— Вон Володя, — сказала и пальцем показала на машину что стояла у ворот, готовясь уехать. — Сейчас маму мне привезёт.
— Привезёт, — улыбнулся я.
Полчаса туда максимум, полчаса обратно. Дашка не смотрела на меня, смотрела во двор. Но я чувствовал, сейчас, в данный момент она меня принимает. Мне временно все прощено. Сегодня я гонец, принесший хорошие вести. Поэтому я подвинул толстого щенка ближе к маленькой хозяйке и тоже сел на подоконник.
Мы не говорим. Даша ждёт. Щенок дрыхнет, изредка поскуливая во сне и дергая лапами, котятам спать надоело, они затеяли игру, а я читаю книгу. Точнее, пытаюсь читать, на каждой странице задерживаюсь на несколько минут — смотрю на свою дочь, так мирно настроенную ко мне сегодня.
Книга в электронном формате и скачана на телефон. Звонков я не ждал, почти все рабочие звонки проходят через секретаря и этот номер знали немногие. Поэтому когда телефон зазвонил я едва не выронил его от удивления и неожиданности. На экран смотрю — тот самый Володя.
— Да? — бросил я в трубку и шагнул в сторону, чтобы Дашка не слышала.
— Я звонил в домофон, — сказал мой водитель. — Поднялся наверх, позвонил в дверь. Она не открывает.
Это мне совсем не нравилось, но я остался спокойным внешне.
— Ключи с собой взял?
Гордиться нечем, но дубликат ключей от квартиры Ольги у меня был уже давно. Ещё с тех времен, когда я только думал о том, как именно забрать своего ребёнка.
— Открывай, — велел я.
Слышу, как лязгает, отпираясь, замок. Минута тишины, перемежаемой едва слышимыми шагами, шорохами, тресками. И наконец…
— Её здесь нет. У квартиры не жилой вид, но вчера она явно была здесь. Следов поспешных сборов или борьбы нет.
Я сбросил звонок. Мне нужна только одна минута. Чтобы собраться с мыслями, чтобы понять, как дальше быть. Этой минуты у меня нет. Дашка слезла с подоконника, смотрит на меня, в глазах ожидание. Она весь разговор слышала, но понять ничего не сумела и теперь ждёт моих слов.
— Даша, — беспомощно говорю я.
— Ты снова меня обманешь, да?
И смотрит мне в глаза, кажется — в самую душу, а я стою пепед ней и просто остро мечтаю о том, чтобы все было иначе.
Глава 38. Ольга
Я не думала ни мгновение. Бежать мимо него — фантастика. Раньше пыталась, наивная была, милая добрая…одним словом — молодая. Сейчас знаю, победить его невозможно. Но если повезёт, то получится убежать.
Мысли проносятся в голове за доли одной единственной секунды. Потом толкаю вперёд, переворачиваю стол. Лёгкий, современный, он просто поддаётся мне. Пинаю ногой стул, закрепляя баррикаду. Тот, кто стоит в прихожей смеётся моим планам — смешно прятаться от волка в соломенном домике, про это даже сказку написали…
Но в моей голове не это. Рывком бросаюсь к окну. Успеваю подумать — этаж невысокий, снизу сугроб. Максимум сломаю ногу, малая жертва, зато будет шанс сбежать. Распахиваю створку и буквально переваливаюсь вниз, времени на то, чтобы залезть на подоконник и прыгнуть ногами вниз нет.
Я недооценила своего мужа. За шесть лет, что мы не виделись он не стал слабее нисколько. Легко преодолел возведенную мной преграду. Горшок с замученным без регулярного полива цветком перекувыркнулся и исчез внизу, в темноте, а я не успела. Свобода манила, казалось, она так близко, но он успел. Поймал меня за куртку дурацкую, втащил обратно внутрь квартиры. Я не плакала, зарычала от злости… Да, я изменилась за последние годы.
— Здравствуй, золотко, — улыбнулся мой муж. — Соскучилась?
Я дернулась бесполезно, а он за волосы меня схватил и ударил о стену лицом. Потом все пропало, исчезло, провалилось в никуда.
Пришла в себя ещё в машине, он вёз меня куда-то. Но была слишком слаба, ударил сильно, даже на полноценный стон сил не хватало, в голове звенит, рот крови полон — губы разбиты. Руки за спиной связаны, лежу на них, затекли и просят движения.
