До Риткиной квартиры на шестом этаже я добрела вся в мыле. Точнее, на этаж я поднималась уже в лифте, но все-таки в мыле.
Ударила ладонями в дверь, нажала на звонок и зашептала осипшим гулким шепотом:
– Открой, Антон! Антоша, это я, Саша!
С обратной стороны заскрежетал засов, испуганная мальчишеская мордашка показалась в щелке, я надавила на дверь плечом и практически ввалилась в прихожую.
– Собирайся, Антон, – сказала хрипло, – мы уходим.
– Что-то случилось? – Глаза мальчика округлились.
– Да. Риту похитили. Ты одевайся, я сейчас отправлю электронную почту, и мы уходим.
Антон безропотно пошел к стопочке одежды на подлокотнике кресла, я прошла в Ритусину спальню, села за стол и, включив компьютер, крепко-крепко задумалась. До истечения контрольного срока оставалось двадцать четыре минуты. За это время мне надо решить: отправлять документы беспрекословно или все же… побарахтаться? Когда из соседней комнаты доносились легкие шорохи – Антоша менял Андрюшину широкую футболку и длинные шорты на свою одежду, – страх немного отступал и мысли переставали путаться. Я чувствовала мальчика, могла до него дотронуться и, казалось, могла защитить.
Итак, что мы имеем. Пока владею документами – я диктую условия.
Как только эту возможность получит противник, преимущество полностью перейдет на его сторону.
Экран монитора поприветствовал пользователя, я вышла в Интернет, но так и не вставила в гнездо флешку. Узкая электронная карта лежала на столе, я не могла взять ее в руки, а смотрела на нее, как на ядовитого паука. Этот паук сидел в центре огромной, смертельно опасной паутины и только ждал: дотронься до меня – и погибнешь.
Но не дотронуться нельзя. Погибнет Ритка.
Мне наплевать на чьи-то там счета и деньги, чувство собственности никогда не лишало меня разума. Все эти миллионы служили только одному – спасению жизни.
Но вот спасу ли я Маргариту, отправив документы?
Как только похитители завладеют информацией, они моментально потеряют интерес к выполнению данных обязательств. У меня не останется точки давления…
На столе перед монитором лежала записка с начертанными координатами и телефонами компании Кравцова.
Может быть, позвонить Дмитрию Павловичу и спросить совета? Узнать, насколько он заинтересован в этих деньгах, и вытребовать за документы защиту?
Одной мне не справиться…
Восемнадцать минут…
Мне не успеет помочь ни милиция, ни ФСБ, а отправив документы, я, возможно, лишусь и помощи Кравцова. Я помогу нашим общим врагам получить миллионы и уйти безнаказанными. С такими деньгами они спрячутся в любой точке мира, и достать их оттуда станет совершенно невозможно.
Шестнадцать минут…
Или все-таки звонить в милицию?!
Нет. Поздно. С самого начала было поздно. Электронная почта не оставляет следов. Она безлична, имеет тысячу ходов, и отследить получателя порой невозможно. Все происходит слишком быстро, бесперебойно и надежно.
За моей спиной раздался звук легких шлепков ног по паркету. Антоша вошел в комнату и встал сзади.
– Принеси, пожалуйста, из прихожей мою сум ку, – быстро, не оборачиваясь, сказала я, и шаги прошлепали туда и обратно.
Я достала из сумки телефон оболтуса Андрюши, нажала на кнопку под номером 3 и в принципе не удивилась, услышав знакомый шелестящий голос:
– Алло.
– Это Александра.
– Кажется, мы распрощались навсегда полчаса назад. В чем дело?
– Я хочу поговорить с Маргаритой, – твердо и совершенно не пискляво выговорила я. – Пока не буду убеждена, что с ней все в порядке, ничего отправлять не буду.
В трубке раздался шорох, звук шагов, какой-то приглушенный разговор, и буквально тут же рыдающий Риткин голос:
– Алло, Сашка, я тут!!
– Где ты? – на всякий случай уточнила я.
– Тут! С мешком на голове!
– Ты ничего не видишь?
– Нет! Отдай им деньги, и меня отпустят! Сашка, отдай! Они сказали – отпустят!
– Отдам, Риточка, отдам, – успокаивала я. – Ты только не волнуйся, я все сделаю, как они просят.
– Сашка, я на тебя надеюсь! – донесся последний выкрик, и трубку у Ритуси отобрали.
Но отключаться не стали, и через какое-то время мужской голос спросил:
– Довольны?
– Нет. Буду довольна, когда Рита приедет домой.
– Тогда отправляйте документы и ждите. Через два часа мы отпустим вашу подругу.
