– Уверена, в других изданиях, где ты работала, существовали аналогичные стандарты, так что ничего нового я не скажу…
Я тупо смотрела на нее до тех пор, пока она вопросительно не изогнула бровь.
– Да, – буркнула я.
Какая разница, хуже-то не будет.
– Чтобы держаться на плаву и сохранить репутацию, нужно соответствовать и определенным стандартам качества, – продолжала Маргарет. – Уверена, ты со мной согласишься.
– Угу, – слабо кивнула я.
Начальница смерила меня таким взглядом, что я сморщилась еще сильнее. Зеленые глаза строгие и серьезные – ясно, в чем тут дело. Можно начать обратный отсчет: мне осталось десять секунд в должности редактора. Девять. Восемь. Семь…
– Поэтому хочу похвалить тебя за отличную статью о Коуле Бранноне! – неожиданно просияла Маргарет, прерывая мой отсчет.
– Что? – ошарашенно пробормотала я. Неужели утром плохо уши прочистила?
– Статья превзошла все мои ожидания и очень поможет нам в войне с «Космополитеном», – бодро продолжала редакторша. – В августе мы точно их перекроем, во многом благодаря твоему великолепному очерку. Все сложилось отлично: и твой материал, и правка Сидры, и конечный результат.
Я тупо смотрела на начальницу, пытаясь понять услышанное. Получается, самая обворожительная из Тройняшек ничего ей не рассказала. Маргарет не знает о моем уик-энде с Коулом, иначе давно бы вручила уведомление об увольнении! Вздохнув с облегчением, я откинулась на спинку бежевого кресла, проглотившего меня почти полностью.
– В самом деле, Клэр, – не унималась шефиня, – в августе у нас на обложке впервые появится мужчина. Джулию Стайлз вместе с твоим очерком решено перенести на сентябрь, а в августе нашим лицом станет Коул.
Вот так новость: за исключением «Домашнего очага», на обложке которого периодически мелькают Том Хэнке и Джон Траволта, дамские журналы никогда не делают своим лицом мужчин. «Стиль», «Космо» и «Гламур» ни на шаг не отступают от стандарта «красавица на обложке». Уже не помню, сколько раз Дженнифер Энистон, Кортни Кокс и Гвинет Пэлтроу украшали глянцевые журналы своим присутствием. Казалось бы, людям наскучит снова и снова читать об одних и тех же звездах, но почему-то не надоедало.
– Bay! – воскликнула я, поняв, что начальница ждет какой-то реакции. Даже рот открывать страшно: меня не только не уволили, к чему я была полностью готова, а даже похвалили: статья так понравилась, что Маргарет решила рискнуть и впервые в истории поместить на обложку мужчину.
Неужели редактура Сидры понравилась? Она ведь почти ничего не трогала. Разве у этой мымры есть журналистские способности? А я-то считала ее безмозглой…
От удивления я лишь мельком задумалась, почему Сидра не рассказала Маргарет о нас с Коулом. Явно не по доброте душевной! Паршивка что-то задумала, и, не зная, что именно, я чувствовала себя не в своей тарелке. Захотелось даже броситься к начальнице и честно обо всем рассказать.
– Новая обложка пойдет на ура, а ты молодец и заслужила поощрение.
Редакторша улыбнулась, и мне тоже пришлось растянуть губы. Снова повисла неловкая пауза, Маргарет выжидающе молчала.
– Ммм, спасибо, – поблагодарила я. Столько информации, что сразу не усвоишь…
Очерк о кинозвезде, конечно, хорош, но не настолько! По крайней мере, мне так казалось. Неужели мое собственное впечатление было испорчено тем, что случилось потом? Неужели я написала гораздо лучше, чем сама думаю?
– Поэтому я решила повысить тебе жалованье, – объявила Маргарет и наклонилась вперед, скрестив руки на груди. – Извини, что поздно. Ты столько хорошего сделала для журнала, а статья о Бранноне так меня поразила, что я убедилась: ты достойна.
– Прибавка к жалованью? – переспросила я. – Даже не знаю, что сказать.
Ощущение такое, будто, проснувшись после кошмара, обнаруживаешь, что сбылась самая заветная мечта.
– В год будешь получать на десять тысяч больше! – засияла начальница.
На десять тысяч больше! Этого достаточно, чтобы съездить в отпуск. Чтобы покрыть стремительно растущий перерасход по кредитке, который я изо всех сил старалась не замечать. Чтобы сделать еще один шаг от нью-йоркской нищеты.
– Ты так ничего и не скажешь? – недоуменно спросила Маргарет.
Оказывается, я целую минуту молча просидела перед ожидающим ответа главным редактором.
– Спасибо вам огромное! Очень хотелось сделать статью как можно лучше, но я и подумать не могла, что она вам так понравится. Приятно, словами не передать!
Отлично: мой парализованный шоком мозг выдал несколько связных предложений.
– Те, кто отдаются работе целиком, достойны всяческой похвалы, – странно улыбнулась Маргарет.
Я подняла на нее глаза, наконец чувствуя удовлетворение.
– Спасибо.
– Хочу показать, как высоко я ценю помощь в нашей тиражной войне.
Редакторша смотрела на меня со свирепой, пылкой гордостью нахваливающего свои войска генерала. Значит, с «Космо» мы воюем не на шутку! Что же, если от моих строевых навыков повысилось жалованье, будем воевать!
В последний раз одарив меня скупой улыбкой, Маргарет вернулась к разложенным на столе документам.
– Это все, что я хотела сказать, Клэр, – объявила она.
– Еще раз спасибо! – поблагодарила я, вставая. – Спасибо огромное!
Редакторша кивнула, не отрывая глаз от документов.
– Смотри, не снижай планку! – листая какой-то договор, велела она, затем взяла желтый маркер и, не обращая на меня ни малейшего внимания, подчеркнула строчку.
Аудиенция окончена. Меня отпускают на волю: работа и жизнь остались невредимыми.
Поймав мою широкую улыбку, караулившая в приемной Касси явно поскучнела. Но улыбаться мне тут же расхотелось: недалеко от стола секретарши восседала Сидра, явно ожидавшая встречи с начальницей.
– О, Клэр! – радостно засияла она. – Привет тебе от Тома! Просил передать, что на днях заберет кое-что из вещей. Ну, если ты, конечно, не занята.
Ухмылка превратилась в оскал гиены, и меня снова начало мутить.
Да, наивно с моей стороны было предполагать, что инцидент исчерпан. Сидра не умерла от зависти, обнаружив в моей квартире Коула Браннона. Она из тех женщин, что в любой ситуации стремятся быть первыми и не терпят конкуренции. Интерес знаменитости ко мне она воспринимает как личное оскорбление, словно я попыталась затмить ее роман с Джорджем Клуни.
Неспешно поднявшись со стула, она проплыла в кабинет Маргарет, и с каждым ее шагом во мне крепла уверенность: готовится какая-то гадость. Я даже не сомневалась: гадость эта будет пострашнее, чем просто увольнение.
ФЛИРТ
– Как думаешь, что она затеяла? – спросила я Уэнди, принимаясь за салат.
