Имена, знакомые любому школьнику, соседствовали с именами давно забытых героев. Первый полукруг в несколько сот футов – Вальтер Рид, Роберт Фултон, Илай Уитни.[22] За ними – те, о чьих достижениях теперь мало кто помнит. Я украдкой смотрела на таблички: Мэтью Фонтейн Мори – мореплаватель. Джеймс Бьюкенен Идс – построил первую подводную лодку перед Гражданской войной.
Следуя изгибам дорожки, мы подошли к массивной стене здания с внутренней стороны. Перед нами был второй ряд бюстов. Торми ускорил шаг, на ходу указывая букетом направо и налево. Братья Райт стояли напротив Томаса Эдисона,[23] рядом с Гиббсом, физиком и математиком.
– Вот Вашингтон. Он был единственным, чей бюст единодушно решили установить здесь, – сказал Торми.
– Еще пару часов, – проговорил Майк, изучавший таблички, – и я буду во всеоружии для «Опасности» на ближайшие пару лет.
За углом здания открылся внутренний двор, от которого шла дорожка. В конце аллеи толпились студенты, поджидавшие профессора Торми. На фоне голых серых веток навечно замерли Авраам Линкольн и Генри Клей.[24] Напротив них стояли Томас Джефферсон и Даниель Вебстер.[25]
Дорожка из красного кирпича снова поворачивала за угол. Здесь возвышались бюсты юристов – Джона Маршалла, Оливера Уэнделла Холмса. Потом шли военные герои во главе с Джоном Полом Джонсом и маркизом де Лафайетом – единственным неамериканцем, которого я заметила в том ряду. Тут же были Роберт Э. Ли и Улисс Грант.[26]
Майк остановился, чтобы прочесть надписи.
– Много же их.
– Обычное дело, не правда ли? – сказал Торми. – Писатели и художники в самом конце. Даже учителя и ученые их опередили.
Пройдя мимо преподавателей – Марии Митчелл, Джеймса Кента, Хораса Манна и Мэри Лайон,[27] – мы повернули к последнему ряду великих писателей. Застывший взгляд Джеймса Фенимора Купера был направлен в глаза Гарриет Бичер-Стоу – они стояли по разные стороны дорожки.
– А вот и наш господин По, – произнес Торми. На высоте в несколько сот футов над автострадой возвышалась мрачная фигура – между Сэмюелом Клеменсом[28] и Уильямом Каленом Брайантом.[29]
– Кто скульптор? – спросила я.
– Великий Даниель Честер Френч.
Поэт уныния получился несколько скромнее, чем самая известная работа Френча – памятник Аврааму Линкольну в Вашингтоне. Угрюмое лицо, обрамленное густыми волнистыми волосами. Он был изображен в жилетке с бантом, завязанным под подбородком.
Ной Торми помахал букетом над головой, чтобы привлечь внимание студентов. Потом посмотрел на часы. Я взглянула на свои: из-за нас он опаздывал с открытием церемонии, но всего на несколько минут – было самое начало двенадцатого.
Несколько рисуясь – это было заметно со стороны, – Торми поклонился бюсту По и положил цветы у основания гранитного пьедестала. Студенты засмеялись и захлопали. Вспышки фотокамер казались особенно яркими в эту хмурую погоду.
Профессор выпрямился и взял меня под руку. В этот момент прозвучала серия выстрелов. Стреляли из мощной винтовки, со стороны лесистого склона под нами. Третья пуля отскочила от головы Сэмюела Клеменса и попала Ною Торми в плечо. Он повалился на землю. Я упала на колени рядом с ним.
Глава 23
Майк Чэпмен из-за поворота тропинки крикнул: «Алекс!» – и подбежал к нам.
Торми пытался подползти ко мне, опираясь на левый локоть, правая рука у него повисла.
У Майка в руке был пистолет. Свободной рукой он прижал Торми к холодным кирпичам, которыми была вымощена земля.
– Обоим лежать!
Где-то позади испуганно кричали студенты. Я не успела заметить, куда они отскочили.
Майк стоял в полный рост напротив По, вплотную, и, выглядывая из-за него, смотрел под откос.
Я выбиралась из-под руки Торми. Сквозь рукав его куртки мне на ногу сочилась кровь. Он стонал от боли. Я попыталась сесть.
– Лежать, черт вас дери! – повторил Майк.
Убедившись, что я снова пригнулась, он выстрелил дважды. В ответ послышались винтовочные выстрелы. Пули ударялись об колонны, пьедесталы и бюсты, а потом отскакивали на пол. Кирпичные полукруглые перекрытия усиливали звуки выстрелов, так что казалось, что стреляют из пушки.
– Торми, с вами все в порядке? – пробормотала я.
