Когда я перевел дыхание и немного развернулся из той позы эмбриона, что принял после удара, несколько рук дернули меня вверх, усаживая на песке. Тактические очки с головы сорвали, попутно выдрав порядочный клок волос. Кто-то из разбойников зажег небольшой масляный фонарь и поднес его сначала к моему носу, затем к пропитанному кровью песку, на котором лежал его практически обезглавленный товарищ. Меня что-то спросили, затем дали затрещину, когда я покачал головой в ответ…
— Как ты это сделал? — прозвучал вопрос уже на межмировом.
Я, щурясь и вжимая голову в плечи в ожидании очередной затрещины, только сплюнул мокрый песок в ответ. Ну не рассказывать же им про Маню? Где, кстати, она, когда она мне так нужна?
Вторая затрещина не заставила себя ждать. А за ней — и третья… Кто-то из стоящих надо мной людей от души сунул мне чем-то твердым — похоже, прикладом ружья — в бок, и я снова повалился в песок, больше от обиды, чем от удара: куртка все же неплохо справлялась с функциями защиты организма. Главное, что я немного рассмотрел своих обидчиков. Разбойничков оказалось всего четверо, считая того, которого я зацепил выстрелами из дробовика. Теперь этот подстреленный туго перетягивал ногу тряпкой и угрюмо зыркал на меня из-под насупленных бровей. Не сомневаюсь, что он с превеликим удовольствием перерезал бы мне глотку, если бы остальным не была нужна информация от меня. Так, ну что ж, будем считать, хоть от этого мне сейчас и не легче, что врагов у меня «трое с половиной», если только другие не прятались где-нибудь неподалеку. Или — не штурмовали в это время хижину на склоне холма.
Я даже заскрипел зубами — песок во рту этому весьма способствовал — от вспышки горькой ярости при мысли о том, что сейчас, возможно, какой-то тощий узколицый оборванец (именно такого вида были взявшие меня в плен разбойнички) повалил на каменный пол мою сестру и стягивает с нее шорты…
Моя отчаянная попытка вырваться ни к чему не привела — я просто еще раз получил прикладом какого-то архаичного ружья под дых, после чего немного похватал воздух ртом, а когда отдышался, принялся звать Маню. Я издал всего несколько криков, после чего грязная ладонь зажала мой рот, и один из разбойничков прошипел мне на ухо на межмировом:
— Демона своего зовешь? Не успеет он прийти на помощь — мы тебя раньше кончим, ясно?
Я горько покивал головой, после чего рука оставила мой многострадальный рот, и я успел еще раз позвать Маню, прежде чем мне между зубами воткнули вонючую тряпку, что чуть было не вызвало у меня приступа рвоты.
— Твой демон не придет, — продолжал шипеть мне в ухо разбойничек. — У нас против демонов амулеты сильные… Лучше крикни своим, чтобы не пытались сопротивляться, иначе мы тебе уши обрежем, а потом и нос и губы…
На слове «губы» он вдруг шумно выдохнул, что, как мне показалось, выдавало его извращенческую сущность, а затем мирно уткнулся лицом в мою шею, наваливаясь, вдобавок, всем телом.
«Блин, педик какой-то пустынный!» — мелькнула паническая мысль, но падение еще двух тел слева и справа разом повернуло мое мнение в другую сторону.
Оставшийся разбойничек покрутился немного на месте, зыркая наполненными ужасом глазами через снятые с меня тактические очки и выставив ствол моего дробовика, так что я даже испугался, что он ненароком с испугу и меня пристрелит. Не пристрелил. Разбойничек на секунду перестал вертеться, замер, пытаясь рассмотреть что-то, невидимое мне. Затем, очевидно о чем-то догадавшись, погасил фонарь, валяющийся рядом и освещающий скудным светом лежавшие трупы. После чего, уже просто при лунном сиянии, он дернулся всем телом вперед и упал на фонарь ничком, словно желая погасить его наверняка.
Я было тоже прилег, чтобы не быть одному в поле воином и не искушать невидимого стрелка, но, подумав немного, решил, что если меня до сих пор не подстрелили, то и вряд ли подстрелят в ближайшее время, а своего спасителя лучше встретить гордо и прямо… стоя на коленях. Меня еще немного смущал вонючий кляп, торчащий изо рта, но уж с этим я не мог ничего поделать: руки-то были по-прежнему связаны за спиной…
На вершине залитого голубоватым лунным светом бархана, метрах в двухстах от меня, появились две фигуры. Одна из них — сутуловатая и нескладно-длинная, была выше другой как минимум на голову и двигалась странной припрыгивающей походкой — это по песку-то! Другой силуэт, хоть и был пониже первого, с избытком компенсировал это шириной плеч и длинным стволом в мощных руках. Неизвестные неторопливо двигались в мою сторону, словно они были уверены, что я никуда не убегу. Я тоже был в этом уверен, так как немного увяз коленями в песке, да и бегать со связанными за спиной руками как-то неловко. Мне оставалось изо всех сил работать языком, чтобы вытолкнуть ненавистный вонючий кляп. Фигуры подошли ко мне на расстояние метров в двадцать и остановились.
