— Ты беременна? — У него мрачный взгляд и он зол.
— Что? Нет? Кто тебе это сказал? — Когда эти слова слетают с моих губ, я вспоминаю, как Бренна в приемной поглаживала живот.
— Почему же тогда твоя помощница только что поздравила меня? Мы занимались сексом. — Он считает на пальцах. — Шесть раз за два дня. Невозможно так быстро определить.
Я оглядываюсь на Фабиана, который жестом велит мне продолжать.
— Это все большое недоразумение.
— Неужели? Потому что я начинаю злиться прямо сейчас, Грир. Ты беременна? Ты сказала, что уже целую вечность ни с кем не была. И то только с твоим тупицей бывшим. Это была ложь?
Да, неловкая ситуация. Вот же черт. Еще и Фабиан записывает нас на свой телефон. На что не пойдешь ради любви.
— Выслушай меня. Как-то на днях, неделю или две назад, не помню... я думала о тебе и о том, что из-за тебя у меня в животе порхают бабочки. Внутри все затрепетало от счастья. Я дотронулась до живота и сказала бабочкам, что люблю их и хочу, чтобы они остались. В это время Бренна подошла ко мне. Я чувствовала себя идиоткой, но... когда она спросила про беременность, подумала, что она шутит. Я не знала, что она действительно в это поверит!
Фишер делает шаг назад и, кажется, задумывается.
— У тебя бабочки в животе?
Я киваю.
— Не ребенок, который не мой?
— Нет. Во всяком случае, пока.
Он улыбается и приобнимает меня за талию.
— Из-за меня у тебя бабочки в животе? — Он окидывает меня жарким взглядом, и я забываю, что Фабиан в комнате.
— Каждый раз, когда я вижу тебя, думаю о тебе или прикасаюсь к тебе.
— Значит, они у тебя и сейчас?
— Да.
— Я сегодня уже говорил, как сильно тебя люблю? — Он наклоняется ко мне и целует в макушку.
— Снято! — кричит Фабиан позади нас.
— Какого хрена? — ругается Фишер, оборачиваясь.
— Это было потрясающе. Просто фантастически.
Фишер бросает взгляд на Фабиана, потом смотрит на меня.
— Патрик Фишер, позвольте представиться — меня зовут Фабиан Конфи, и я кастинг-директор «Книжного парня». Могу прямо сказать, что твои фотографии не отдают тебе должное. Если я попрошу тебя повторить слово в слово с той же интенсивностью, ты сможешь это сделать?
Фишер смотрит на меня.
— Ты меня подставила?
— Не сердись. Я просто хотела познакомить тебя с Фабианом. Я не знала, что все так произойдет.
— Кто твой агент? У тебя есть портфолио? Ты поедешь с нами завтра в Лос-Анджелес?
— Извините, дайте нам минутку.
Фабиан кивает и показывает мне большой палец, покидая мой кабинет.
Фишер глубоко вздыхает и скрещивает руки на груди.
— Ты ему нравишься, — нервно говорю я.
— Разве ты не слышала, как я сказал, что не хочу пробоваться на эту роль?
— Слышала. Я просто не слушала. Сколько раз я просила тебя перестать пытаться быть Пенном? Ты слушал? Нет! И теперь, когда я хочу, чтобы ты был Пенном, ты даже не пытаешься. Ты хоть представляешь, как это тяжко?
Выражение на лице Фишера смягчается, и я продолжаю:
— Разве ужасно, если я хочу, чтобы мужчина, которого я люблю, остался в городе? Это плохо, что я просмотрела каждую рекламу и сцену на «Ютуб», в которой ты когда-либо участвовал? Думаю, ты невероятно талантлив. Это ужасно думать, что моему фильму повезет с тобой, и я знаю — женщины по всему миру будут любить тебя так же сильно, как и я?
Фишер убирает прядь волос с моего рта и заправляет за ухо.
— Думаю, могло быть и хуже.
— Если тебе действительно не нравится быть Пенном, я скажу Фабиану, чтобы он забыл обо всем.
Фишер смотрит в потолок.
— Это так много для тебя значит?
Я киваю.
— Тогда как я могу сказать «нет»?
Я прыгаю в его объятия, и он смеется. В глубине души я знаю, что все будет хорошо.
