– Понятное дело…. Есть ли у тебя братья и сёстры?
– Нет. Лет десять назад родился братик. Но почти сразу и умер. Ему даже имени дать не успели.
– Ну-ну. А, вот, соседи…. Не проживает ли рядом с вашим домом женщина по имени – «Катлина»? Она ещё всякие полевые травы и цветы сушит?
– Не знаю такой. Извините. Может, раньше жила, а потом переехала в другой город? Так частенько бывает…. Это ваша давняя знакомая?
– Можно и так сказать, – неопределённо передёрнул плечами Даниленко, после чего, задумчиво почесав в затылке, подытожил: – Получается, что в художественных произведениях далеко не всё является авторским вымыслом. Да, главные Герои, как правило, являются «собирательными образами». А второстепенные, зачастую, оказываются самыми «настоящими». Диалектика, блин горелый.
– О чём это вы, господин Уленшпигель? – забеспокоилась Неле. – Говорите как-то непонятно…
– Да, так. Не обращай внимания. Просто немного философствую…. Ещё одно. Перестань «выкать» и называть меня «господином». Только – «Тиль» и, пожалуйста, на «ты». Договорились?
– Хорошо, договорились…. Ой, кошечка!
На полянке появился заспанный Франк ван Либеке, ведший на длинном поводке Фила.
– Р-ры! – заметив незнакомую девицу, отметился леопард.
Именно, что отметился. То бишь, рыкнул безо всякой злобы, сугубо для пущего самоутверждения.
Тем не менее, Леонид счёл нужным сделать строгое внушение:
– Не смей больше, Фил, рычать на эту милую девушку! Она – наш друг. То есть, подруга…. Всё, надеюсь, понял?
– Мяу, – не стал спорить покладистый леопард, мол: – «Как скажешь, уважаемый дядя Гудзак. Тебе, ясный пятнистый хвост, виднее…».
– Что, собственно, у вас здесь происходит? – сладко зевнув, поинтересовался парнишка. – Крики всякие. Фил грозно рычит. Какие-то широкоплечие монахи, сломя голову, бегают по полям…. Девчонка откуда-то появилась. Кто она такая?
– Невеста нашего Ламме, – заговорщицки подмигнув, известил Тиль. – Любовь-морковь до гроба. Это, ребятки, понимать надо.
Макаров только смущённо хмыкнул пару раз. Да и Неле – по неизвестной причине – промолчала…
Даниленко, тем временем, вывалил из мешка на траву пойманную рыбу и объявил:
– Не желаю уродоваться в одиночку! Это, братцы, не по-умному. Предлагаю всем собравшимся – внести посильную лепту. Чешую можно пока не трогать, потом разберёмся. А, вот, выпотрошить рыбин надо обязательно, чтобы не стухли. Денёк-то обещает быть жарким.
– Ничего себе! – удивлённо воскликнул Франк. – Добытчики, однако…. А, зачем нам, спрашивается, столько рыбы? Многовато будет. Всю не съедим. Засолить? Так, соль заканчивается. Половина вашего улова, наверняка, сгниёт.
– Не сгниёт, – заверил Лёнька. – Мы рыбёху презентуем. В качестве платы за постой, – внимательно посмотрел на девушку. – Ведь, твои родители разрешат нам поставить фургончик рядом с вашим домом? Ненадолго, только на несколько дней?
– Ой, какая же я бестолковая! – огорчилась Неле. – Забыла обо всём на Свете, заболталась. Мне же нельзя возвращаться в Дамме. По крайней мере, несколько недель…. Что теперь делать?
– Почему – нельзя возвращаться?
– Ну, как же…. Эти премонстранты, конечно, пришлые. Появились в нашем городке совсем недавно. Сколько пробудут? Трудно сказать. Может, с неделю. Может, и полный месяц. Пока все индульгенции не распродадут. Моего имени они, скорее всего, не знают. Но лицо, наверняка, хорошо запомнили…. Увидят меня в Дамме. Что тогда будет?
– Да, что будет? – заинтересовался Даниленко.
– Ничего хорошего. Схватят и начнут вопить. Мол: – «Ведьма! Мы её загнали в канал. По воде пошли пузыри. Подумали, что девица утонула. Оказывается, всё же, выплыла…. Точно, ведьма!». А после этого поволокут на жаркий костёр. Не хотелось бы, честно говоря.
– А я сразу настраивался – прикончить эту монашескую троицу, – принялся ворчать Макаров. – Чисто на всякий случай. Чтобы окружающий воздух был чище. Так, нет же. Некоторые белобрысые длинноносые типы, строящие из себя высокое начальство, принялись многозначительно покашливать…
– Нам, мой друг Ламме, нельзя рисковать, – поморщился Тиль. – Кто-то мог знать, куда пошли означенные монахи. Организовали бы поиски. Могли обнаружиться случайные свидетели.
– Какие ещё свидетели?
– Обыкновенные. Вон, вдоль противоположного берега, лошадки волокут баржу. Теперь обернись. Что видишь?
– Пастух гонит стадо коров на выпас.
– Вот, я и говорю, мол, случайные свидетели.…Нельзя нам, братишка, рисковать. Спалимся на ерунде свинячьей. Заметут. А, кто за нас дело сладит? Молчишь?
