– В этом доме жила семья Меган. Они жили в нем… много-много лет. Очень долго. И вот в один прекрасный день отец семейства, Билл Меган, свихнулся. Он просто проснулся среди ночи, встал и… расстрелял всю свою семью. Свою жену и своих детей. Убил их всех. А потом застрелился сам. И никто не знает почему. Он не терял работу, ничего такого. Он просто… просто сошел с ума.
– И сколько же там было детей? – облизнув внезапно высохшие губы, спросила Джулия.
– Трое.
И тут же все страхи и волнения Джулии перестали казаться ей глупыми, а ее ужас стал ей понятен и получил свое объяснение.
– Я еще удивилась, когда вы там поселились, – покачала головой Деанна. – Не могу поверить, что никто не рассказал вам об этом.
– А кто мог мне рассказать? – спросила Джулия; не успела она произнести эти слова, как ей на ум пришли молокане на пикнике. – Я никого не знаю в этом городе.
– Теперь знаете, – заметила Деанна, взяв ее за руку.
Джулия кивнула, попыталась улыбнуться и почувствовала, что внутри у нее большой кусок льда.
– Да, – согласилась она, – теперь знаю…
Она все выложила Грегори в ту же минуту, как он появился дома. Деанна только что ушла, и Джулия как раз убирала чашки и тарелки, когда он вошел в дверь.
Она рассказала ему все: историю дома вместе с душераздирающими подробностями, которыми поделилась с ней ее новая подруга; о том нехорошем чувстве, которое преследовало ее в доме, и о ничем не спровоцированном падении коробки с посудой.
Она зло высказывала все это прямо ему в лицо, но муж, казалось, не был ни удивлен, ни слишком расстроен ее поведением. Он казался спокойным и рациональным. Его невозмутимость только еще больше разозлила ее.
– И чего же ты хочешь? – спросил Грегори. – Переехать?
– Да, – ответила она, глядя ему прямо в глаза.
– Но послушай…
– Что я должна послушать?
– Ты что, действительно считаешь, что в доме водятся привидения? Считаешь, что призраки убитых преследуют тебя и бьют твой фарфор? – Грегори покачал головой: – Боже, ты говоришь совсем как моя мать.
– Тогда, может быть, она умнее, чем ты о ней думаешь?
– Даже если это так и если призраки действительно существуют, то этот дом абсолютно безопасен, потому что она прогнала всех бесов и благословляет его каждый раз, когда проходит через эту чертову дверь!
– Говори потише. Она у себя в комнате.
– Мы не станем переезжать из-за твоего внезапного припадка суеверия.
– И тебя что, совсем не волнует, что в нашей спальне убили людей? Что дети спят в комнатах, где было совершено убийство? Тебя это что, действительно не беспокоит?
– Тебя это тоже не беспокоило, пока ты об этом ничего не знала.
– Но мы, кажется, не вбухали все наши деньги в это место. Мы…
– Вот именно, что вбухали. По крайней мере все деньги этого года. Следующая выплата лотерейного выигрыша только в августе следующего. Так что или мы каким-то волшебным образом умудряемся продать этот дом, что, принимая во внимание его историю, маловероятно, или продолжаем жить в нем.
Джулия заморгала и уставилась на него.
– Ты знал, – произнесла она. – Ты все это знал.
– Мне рассказали Пол и Одд. Я посчитал, что лучше будет, если ты ничего об этом не узнаешь. Не хотел тебя тревожить.
– А кто дал тебе право принимать за меня решения? Кто ты такой, чтобы фильтровать для меня информацию, как будто я несмышленый ребенок?
– Почему бы тебе не говорить потише? – предупредил ее Грегори.
– Это мой дом, и если я захочу, то вообще буду кричать!
– А дети где?
– В школе, – ответила Джулия и невольно взглянула на часы. Три десять. Дети появятся через двадцать минут.
– Послушай, я согласен, что это не самые успокаивающие мысли в мире, но мы здесь завязли – по крайней мере на какое-то время, – и надо постараться выжать из этого максимум. Предлагаю ничего не говорить детям…
– Конечно, детям мы ничего не скажем, – огрызнулась Джулия. – Но так как наша семья, кажется, единственная в этом городе, которая ничего про это не знает, то я уверена, что кто-нибудь когда-нибудь все им расскажет.
– И когда они станут нас спрашивать, то мы объясним им, что бояться абсолютно нечего.
– Да неужели?
– Ты что, действительно серьезно веришь в то, что призрак Билла Мегана попытается убить нас во сне?
– Я уже не знаю, во что верить.
Грегори стер пот со лба.
– Боже! – вздохнул он.
– И что должен означать этот стон?
– Ничего.
– Уж не держишь ли ты меня за глупенькую молоканскую девочку, а? Так вот, позвольте вам напомнить, мистер, что я из Лос-Анджелеса, а вы родились в этом богом забытом заскорузлом городке. Так что не впаривайте мне вашу «я-умнее-тебя-во-много-раз» ерунду.
– Прошу тебя, заткнись, – попросил Грегори.
– Что? – взвилась Джулия.
– Вернемся к этому разговору, когда ты немного придешь в себя, – отвернулся от нее муж.
– Мы будем говорить здесь и сейчас!
– Нет, – хладнокровно ответил он. – Не будем.
– Пошел в задницу!
– И тебя туда же.
– Иди ты ко всем чертям! – выкрикнула Джулия, но он уже шел через холл к ванной.
Она повернулась к нему спиной и влетела в кухню. Ее всю трясло от ярости, отчаяния и еще от чего-то, чему она не могла подобрать названия. Джулия налила себе воды и присела у кухонного стола. Она старалась дышать глубоко и размеренно и пить воду мелкими глотками, не думая о Грегори и об убийствах в доме, а стараясь успокоиться до того, как дети вернутся из школы.
II
Саша стояла на углу Малахит-авеню, докуривая сигарету, прежде чем повернуть на свою улицу. Может быть, она уже и взрослая, но все равно не хочется, чтобы родители видели ее с сигаретой. Папаша лопнет от ужаса, если поймает ее курящей. Хотя она совсем не боялась родителей, ей не хотелось тратить время на разборки с ними. Лучше всего избегать конфликтов в семье и притворяться, что все идет так же, как и раньше.
Саша затянулась в последний раз, бросила окурок и затоптала его носком своей туфли. Затем, засунув в рот пару мятных таблеток, зашагала в сторону дома.
Адам набросился на нее, не успела она переступить порог:
– Что такое основание степени шесть от двенадцати?
– Что?
– Мы проходим логарифмы. Что такое основание шесть?
– Откуда я знаю, – ответила Саша, протискиваясь мимо него.
– Кажется, я уже просил тебя повнимательнее относиться к своему брату, – встретил Сашу в гостиной отец и, отложив газету, холодно посмотрел на нее.
– Я и отношусь. Просто не знаю ответа.
– Ты говорила с ним слишком коротко, бесцеремонно и грубо. Я уже говорил тебе, что тебе, может быть, почти восемнадцать, но, пока ты живешь в этом доме, я ожидаю, что ты будешь подчиняться его правилам. И я жду, что с членами своей семьи ты будешь обращаться с должным уважением. Адам тоже к ним относится. А теперь я хочу, чтобы ты помогла брату с домашним заданием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
