Как бы то ни было, переговоры продолжились. Очевидно, теперь в них участвовал и Ливси. По крайней мере, прежнее неприязненное отношение Бонса к доктору меняется: в минуту опасности он готов именно Ливси призвать на помощь.
А затем ситуация взорвалась. Взорвали ее по большому счету двое: чересчур вспыльчивый Черный Пес и жадный Трелони (жадный, надо признать, исключительно поневоле, в силу обстоятельств).
Хокинс-отец тяжело ранен, Билли Бонс схлопотал сердечный приступ, на горизонте маячит шайка разозленных контрабандистов…
Доктор Ливси, срочно прибывший в трактир, растерян. Беда в том, что ему надо уехать на несколько дней. Хокинс пишет, что к больному, живущему где-то далеко, но скорее причина в ином, в тайных якобитских делишках доктора. Допустим, ему предстояло встретиться с посланцем принца Чарли, дабы передать очередной денежный транш, – и отложить эту встречу никак невозможно.
Что делать? На сквайра надежды мало, напьется и позабудет все, что ему поручили… А Бонс в панике, он готов немедленно бежать от своих бывших сообщников… Сбежит – и где его искать вместе с картой?
Проще всего забрать карту, пока Бонс не в состоянии помешать. Будь Ливси уверен, что карта в сундуке, так бы и поступил. Но уверенности нет… Зато есть ненужные свидетели – Хокинс, его мать, посетители трактира…
И доктор, не задумываясь, делает единственно возможное: приводит штурмана в состояние, исключающее бегство. Обильное кровопускание – и старый пират стал слаб, как младенец.
Уезжал Ливси с тяжелой душой. Чувствовал, что вышедшая из-под контроля ситуация может обернуться самыми непредвиденными эксцессами.
Как в воду глядел доктор. В игру вступили новые игроки и спутали все карты. Но перевернула ситуацию с ног на голову не шайка слепого Пью…
Сделал это Джим Хокинс.
Причем совсем не так, как описывает в своем мемуаре.
Глава девятая
Рискованная игра молодого Хокинса
Почти вся история о том, что делал молодой Хокинс перед визитом шайки Пью, во время его и после, – ложь, лишь кое-где разбавленная правдивыми эпизодами. Нестыковки и несоответствия торчат из нее, как иголки из ежика.
Мы уже разбирали «правдивый» эпизод с прятками под загадочным мостиком, с якобы подслушанными разговорами бандитов, якобы искавших карту, – и убедились, что истине он соответствует мало.
Вот еще один любопытный момент: Хокинс и его мать спешат в деревню за помощью, но помощь получают весьма малую и косвенную: Джиму вручают заряженный пистолет и отправляют гонца за доктором.
Пистолет – важная деталь. И крайне загадочная. Потому что он неведомым образом исчезает из дальнейшего повествования. Дематериализуется. Нигде, ни словом Джим не напоминает нам, что он вооружен. Это, конечно же, неспроста, и к пистолету мы еще вернемся. А сейчас обратим внимание на речь миссис Хокинс, обращенную к жителям деревни. Вот как ее передает Джим:
«Мало чести вам, дюжим и широкоплечим мужчинам с такими цыплячьими душами! Мы откроем сундук, хотя бы пришлось из-за него умереть… Я буду очень благодарна, миссис Кроссли, если вы разрешите мне взять вашу сумку, чтобы положить в нее деньги, принадлежащие нам по закону».
Стоп! Кто такая миссис Кроссли? Откуда она взялась? Ни разу, нигде Хокинс не упоминает никого из жителей деревни по имени. Среди посетителей «Бенбоу» один раз назван некий «садовник Тейлор», но вполне вероятно, что это садовник из усадьбы сквайра.
Таинственная миссис Кроссли появляется на страницах мемуара лишь для того, чтобы вручить свою сумку миссис Хокинс, и вновь удаляется в неведомую даль.
Что это? А это нам подсовывают свидетеля. Вот, мол, миссис Кроссли может подтвердить, что в такой-то час мы были в деревне и даже сумку у нее взяли. А для тех, кто не понял или не запомнил имя свидетельницы, Джим повторяет его еще раз, цитируя речь матери над раскрытым сундуком Бонса: «Я возьму только то, что он мне был должен, и ни фартинга больше. Держи сумку миссис Кроссли!»
Достаточно, мы запомнили это имя. И не сомневаемся, что миссис Кроссли подтвердит: да, Хокинсы у нее были и взяли сумку, собираясь вскрывать сундук умершего постояльца.
Сомнение вызывает другое: а зачем Хокинсы брали эту треклятую сумку?! У них что, во всем трактире не было мешка, сумки, другой тары для денег?!
Станиславский бы закричал: не верю!!!
Ну хорошо… Допустим невероятное. Не было в трактире ни мешка, ни сумки. Ни кошеля, ни горшочка, ни миски, ничего… Никакой емкости, куда можно отсчитать деньги. Ну, такой уж трактир… Захудалый.
Но вопрос о сумке миссис Кроссли это допущение не снимает.
Дело в том, что цены в середине восемнадцатого века были в нашем понимании смешные. За два пенса можно было мертвецки напиться, за три – сытно поужинать; проживание в меблированных комнатах тоже не обходилось в заоблачные суммы…
Сколько мог задолжать Билли Бонс в «Адмирале Бенбоу»?
Не будем заниматься арифметикой, досужие люди уже подсчитали: полный пансион старого пирата, включая ежедневную выпивку, стоил никак не более четырех фунтов стерлингов в месяц.
Прожил Бонс в трактире примерно полгода, значит долг составлял двадцать четыре фунта. Это около двадцати трех золотых гиней (именно гинеи отсчитывала мать Хокинса) – гинея равнялась одному фунту плюс один шиллинг. Три или четыре гинеи Билли Бонс швырнул на пол по прибытии, в качестве аванса. Пусть три – если их вычесть, остается двадцать золотых гиней, монет размером примерно с российский пятирублевик современной чеканки.
Можно унести в кармане. Или в носовом платке. Или просто в кулаке.
КАКОГО ДЬЯВОЛА ОНИ ВЗЯЛИ В ДЕРЕВНЕ СУМКУ???
Сумка, разумеется, Хокинсам не нужна. Вернее, нужна, но отнюдь не для складирования монет. Просьба о сумке навязчиво демонстрирует: смотрите, мы еще не вскрывали сундук постояльца, мы еще только собираемся это делать!
А когда Джим Хокинс что-то нам столь навязчиво демонстрирует, можно с уверенностью утверждать: все обстояло с точностью до наоборот.
* * *
Еще один характерный момент проявляется в ходе разговора в деревне.
Миссис Хокинс говорит: «Разрешите мне взять вашу сумку, чтобы положить в нее деньги, принадлежащие нам по закону».
Мы сфокусировали свое внимание на словах о сумке из-за их дикой нелепости. Но вторая часть фразы не менее любопытна.
«Принадлежащее нам по закону…» Странные понятия о законе у миссис Хокинс. Словно не в цивилизованной Англии росла, не на родине европейского парламентаризма, а в каком-то племени мумбо-юмбо… Может, она иммигрантка в первом поколении?
По закону вещи умершего Билли Бонса должны были опечатать и взять на хранение представители власти. Если объявились бы наследники, предъявили бы и доказали свои права, – сундук штурмана отошел бы им, после уплаты соответствующих налогов на наследство. Если в установленный законом срок наследники не объявились бы, сундук со всем содержимым отошел бы к казне.