– Куда же мне теперь деваться? – загрустила Неле. – Родственники? Имеются, конечно. Только живут далеко. За Льежем. Считай, неделя пути. По дороге одинокую и беззащитную девушку кто угодно может обидеть. Желающих – без счёта. Да и отец с матушкой…. Что они решат-подумают? Скорее всего, только самое плохое и чёрное. А у мамы, и без того, сердце болит по ночам. Просыпается утром, а лицо – белее свежей льняной простыни…. Как быть?
– И-а? – беспомощно продублировал Иеф, мол: – «Безвыходная ситуация. Всё плохо, мрачно и безысходно…».
– Гав! – не согласился с осликом оптимистично-настроенный Тит Шнуффий. – Гав! Гав!
– Правильно, друг рыженький, всё понимаешь, – поддержал пса Даниленко. – Никогда не надо отчаиваться. Ни раньше времени, ни, вообще…. Из любой, даже самой пиковой ситуации можно найти достойный выход. Причём, всегда и везде…. Франк, у тебя найдётся запасной комплект одежды? Вторая пара башмаков?
– Не отдам! С чего бы это, вдруг? – возмутился понятливый парнишка. – В том плане, что за бесплатно…. Я похож на простака?
– Похож, понимаешь, не похож…. Есть запасной комплект?
– Найдём. Не вопрос – как вы с дядей Ламме любите говорить.
– Три флорина устроят?
– Так отдам. Без денег. За кого вы меня принимаете?
– За честного и нормального пацана, – заверил Тиль. – Тем не менее, денежки-то возьми. Лишними не будут. Накупишь в Дамме себе всяких обновок. И одёжек, и обувок.
– Где взять-то?
– Вон, на камушке лежат. Типа – монетки. Это Иеф заработал сегодня. Не забудь с ним поделиться. Например, купи сочной морковки. Ну, и про Шнуффия с Филом, понятное дело, не забудь. Иначе, в гости не ходи, обидятся и, сговорившись, загрызут бедного осла. Шутка, ясные морские угри…. Ладно, тащи, брат ван Либеке, пацанскую обувь-одежду. Да и мой кожаный дорожный баул прихвати.
– А, как же с рыбой? Когда будем её потрошить?
– Потом. Задачи и проблемы надо решать последовательно, одну за другой. По мере их важности. В строгом порядке.
– Что вы задумали? – насторожилась девушка.
– Ты. Мы же договаривались.
– Хорошо. Что ты задумал?
– Ничего особенного. Побудешь некоторое время мальчиком. То бишь, юношей из бродячей цирковой труппы. В моём бауле имеются дельные ножницы. Сейчас, на скорую руку, сварганим тебе новую причёску…
– Не дам – обрезать волосы! Ни за что.
– Вот же, засада, – огорчился Даниленко. – Уговаривай её теперь…. Гудзак, дружок закадычный. Поговори-ка со своей сердечной зазнобой. Будь так ласков.
– Иди ты в ж…, в жопеньку, – помня о присутствии молоденькой барышни, смягчил фразу Леонид.
– Поговори. Не капризничай.
– Кхы-кхы. Э-э-э…. Неле.
– Что?
– Надо срезать волосы. Уленшпигель прав.
– Хорошо, Ламме. Как скажешь. Надо, так надо.
– Вот, и ладушки, – обрадовался Тиль. – Из послушных девочек, как правило, получаются отличные жёны. Повезло некоторым лысоватым пузанам…. Эй, Франк! Где тебя черти носят?
– Уже иду…
Стрижка заняла минут десять-двенадцать.
– Готово! – громко щёлкая ножницами, объявил Даниленко. – Принимайте работу, господа и дамы!
– Ну, как? – испуганно глядя на Лёньку, спросила Неле.
– Ты и до этого была красавицей, – успокоил Макаров. – А сейчас стала ещё…м-м-м, симпатичней и пикантней.
– Спасибо, Ламме. Хотя, значение последнего слова мне не ведомо. Извини…
– Ладно, голубки белокрылые, прекращайте болтать, – понимающе улыбнувшись, велел Тиль. – Успеете ещё поворковать…. Хватай, юная фламандка, этот узел с одеждой-обувью, следуй вон в те кусты и переодевайся.
Вернувшись (уже в новом обличье), на поляну, Неле, заметно смущаясь, спросила – с кокетливыми нотками в голосе:
– Ну, похожа я на мальчика?
– Не очень, – признался Леонид.
– Почему?
– Э-э-э…
– Сиськи выпирают из-под робы, – бухнул нетактичный Франк. – А, как известно, у мальчишек ничего подобного не наблюдается.
– Я, честное слово, не виновата, – покраснела до корней волос девушка. – Что же теперь делать?
– Не волнуйтесь, ребятки, – лукаво усмехнулся Даниленко. – Добрый дядюшка Уленшпигель уже спешит к вам на помощь. Пожертвую, так и быть, свою праздничную широкую рубаху. Придётся, конечно, немного укоротить по длине. Рукава? Закатаем. Не вопрос…. А после этого начинаем собираться в дорогу. Франк отлавливает и запрягает лошадь. Все остальные – во главе со мной, бравым – занимаются рыбой. Ну, и прочими бытовыми моментами…
