– Крепкого Духа, Мудрости всем желаю! Слава Богам и Предкам наша!
И вышел за порог.
…Спустя два часа Роман будет стоять на улице за воротами тюрьмы. Один. Без конвоя. Без единой копейки денег. На свободе.
Солдат вывел его за стену узилища, отдал документы и сказал: «Пока!» Ворота тюрьмы закрылись. Последний, кого Роман видел, выходя из ворот, был следователь по фамилии Полиграф, который вышел покурить на свежий воздух. Он мрачно буркнул Роману:
– Еще встретимся.
Книга вторая
Про признаки
Признаки – это уши сущности, которые торчат над маскировочными сетями. То, чего нет, – уже есть. О чем не говорят – то висит в воздухе. Оно придет – и все скажут: оно есть. Так должно быть. Их и сейчас видно, если смотреть хорошо или долго. А потом признаков станет так много, что ничего, кроме них, уже не будет видно. Задумайся об этом.
Часть первая
Объект ЧТ
1. Все политические проекты живут недолго
«Стихия народной жизни слизывает дом, построенный на песке, а время засыпает его пеплом. На верхних этажах обычно чисто и светло. Про нижние этажи сказать нечего: там темно было и сейчас темно».
В тихие утренние часы в Агентстве русских исследований у Сципиона было принято заниматься умственной работой. Ответственный за выпуск журнала «Выводы» Пафнутьев (Коля-ушастый) закончил писать письмо предполагаемому спонсору. Таких писем он рассылал в день штук по пять. Дела шли полегоньку.
«Уважаемый Имярек Буржуазович!
Журнал „Выводы“ (с вашей постной рожей на обложке) является совершенно новым медийным проектом. В отличие от других СМИ, которые нагло продаются на всех углах и во всех сортирах, наш аналитический журнал рассылается в черном глухом конверте в двадцать два адреса власть имущих, в такие адреса, которые не найдешь в адресных книгах. Нас читают во Дворце. Вам ничего не будет стоить, если вы дадите интервью нашему корреспонденту, это не накладывает на вас никаких финансовых обязательств, лишь одна приятность происходит от нашего общения. Все увидят, какой вы умный и красивый. Лучше всего, если вы не откажетесь стать членом нашего редакционного совета, вместе с вами мы укажем власти светлый путь, чтобы она (власть) не запуталась в тенетах…»
Пафнутьев остался доволен своим письмом. И начал новое:
«Уважаемый Марихуан Гашишович!
Наш журнал „Выводы“ – новый тип аналитического издания с огромным PR-эффектом…»
Спонсоры охотно шли на контакт с серьезным солидным изданием, от которого не следовало ждать подвоха. К концу года издание собиралось провести парад важных лиц, пригласить спикера Совета Федерации и соорудить специальный выпуск журнала с лучшими людьми на обложке. Спикера надеялись поместить в середину в обрамлении уважаемых людей. Людей с деньгами было много, а славы у них было с гулькин нос. А томиться сейчас в безвестности, а в грядущем – без вечной памяти человеку с деньгами было невыносимо. Хотелось побыть заслуженным и великим к ближайшему юбилею, а то и к смерти, заработать какой-никакой орденок, статейку или некролог с добрыми словами о заслугах перед Отечеством. Скупа наша Родина на добрые слова в адрес сынов своих. Скупы и потомки. Они, можно сказать, вообще сволочи, оставляешь им наследство и налаженные каналы, а взамен похоронить по-человечески не могут, уложат в холодный дешевый гроб, обитый красным революционным ситцем, забудут позвать хорошего попа и заочно отпоют незнамо где, и все – через пятнадцать минут забудут и приступят к салату оливье. И чего греха таить, вздохнут с облегчением, избавившись от надоедливого, растерявшего былое обаяние папаши. И давай считать, что он оставил после себя, чем поживиться можно после смерти трудяги…
…В Городе Дворцов после падения мэра Сливки стали появляться богатые. Под них складывался рынок услуг. Родилась социальная рознь. На этой розни и работала контора Сципиона. Он рассчитывал, что, испугавшись сплетен, смеси лжи и правды, богатенькие потянутся в его контору платить ему за молчание.
Отсюда, из этой болотной местности, пронизанной бронхитными ветрами, запахом плесени, старых книг и гниющих картин, есть пошла вся российская власть.