Тот лежал на животе, левой рукой прикрывая голову. Майк пригнулся и подтащил его к стенке.
– Сейчас я выпрямлюсь и буду стрелять, Куп, а ты на корточках уходи. Как можно быстрее.
Я задрала голову и посмотрела на него.
– Прекрати валять дурака, детка. Стрельба по мишеням – не мое сильное место. Двигай!
И я дернулась с места, думая только о том, чтобы двигаться как можно скорее. Я старалась изо всех сил – прикрывая меня, Майк был открыт для выстрелов. Только бы у него не кончились патроны, пока мы не доберемся до ворот.
Убийца мог идти за нами по пятам.
Послышался звук полицейских сирен. Оставалось надеяться, что стрелок тоже их слышал.
Над головой просвистело еще несколько выстрелов. Я не могла понять сколько – звуки отражались от многочисленных поверхностей. Я оглянулась. Майк по-прежнему был в нескольких футах от меня – теперь он прятался за статуей Дэвида Фэррагата.[30]
Вжавшись в землю, как только могла, я поползла мимо Генри Уорда Бичера и Джона Джеймса Одюбона. О Луи Агассисе[31] я не слышала с тех пор, как закончила Уэллсли, и не стала задерживаться на этот раз, чтобы ознакомиться с перечнем его многочисленных достижений.
Я повернула за следующий угол, Майк выстрелил еще раз. Я оглянулась, чтобы удостовериться, что его не ранило.
– Давай, Куп, еще немного.
Мои перчатки были изодраны о кирпичи, запястья – в ссадинах.
Послышался топот – такой, как будто к нам приближалась небольшая армия.
– Не подходите – по нас стреляют! – крикнула я. Ко мне направлялся охранник в форме университетского городка. Я показала на Майка: – Он полицейский!
Майк не мог отвлечься для того, чтобы показать золотой значок. Опасность была снизу и сбоку, а не со стороны озадаченных и безоружных охранников.
Он обернулся к перепуганным офицерам, крикнул, чтоб они не спускали с меня глаз, и перепрыгнул через парапет высотой в два фута, который шел по краю холма. За секунду я сообразила, что будет роковой ошибкой звать его – он мог оглянуться, подумав, что мне нужна помощь.
Я вытянула голову: Майк скатился по насыпи на десять-двенадцать футов и врезался в дерево.
Внизу было тихо. Ни намека на чье-то присутствие.
– В профессора стреляли, – сказала я полицейскому. – Ему нужна «скорая помощь». – Я показала двум охранникам в противоположный конец аллеи, где остался Торми.
– Кто стрелял? – спросил третий.
Я посмотрела через парапет. Майк сидел на земле, прислонившись к толстому стволу. Охранники переглядывались, не понимая, что произошло.
– Помогите ему, пожалуйста. Он детектив из отдела убийств.
– Это он стрелял?
– Нет, стреляли по нас, – ответила я. – Откуда-то снизу.
Их намерение лезть туда, чтобы помочь Майку, мгновенно улетучилось. Один из них нагнулся и поднял пулю.
– Кажется, двадцать второй калибр…
– Пожалуйста, ничего не трогайте. Сюда прибудут из отдела расследования мест преступления.
Снова послышались сирены. Охранники сообщили, что Торми в ясном сознании и ему вызвали «скорую».
Майк отчаянно жестикулировал, показывая, что я должна оставаться с охраной. Не обращая на это внимания, я перемахнула через парапет. Хватаясь за кусты, спустилась к нему и помогла встать.
– Очень любезно с твоей стороны. Как там профессор?
– Похоже, ему попали в предплечье – рука не работает, кровь хлещет. За нами послали автобус. Тебе что-нибудь ясно?
– Кто-то был в курсе его планов. Время появления Торми у памятника было известно с точностью до секунды, – проговорил Майк. – Он и тебя пристрелил бы. Эта местность ему знакома.
– Если он только не стрелял оттуда, – размышляла я, указывая в сторону железной дороги. – Кругом полно кустов, в которых можно спрятаться, особенно если у него есть оптический прицел. Ты видел его, когда стрелял?
– Кого здесь увидишь. – Майк двинулся к колоннаде. – Я просто выманивал его.
– Эй, Чэпмен. Там дальше Клара Бартон,[32] если тебе нужна помощь, – проговорил полицейский в форме. Он был явно доволен тем, что видел, как Майку помогла подняться женщина.
Двое полицейских подняли меня за руки на парапет, прямо рядом с Элиасом Хоу.[33] Майк перелез через металлические перила за воротами.
Медики положили носилки с Ноем в машину. Мы с Майком подошли, чтобы проверить его состояние.
Один из медиков погрозил нам пальцем.
– Поговорите потом в больнице. Извините, с пулевым ранением медлить нельзя.
