— Ну и пиздец! — вырвалось у меня, — Что за хуйня здесь творится?
— Конец света здесь творится! — мрачно ответил мне Джош, — Ты оглянись вокруг, неужели не ясно?
— Разговорчики прекратили! — недовольно буркнул лейтенант, — Рохо, не пизди мне тут — за дорогой следи!
Я спохватился и снова вошел в транс. И сразу же в глаза бросились многочисленные метки работающих электроприборов. Я заорал в голос:
— Дюны на десять часов, пятьсот метров слева от нас там кто-то есть! Дюна на час справа от нас — вижу активность! На дороге в остове легковой машины что-то светится, возможно, мины!
Джош ударил по тормозам так что машина пошла юзом, врубил заднюю скорость и не обращая внимания на жалобный вой трансмиссии погнал вездеход задним ходом. Пулеметчик на крыше открыл огонь по обозначенным мной сопкам, а лейтенант заорал в рацию: «Мы атакованы, противник залег с обеих сторон дороги! На дороге мины! Повторяю, мы атакованы…»
И тут я увидел, как на вершине дюны в двухста метрах справа от нас поднялась фигура человека с трубой на плече и в нас полетела огненная стрела.
— Граната справа! — заорал я изо всех сил.
Джош отреагировал мгновенно — крутнул баранку, и выстрел гранатомета, который должен был прилететь точно в пассажирскую дверь спереди, ударил в колесо вездехода. Взрыв опрокинул бронированную машину, и я полетел, кувыркаясь по салону с мыслью: «В следующий раз надо пристегиваться!» Когда машина кувыркнулась в кювет, я крепко приложился головой об стойку автомобиля и потерял сознание.
В отключке я был недолго — пару минут от силы. Очнувшись, я услышал грохот разгорающегося боя вокруг нас. Вездеход лежал на крыше уткнувшись мордой в песчаный бархан из-под капота доносилось потрескивание и в салон шел дым. Никого кроме меня в машине не было, когда все успели выпрыгнуть, я не помнил. Пробормотав под нос пожелание лейтенанту Грабовски сдохнуть, я на четвереньках ринулся в полуоткрытую дверь водителя. На выходе из машины я ухитрился вляпаться в какое-то белесое говно, измазав руки и колени. Ругаясь на чем свет стоит, я распластался за перевернутым вездеходом со своим бесполезным золотым пистолетом в руке. Полцарства за автомат! Что здесь блядь происходит?! Кто с кем воюет и кто побеждает?
Песчаная буря усилилась и все вокруг застилала пелена несущегося с огромной скоростью песка. Этот песок мгновенно забил все мои физиологические отверстия, смотреть я мог только сквозь пальцы и сильно прищурившись. Грохот выстрелов и взрывов доносился со всех сторон сразу — похоже, что проклятая песчаная буря ни в малейшей степени не мешала чокнутым янки с энтузиазмом стрелять и взрывать друг друга. Да где все?! Что мне блядь делать?! Бежать обратно к колонне? Там только что-то громко взорвалось! Вперед идти — так там засели враги! Куда ни кинь — кругом клин! Ну Грабовски, тебе пиздец!
Выскочившую из песчаной бури фигуру человека с замотанной в какие-то тряпки головой и длинным ножом в руках я заметил в последний момент. Рука отреагировала быстрее сознания — вскинула пистолет, но вражина ловким ударом ножа отбил в сторону пистолет, и пуля напрасно взрыхлила песок возле машины. Тут бы мне и конец, потому что возвратным движением ножа этот демон пустыни уже вознамерился вскрыть мне горло, но тут я вспомнил, что огнестрел не главное мое оружие и убил противника мощным разрядом. Выскочившего вслед за первым гада я уже осознанно прибил разрядом. А в этой каше моя сила поэффективнее огнестрела будет!
С диким ревом двигателя из песчаной круговерти выскочил горящий БТР и помчался мимо меня куда-то на север, паля из пушек и пулеметов во все стороны. Куда они стреляли и видели ли куда едут, для меня осталось загадкой, да и рассказать скоро стало некому — БТР уехал недалеко, аккурат до заложенной в остове авто мины. Грохнуло знатно — боевую машину перевернуло, а меня взрывной волной уложило носом в песок и оглушило.