Машина остановилась, казалось, вечность спустя. Я решила не показывать, что уже в сознании. Муж взвалил меня на плечо и понёс куда-то. Бросил на кровать. Затем тишина. Я так поняла, что стоит, на меня смотрит. Соблазн приоткрыть глаза, чтобы увидеть его велик. Терплю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот же глупая, — сказал он и в его голосе снова улыбка. — Разве могу я желать плохого своей женщине? Спи, устала наверное.
Руки мои развязал, одеялом укрыл сверху, ушёл. Лежу, боюсь шевелиться. Одеяло холодное, колючее, пахнет мышами. В комнате тоже холодно. Я жду. Наконец слышу двигатель машины — он уехал, и тогда встаю.
Наощупь, потому что темно, продвигаюсь к двери. Дёргаю безуспешно — закрыто. Комната маленькая и холодная, это частный домик, который этой зимой похоже не топили ни разу. Ноги слушаются уже лучше, бросаюсь к зашторенному окну. Рамы замазаны столькими слоями краски, что слились намертво, открыть их не представляется возможным. Да и бесполезно — за ними решетка. Крепкая на вид, даже в потемках.
Я ищу выход ещё долго, брожу по комнате, спотыкаясь. Затем понимаю, что на данный момент сделать ничего не могу, а мыслить нужно рационально. Свет включить не сумела — электричества нет. Уже давно глубокая ночь. Дверь, судя по всему, открывается внутрь, подпираю её старым советским шкафом. Так мне мужа не победить, но я услышу, когда он вернётся.
Сажусь на кровать. Холодно. Этой зимой проклятый холод меня просто преследует, и никуда от него не деться. Не все плохо. Даши со мной нет, она с Демидом. Он сумеет её защитить, пытаюсь убедить себя, сумеет. Он сильный.
Сворачиваюсь клубком прямо в куртке, накрываюсь одеялом. Мышь под полом, которую пугали мои ночные хождения, успокоилась и снова зашуршала. Её возня немного успокаивала и я даже уснуть смогла.
Проснулась на рассвете. Огляделась. Комната выглядела убогой. А ещё — непреодолимой. Я не смогу выбраться, мне не сломать эту дверь. Кричать, чтобы привлечь чужое внимание бесполезно, я знаю своего мужа. Если он оставил меня здесь, значит спокоен за то, что меня тут не найдут.
На тумбе у кровати стоит стакан воды. Немного выплеснулось — я задела ночью рукой. Сверху вода подернулась тонкой коркой льда — холодно в комнате. Я смотрю на эту воду, которая наверняка божественно вкусная и понимаю, как пить хочу.
— Ты знаешь своего мужа, — шепчу я. — Не стоит пить это. Ты не знаешь, что он мог туда добавить.
Минуты текут и жажда становится нестерпимой, вместе с ней меня мучает и головная боль, возможно, сотрясение мозга. Думаю я долго. А потом обматываю кулак одеялом и бью по окну. Стекло разбивается, вниз падает большими кусками, там крошится в опасную и острую крошку. Куски побольше можно использовать, как оружие, но сейчас меня волнует не это. Протягиваю руку между решёток, скатываю снежок, на откосе много снега, а затем с удовольствием его кусаю. Холодно так, что зубы болят. Снег во рту тает неохотно, царапает небо и горло, но становится немного легче. Стакан сталкиваю на пол — подальше от соблазна. В комнате и так было холодно, а теперь сквозь битое стекло ещё и ветер врывается. Моего мужа ещё нет. Скатываю ещё один снежок, прикладываю к разбитому лицу. Думать становится легче.
Заворачиваюсь в одеяло, сажусь на кровать. Спать я больше не буду, спать непозволительная роскошь, да и я уже вполне пришла в себя. Я буду думать. Думать и ждать.
— Ты не ожидаешь увидеть меня такой, — холодно и спокойно говорю я. — Ты будешь удивлён.
Глава 39. Демид.
— Этого и следовало ожидать, — сказала Настя.
Я не хотел делиться с ней, но она пришла, а лгать ей не хотелось ещё больше. Как бы меня не корежило от происходящего, следовало смириться с тем, что Настя часть его. От неё никуда не деться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это на неё непохоже, — устало возразил я.
— Думаешь? — горько усмехнулась она. — Ольга просто поняла, что попалась. Что ей не верит никто. Что её преступление раскрыто. Поэтому просто сбежала. А вот это, по моему, очень на неё похоже, она мастер бегать.