Интеллектуалы тут строго делились на сытеньких поклонников монархии и наоборот, поджарых и злобных революционеров. Полгорода плодоносило помпезными царственными именами, а полгорода были изрезаны прямыми проспектами с революционными именами: Проспект Французской революции, Проспект стачек, Площадь трех висилиц, Улица красных комиссаров… Попытки присвоить улицам мирные имена натыкались на оголтелое сопротивление общественности.
Наблюдались и странности, свойственные более провинции, нежели беспокойным столицам. Обыватели позволяли себе обедать по два часа в будний день. А в воскресенье гулять в парках. Местные дамы извечно предпочитали шляпки российским платкам и даже меховым уборам. Мужчины надевали на кожаные ботинки резиновые галоши и всегда имели при себе зонтики, чтобы дойти до общественного транспорта.
В столице, как известно, все обстоит проще, и столичные горожане одеты незамысловато – в «мерседесы».
Жители Города Дворцов зорко следили, чтобы власть не удумала сломать какой-нибудь старый сарай, возле которого однажды помочился Петр или сломалась ось кареты императрицы. Они часто выходили на демонстрации протеста против нововведений власти. Любили на досуге почитывать свои тухлые газетки, написанные языком призывов к гражданскому неповиновению. И уважали посматривать свое вековечное телевидение.
Сципион решил создать в этом городе совершенно новый бизнес – на крови. Ну, может, не совсем на крови, но явно не на нектаре. Бизнес на правде. То есть на слухах, сплетнях и подметных письмах, на фальшивых рейтингах, леденящих душу откровениях из мест заключения и следственных изоляторов.
Сципион стремился занять пустующую нишу в Городе Дворцов – нишу информационного шантажиста. Перед собой он ставил задачу – наводить страх на весь криминальный бизнес. А другого бизнеса в Городе Дворцов отродясь и не водилось.
Без Сципиона народ был неполный. Дворцовый социум явно нуждался в таком сервисе, какой предложил городу Сципион. Для этого Сципион прошелся по всем силовым структурам города, выпил со всеми майорами, капитанами и даже подполковниками. Пообещал всем хорошие доходы от будущего бизнеса. Участие в переделе собственности. И нанял в офис четырех пронырливых адвокатов. Одного, с именем, для понту. А остальных – для беготни.
Понятно, что адвокатишки были в принципе людьми бесполезными – в стране с такой слабой правовой системой, как Россия, адвокаты не могли до конца выиграть ни одного суда. Если не умели давать взятки судье. В противном случае иски удовлетворялись частично, а потом отменялись. А если суд и выигрывался каким-то чудом, то получить по нему реальную сатисфакцию все равно было невозможно. Поэтому адвокат при конторе служил для отпугивания врагов и для морочения клиента. Хороший адвокат редок.
Гораздо полезнее во всех отношениях пресса. Она и слышнее, и пышнее. И слух, и клевета – вот настоящие бойцы за справедливость. Две грязные газетенки Сципиона «Замочная скважина» и «Время гадостей» в силу своего демократизма, обилия подробностей и отсутствия комплексов быстро стали популярными в жаждущем правды и справедливости Городе Дворцов. Они тешили раздраженное чувство зависти горожан. А еще был якобы аналитический журнал «Выводы». Но это – особый проект. Под него вымогались деньги у богатеньких клиентов, желавших увидеть свой образ на обложке.
Но вопреки ожиданиям Сципиона крупная рыба в сети не плыла. Город привык обделывать свои делишки в полном молчании, сопя и пересчитывая мелочь. На помощь городской богатей звал силовиков с пистолями и в масках, налоговиков и прокурорских. Все успешно отбивались от врагов и объяснялись по старой схеме – стрелка – с обеих сторон с ОМОНом. Ни одно громкое убийство не раскрывалось по горячим следам. Все тонуло в болотном тумане.
И вот на эту обычную схему разборок Сципион смело от отчаяния решил во что бы то ни стало наложить свою. Сципион понимал, что если не отхватить любыми средствами добрый куш, не взять под контроль выгодный бизнес, дальше довольно скоро придет блеклая старость, а с нею можно вешаться на дубу, потому что осина не выдержит его тела. Смысл жизни был обрисован точно и укладывался в лаконичную формулу: денег. Возраст был уже такой, что и на женщин отвлекаться Сципиону не хотелось. «Или я этот город, или он меня…» – часто думал он.
