрезвление. Когда парень и девушка спустя несколько минут приехали на Киуорд-стейшн, что действительно находилась очень близко от деревни маори, они не увидели Глорию Мак-Кензи за работой в конюшне, как обычно происходило в это время.
– Мисс Глория в доме, – сообщил работник, вместо хозяйки безрадостно насыпая овес в кормушки для лошадей.
Хелена тут же заволновалась. Неужели мать Джеймса заболела? Она всегда наблюдала за тем, как кормят животных, а в этот день вдобавок и сына не было на ферме.
Но сам парень казался спокойным. Он даже не сделал попытки найти мать, а отправился с Хеленой и Эйни забирать лошадей.
– Ну а что такого? – ответил он, когда Хелена высказала свою озабоченность. – Может, у нее гости. Наверное, какой-нибудь животновод приехал, ездит теперь с отцом, смотрит овец, а маме приходится развлекать его жену. Вероятно, она сейчас в отличном настроении…
Джеймс подмигнул Хелене, и та с облегчением улыбнулась. Если Джек был занят гостем, это, конечно, объясняло отсутствие во дворе чужой машины.
Вместе с работником они быстро накормили животных. Потом Хелена и Джеймс отправились в дом.
– Чтобы окончательно испортить маме день, расскажем еще и про Коуа, – промолвил молодой человек. – Она будет просто «счастлива», узнав, что нужно куда-то выезжать из дому…