Кажется, наши проигрывали. Хотя какие это наши? Здесь никаких моих вообще нет, все остались в Тобольске. Я бы с радостью предоставил янки убивать друг друга, но отчего-то они еще и меня пытались на тот свет отправить!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Решив что от добра добра не ищут я сел на песок и прислонился спиной к машине. Здесь, по крайней мере, потише, чем на юге, где осталась колонна — треск выстрелов и грохот взрывов сейчас доносились как раз с той стороны. Дезертиры Черного Барта добивали охрану колонны. Мне осталось убедиться, что там все закончилось и пока эти отморозки будут грабить караван, попробовать уйти в пустыню и вернуться обратно в Салал. Если не заблужусь в этом песчаном месиве — не видно же ни черта!
Тут я вспомнил, что у меня есть радиостанция и хлопнул себя рукой по лбу — это же способ узнать, что происходит в колонне!
Радиостанция ухитрилась уцелеть в автомобильном крушении и даже гарнитура не оторвалась! Включив аппаратик и вставив наушник в ухо, я опять услышал вкрадчивый шепот, вкручивающий слова непонятного языка куда-то в подкорку как шурупы в доску. Сейчас он звучал угрожающе и как будто даже недовольно, но я наученный недавним горьким опытом постарался абстрагироваться и вслушаться в происходящее в отрядном канале. А происходило там много интересного!
— Меня прижали, меня прижали! — это Роки орет, — Противник на три часа!
— Винтовка заклинила, сука! — чуть не плача кричал Грабовски, — Не могу стрелять!
— Дипа подстрелили! Дип не умирай! Ааааааа! — а это кажется Чип.
— Надо отходить, нас всех здесь положат нахуй! — здесь не понял кто блажил высоким голосом полным паники.
— Отставить отходить! — это Мейсон, — Кавалерия на подходе!
Кавалерия? Он это серьезно, или просто их успокивает?
Не врал ушлый сержант — в звуки утихающей было перестрелки добавлялись новые участники, я услышал хлопки автоматического гранатомета и раскатистый выстрел орудия какого-то серьезного калибра.
— Они отходят! Отходят! — радостный крик Грабовски резанул по ушам.
Звуки перестрелки откатывались куда-то на восток. Кажется, пронесло.
Я утер пот со лба и с раздражением понял, что размазал то самое белесое говно с красными прожилками по лицу. Что это за херня? Вроде бы я на выходе из авто вляпался?
Я заглянул за машину и меня чуть не стошнило. Белесая хуйня оказалась мозгами пулеметчика, черепушку которого вездеход раздавил как орех. Пиздец!
— Рохо, ты живой? — послышался голос морпеха.
Я с испугу чуть было не пальнул на звук голоса, но в последний момент удержался, поставил пистолет на предохранитель и сунул в кобуру. Лейтенант, прихрамывая и подволакивая ногу, шел к вездеходу. Следом за ним топал водитель. Похоже, что отважные морпехи все время просто прятались где-то в кювете, но я не думал их винить, сам бы спрятался, если знал куда.
— Опа, здесь трупы! Кто-то завалил двух дезертиров! — вставил свои пять копеек балабол Джош, у которого лоб украшала свежая повязка, пропитавшаяся кровью.
Я молча подошел к ближайшему дезертиру, тому что решил поиграть со мной в фехтование, и сдернул у него с плеча старый добрый автомат Калашникова с черным цевьем и складным телескопическим прикладом. Потом, повозившись, расстегнул разгрузку с магазинами.
— Это правильно, — заметил неугомонный Джош, — Лучше поздно, чем никогда. Рохо, ты нашего пулеметчика не видел?
— Он под машиной лежит раздавленный в кашу, — зло ответил я, сдергивая с трупа арафатку и отличные герметичные очки с обтюраторами, — А его мозги сейчас на мне!
— Жаль Кирка, — вздохнул водитель, — Хороший парень был, надежный!
Освобожденная от очков голова дезертира упала на землю. Покойник оказался типичным европейцем, загорелый дочерна, и с впалыми щеками, весь высохший какой-то, с выцветшими белесыми глазами равнодушно смотрящими в небо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Парень, а ведь ты Барри Потрошителя завалил, — удивленно присвистнул лейтенант, — За него награда положена! Двадцать тысяч долларов, если память не изменяет!
«Он сказал не надо орден, я согласен на медаль…» на русском сказал я.