* * *
Падая без сил на кровать в гостиничном номере, я мечтаю о том, чтобы подремать. Того, кто изобрел пятичасовые полеты, нужно расстрелять. По крайней мере, мне не нужно оставаться на кастинге еще на следующие три часа.
Мой телефон оповещает о сообщении.
Неизвестный: Привет, девочка, это Хлоя. Надеюсь, ты не против, что я тебе пишу. Я болтала с Фишем, и он сказал, что ты в моей глуши. Во сколько ты освободишься?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я вношу ее имя в контакты и отвечаю:
Я: Только что добралась до своего гостиничного номера. Мы должны были обменяться номерами раньше.
Хлоя: Где ты остановилась?
Я: Отель «Мариотт».
Хлоя: Ни хрена себе! Я буквально на этой улице. Как насчет того, что я подойду, и мы выпьем кофе?
Я: Конечно. Встретимся в вестибюле.
Вот и плакал мой сон. Может, кофе поможет мне взбодриться. Я расчесываю волосы, надеваю туфли и спускаюсь на лифте в вестибюль. Хлоя уже там.
— Привет, девочка!
Мы обнимаемся, и она указывает на кофейню в отеле.
— Отлично, — говорю я.
Я беру тыквенный латте, а она черный кофе с сахаром.
— Ну и как ты? Тебе понравился благотворительный прием? Как поживаешь? — спрашиваю я.
— Прием понравился. Я в порядке. Только устроилась на новую работу в качестве секретаря, и это клево. Не все из нашего бизнеса получают регулярные заказы, как Фишер.
— Он сказал тебе, что я хочу, чтобы он попробовался на роль Пенна?
Хлоя машет рукой, потягивая кофе.
— Я говорила ему об этом с того самого дня, как узнала, что по книге будет сниматься фильм.
Я улыбаюсь и дую на напиток. Слишком горячо.
— Могу я просто сказать тебе, что я твоя фанатка? Я прочитала все твои книги.
— Ты упоминала об этом, —хихикаю я. — На самом деле, я просто обычный человек, которому повезло.
— Фишер — вот, кому повезло. Когда он сказал, что буквально столкнулся с тобой, когда был во Флориде, я чуть не умерла.
Я смеюсь.
— Да, наверное, еще смешнее было, когда он узнал, кто я.
— Он понял это сразу, как только увидел тебя. Я все время говорила о тебе. Однажды я попыталась заставить его прочитать твою книгу «Плач». Помню, он посмотрел на твою фотографию и сказал, что ты симпатичная. Забавно, как все складывается, не правда ли?
Она качает головой, и мне кажется, что я ослышалась. Мысленно прокручиваю ее слова.
— Когда Фишер сказал, что встретил меня? — Я прошу разъяснений.
— Он позвонил мне на следующий день. «Вчера на пляже я столкнулся с твоим любимым автором», — сказал он. По-моему, он последовал за тобой, когда увидел, что в живую ты намного красивее, чем на обложках книг.
Хлоя подмигивает мне и смеется, а мое сердце замирает.
— Значит, он понял, что я писатель, как только увидел меня, да?
— О, конечно. Бедняга слышал, как я говорила о тебе каждый раз, когда выходила новая книга.
Я смотрю на свою чашку с кофе и кручу ее в руках, чтобы согреться. Моя кровь внезапно стала ледяной.
— Когда я услышала, что будет сниматься фильм, сказала Фишеру, что он должен найти тебя и попробоваться на роль. Тут он, наконец, взял книгу и прочел ее. Хотя я уговаривала его раз десять. Никогда не видела, чтобы Фишер так внимательно читал книгу. Когда он понял, что Пенн — это он, о, Боже, Фишер вел себя так, что можно было подумать, будто он выиграл в лотерею!
Я судорожно сглатываю и вскакиваю со стула.
— Ты в порядке? — спрашивает Хлоя. — Что случилось?
— Я... э-э... только что вспомнила, что должна была связаться с режиссером и начать рецензировать материал. Мне жаль так быстро прерывать нашу встречу. Я должна идти.
Я практически бегу от Хлои, не попрощавшись. Несколько раз нажимаю кнопку лифта и молюсь, чтобы он открылся, прежде чем я расплачусь в вестибюле. Фишер знал, кто я? Он лгал мне. Боже мой. Он невероятный актер. Он полностью одурачил меня. Со мной играли с первого дня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