– А почему не сразу? Почему через два часа?!
– А потому, Александра, что нам нужно будет убедиться, насколько честно вы выполнили наши условия.
– Хотите убедиться, не поменяла ли я циферки на документах? Что информация пришла без искажения?
– Да.
– Но я вам обещаю – я все сделаю как надо!
– Вот и делайте, Саша. А через два часа получите подругу.
– Хорошо, – сделав голос суровым, выговорила я. – Но и вы учтите. Если через два часа Маргарита не позвонит мне и не сообщит, что она свободна, я иду в милицию.
– Ваше право, – как-то уж слишком самодовольно произнес голос. – Идите куда хотите. Хотя, если позволите, дам совет. Для вашего же блага, Сашенька, – не ходите в милицию. Не надо. Целее будете.
– Вы мне угрожаете?! Убьете, да?!
– Нет, Александра. Вы мне не нужны. Но право слово, ходить в милицию и рассказывать всю эту историю я вам не советую. Отправляйте документы, ждите Риту и постарайтесь все забыть. Адью, моя красавица.
Разговор закончился, я повернулась к Антону на вращающемся кресле и, посмотрев ему в глаза, спросила:
– Отправлять?
Антоша серьезно кивнул, я вставила флешку, скопировала всю информацию на Риткинком и, произведя необходимые манипуляции, дала компьютеру приказ: отправить.
На часах было 12.16. Нам оставалось только ждать. Хорошего или плохого – неизвестно. Пока мы только, плавая впотьмах, случайно прибились к нужному берегу, каким-то чудом вычислили Кравцова, но дальше…
Дальше нас разбросало в разные стороны, как щепки разбитого бурей суденышка…
Глава 3
Антон стоял в прихожей и смотрел, как я, обшаривая выдвижные ящички тумбы, разыскиваю комплект ключей проказника Андрюши. Еще вчера, уезжая к Денису, Ритуся мне сказала, что на семейном совете Андрюшу решили лишить всех ключей, дабы проказник все лето базировался исключительно на даче. И разрешила мне воспользоваться дубликатами, если приспичит сходить в магазин или еще по какой надобности.
– Я поселю тебя временно у Ритиной подруги, – вытаскивая из-под стопки варежек связку ключей с брелком-черепом, сказала мальчику. – Ее зовут Серафима. Она неделю назад сломала ногу и сейчас звереет от одиночества. Передвигается только на костылях, только по квартире и всех зовет в гости.
Предупреждать ее звонком не будем. Я сейчас телефонов, как пуганая ворона кустов, боюсь. Так что пойдем без спроса, авось не выгонит.
Антоша, ошарашенный известием о похищении Кулеминой, покладисто кивнул. Он вообще стал подозрительно молчаливым, насупленным и спрятанным внутри себя. Со мной почти не разговаривал, а лишь кивал да горестно вздыхал.
Но когда мы с ним шагали по проложенной наискось через двор дорожке к Серафиминому дому, мальчишка вдруг остановился, повесил голову и уставился на асфальт под своими ногами. Я потянула его за руку, но Антон только дернул плечом и не сдвинулся с места.
– Эй, парень, ты что? – внутренне холодея, спросила я, так как подозревала, что сейчас произойдет то, чего я так долго опасалась. Нервы маленького мальчика не выдержат, и он впадет в истерику.
И говоря по совести, этого давно можно было ожидать. Это было оправданно, мальчик и так держался слишком долго. Но как справляться с иступленными детскими слезами, я не знала. Не умела. Не имела опыта.
Нет, безусловно, я не думала, что Антоша упадет на землю и забьется в судорогах, как карапуз, которому мама в магазине отказалась купить новый паровозик. Но что делать, если у мальчишки от всех тревог сдвинется крыша, – вот хоть убейте, не могла представить!
Что делать, если маленькие люди плачут, ты один с ними рядом, но не умеешь оказывать психологическую помощь?!
Вначале я даже не хотела рассказывать Антоше о похищении Маргариты. Подозревала, что это знание окажется непосильным для детского рассудка. Но еще больше я опасалась ничего ему не рассказать вообще. Я могла отправиться выручать Маргариту, могла пропасть вместе с ней и не оставить следов.
И что бы тогда делал мальчик? Пошел бы в милицию и там твердил: две тети делись неизвестно куда? Ушли, потом одна вернулась, а позже и она пропала?
Нет, я должна была держать Антошу в курсе всех событий. У меня не было выбора. И к сожалению, не было иного наперсника, кроме маленького измученного мальчика. Каждый новый человек, ввязавшийся в эту историю, моментально становился потенциальным трупом в разной степени вероятности…