— Смотри-ка, — насмешливо сказала более длинная, — а этот еще дышит… я же говорил, что ты, хоть по одному, промажешь!
Плечистая фигура молча пожала плечами. Длинная протянула руку с пистолетом и выстрелила в одно из лежащих на песке тел. Тело никак не отреагировало, но звук выстрела хлестнул меня по ушам как бичом, заставив снова вжать голову в плечи.
— А вон тот, на коленях, так вообще — живой! — деловито-радостно сообщила длинная фигура. — Ты его застрелишь или предоставишь мне опять за тебя все доделывать?
Я замотал головой и замычал сквозь кляп так, что чуть сам не оглох.
— Бедный… — сопереживающе протянул обладатель пистолета, — да он раненый совсем, мучается, бедняга! Нужно ему помочь… — И он снова поднял свой пистолет.
Кляп вонючей кометой вылетел из моего рта. От волнения я практически потерял голос и умудрился выдавить из себя только слабый сип.
— Связки повреждены, — сокрушенно кивнул длинный. — Сейчас, приятель, сейчас станет легче…
— Ну хвачичь! — недовольно проворчал широкоплечий и, закинув за спину длинный ствол, что оказался при ближайшем рассмотрении снайперским комплексом, подошел ко мне.
— Чыши равномерно, не чергайся, сейчас я чебя развяжу!
— Имар, — просипел я, наклоняясь вперед, чтобы облегчить доступ к моим связанным кистям. — Имар, скажи Саньку, чтобы бежал подальше, иначе я этого шутника сейчас придушу!
— Глюпые шучки, — бурчал Имар, перерезая веревку. — Я говорил ему, что это глюпо, а он: «Давай прикольнемся, давай прикольнемся…» Вон — лишний пачрон на чруп впусчую израсхочовал!
Санек отбежал от нас на безопасное расстояние и оттуда махал руками как мельница.
— Лех, ну ты не обижайся, ведь смешно было, когда ты мычал в свою тряпочку и зенками на нас сверкал! Ну сам же со смехом вспоминать будешь!
Имар протянул мне флягу с водой. Я прополоскал горло от остатков песка и жадно сделал несколько глотков. Половина воды пролилась мимо, так как меня начала бить крупная дрожь — компенсация за чрезмерное напряжение.
— Я вспомню, — вновь обретя голос, пообещал я. — Я тебе так вспомню, клоун доморощенный! Я Мане скажу, чтобы она тебе пипиську откусила, вот тогда и похихикаешь тоненько!!!
Санек, почувствовав, что я раскален добела, отбежал еще на пару десятков шагов.
— Ну прости! — крикнул он оттуда. — Ну пошутил неудачно, ну дурак… Но Маню-то зачем?!
— Чы один? — спросил у меня Имар, видимо желая перевести тему. — Один приехаль?
— Нет, — мрачно пробормотал я. — С сестрой, она там…
Имар помог мне подняться на ноги, и я, заботливо поддерживаемый им, поковылял к холму.
— Погоди, Имар, нужно очки забрать. — Я нагнулся к лежащему на фонаре разбойничку.
— Не надо, — смущенно пробормотал здоровяк. — Я ему глаз просчрелил, очки испорчились… Возьми мои.
Он снял со лба очки и протянул мне. Модель была незнакомой, но тоже ничего, даже покрасивей, чем та, что была у меня прежде, разве что немного массивнее, да какие-то рожки выдавались вперед от места крепления дужки-оголовья…
— Всех перебили? — спросил я у Имара.
— Всех, — ответил он мрачно. — Их всего шесчь было… неч, семь. Мы всех, пока сюда подбирались, высмочрели. Да их в банде раньше было около десячи. Чроих я на днях засчрелил…
— Эй, клоун! Беги к хижине на холме, шапито недобитый! — крикнул я Саньку, переминающемуся в тридцати метрах от нас. — Там моя сестра, Людмила, понял? Скажи ей, что со мной все в порядке, что ты — Санек. Я ей о тебе рассказывал. Да вежливо с ней, без тупых шуток!
— Сестра?! — пискнул Санек. — Бегу, я мигом!
И вихляющим бегом долговязый штурман кинулся к холму.
— Скажи мне, Имар, — с надрывом спросил я у чернокожего здоровяка, — зачем ты этого придурка из города тогда вытащил? Ведь это же стихийное бедствие в телесной упаковке! Стой, дробовик нужно забрать!
Имар хмыкнул и, засунув дробовик мне в заплечную кобуру, подхватил меня под руку, потащил к холму.
— Наверное, почому, что чи сам без него отчуда не ушел бы, — сказал он, подумав. — А без вас — я.
