class="p1">— Ваще-то там половина железячников в стендах болтается. Упыри их крепко отмудохали.
Нас тоже крепко отмудохали, но наша сила была не в железячках, проводах и электронике — как у Формации. И не в щупальцах, клыках и когтях — как у Зоотериков… И даже не в чертовски тренированных бойцах и мастерском умении превращать всё что угодно в оружие — как Скоморохи. По большому счету наша сила заключалась в охренительной вере в то, что объединившись мы можем подвалить трындюлей кому угодно, а потом пойти попить кофе — и подвалить трындюлей кому-то еще. А татау там, или не татау… Это всё были производные этой самой силы.
В этом и заключалась самая главная разница между Ордой и любой другой группировкой в Сан-Себастьяне.
* * *
Сандер Балох, лидер Сан-Себастьянского филиала Формации
Появление упырей стало неприятным сюрпризом для всех. У Сандера было время поразмыслить над этим, зависая на стенде и наблюдая за тем, как бездушный манипулятор повинуясь алгоритму меняет один элемент аугментации за другим. Жаль, органические части так просто поменять было нельзя. Доктор обещал, что вместо разорванной почки ему скоро подыщут новую, но киборг с большим удовольствием поставил бы вместо нее гораздо более совершенную систему фильтрации крови от Cybercraft, Asano или Grigarovich. Он бы отдал предпочтение первым двум, конечно. В Формации было принято пользовать импортную технику и сквозь зубы цыкать на отечественных производителей. Так уж повелось в Государстве Российском — жертвовать комфортом и стилем в пользу функциональности и простоте эксплуатации… Одни хромированные киборги-полицейские чего стоят, фу!
С внутренним холодком Сандер думал о том, что случилось бы с филиалом, если бы они не решили зайти на Маяк и не собрали бы все силы в кулак. Да, и сейчас после столкновения с носферату и хайдуками из строя выведено было более половины бойцов, и это расширение Хтони явно сыграло против их планов… Но что, если бы Формация в момент балканского десанта оставалась рассредоточенной по множеству клубов и секций, игровых залов и сервисных центров? Какие потери были бы тогда, без накопленной здесь, на границе Маяка ремонтной базы, техники, расходников и запчастей?
Сандер мысленно усмехнулся: этим шутам гороховым, обколотым акробатам-трюкачам Скоморохам, и чертовым извращенцам Зоотерикам тоже пришлось несладко! И у них не будет возможности так быстро восстановить свою боеспособность! Технический прогресс — вот истинное волшебство и истинное могущество, а жалкие суеверия и примитивные практики канут в лету, как и их адепты! Еще какие-то шесть часов на стенде — и он сможет повести своих воинов на штурм! Сначала они разделаются с чертовыми зоофилами, потом — выжгут гнездо наркоманских клоунов, а потом… Потом…
Лидер Сан-Себастьянской Формации прислушался — ему показалось, что из-под земли раздается потустороеннее пение, как будто адский хорал из десятков грубых голосов напевает некие сатанинские гимны.
Vihri vrazhdebnye veyut nad nami,
Tyomnye sily nas zlobno gnetut.
V boj rokovoj my vstupili s vragami,
Nas eshchyo sud’by bezvestnye zhdut!
Потом раздался страшный треск и грохот, и пол в подвале здания, где размещалась передовая база Формации под вывеской клуба любителей ретро-игр провалился. Из огромной дыры полезли какие-то страшные рожи с дрекольем, арматурой, топорами, дубинами в руках. На рожах этих белым пятном виднелся до дрожи знакомый символ — растопыренная пятерня!
Последним, что услышал Сандер перед смертью, был хриплый вой из глотки какого-то лысого и бородатого гнома с совершенно безумными глазами:
— No my podymem gordo i smelo
Znamya bor’by za rabochee delo,
Znamya velikoj bor’by vsekh narodov
Za luchshij mir, za svyatuyu svobodu!
Несколькими ударами в такт страшной песни этот ненормальный кхазад здоровенной кувалдой безбожно испортил высокотехнологичный манипулятор, погнул раму стенда, раздербанил управляющий компьютер, а потом, размахнувшись, врезал киборгу в самую рожу. Раздался мясной хруст, и земное существование молодого-перспективного, креативного и прогрессивного Сандера Балоха закончилось.
— Из твоей башки я сделаю чашу и подарю ее Бабаю! Очень у тебя башка блестящая! — удовлетворенно хмыкнул этот никому неизвестный ордынский труженик ножа и топора, и ножовкой по металлу принялся отделять голову главного Сан-Себастьянского киборга от тела.
Аугметированный позвоночник мерзко скрипел, неохотно поддаваясь тупым зубьям пилы, искрил и и брызгал машинным маслом.
Глава 13. Великая тайна Зоотерики
— Ять! Сука! Откуда? — киборг из недобитков вертел головой во все стороны.
Что-то вроде очков-авиаторов, вживленных в его лицо там, где у приличных людей располагались глаза, подтекало и искрило одним стеклом, по котрому разбегались паутинки трещин. Этот был лишним: по приблизительным прикидкам мы прикончили шестьдесят девять железячников, в живых оставили кое-кого из инвалидов на стендах, всего восемь человек. Так что еще трое, которые пытались на своих двоих выбраться из Хтони, нам были не нужны. О нашей победе и безжалостности расскажут и те недовосстановленные несчастные.
Мы разделились, и загнали их как охотничьи псы загоняют кабана. И этот секач достался мне.
Кидаться с ломом наперевес на типа с двумя цепными пилами вместо рук мне не очень-то хотелось. Это как в том анекдоте: «— Я медведя поймал! — Так веди сюда! — Не идет. — Так сам иди! — Да он меня не пускает!» Так совпало: я догнал беглеца, а спустя секунду за моей спиной обрушилась стена здания, преградив пути для маневра и отступления. Киборг был большой и опасный, а я — потрепанный и уставший. Всяко могло случиться. И пилы эти окровавленные, с прилипшими волосинами, мне ни разу не нравились. Похрюкивают так мерзко, бр-р-р-р. Он успел меня заметить, и обернулся, чтобы распилить на несколько небольших бабайчиков, но… Мне не пришлось играть в берсерка и дубасить его ломом. Ему в очко прилетела гайка.
Ну, в очки. В половинку очков. Как называется половинка очков? Очко же, верно? Или очко — это про игральные карты и баскетбольное кольцо? Или про другое кольцо?
— Дзанг! — вторая гайка прилетела из-за парапета крыши, с нечеловеческой меткостью и внушительной силой.
— А-а-а-а! Я убью тебя, остроухая тварь! — заорал киборг и воздел руки-пилы в небо.
Очень непрактиная комплектация. Похоже, ему сменили насадки на предплечьях для боя с упырями, и до сих пор он так и ходил, как сраный дровосек-маньяк. Как он жрал и вытирал жопу — вот что мне было интересно!
— Слушай, — сказал я, выходя на открытую местность. — А как ты эти два дня жопу-то вытирал?
— Это ты? Это ты, гребаный орк? — киборг принялся размахивать мускулистыми руками
