– Мне нравятся цвета. Мисс Гор сказала, что они напоминают ей Улицу Сезам, но по-моему очень круто.
Господи, она убьет эту невозможную женщину. Взгляд девушки переместился от красной стены к синей. Окей. Немножко Улицы Сезам здесь все же есть.
– Думаешь?
– Да. Мне правда нравится. Тебе подходит.
– Чад, что ты здесь делаешь?
– Присядь, – он вновь похлопал по месту рядом с собой.
– У меня ведь нет шанса выпроводить тебя?
Боковым зрением девушка заметила, как из спальни выплыл Пепси.
– Не-а.
Нервничая как никогда, она плотно запахнула ворот халата и села. Чад откинулся на спинку дивана и, склонив голову набок, посмотрел на Бриджит. Его взгляд блуждал по её мокрым волосам, затем переместился ниже – на её пальцы, вцепившиеся в пояс, как в спасительную соломинку.
– Мне стоило приехать на десять минут раньше, – протянул он.
Ей захотелось рассмеяться, но она вдруг вспомнила (хотя нельзя сказать, что забывала), чем они занимались в джипе. Эм, точнее, чем занималась она. Каждый раз, когда они творили что-то подобное, она обещала себе, что это в последний раз. Но, глядя на Чада, Бриджит понимала, что её мантра бесполезна.
Внезапно на подлокотник запрыгнул оранжевый пушистый шар. Игрок повернулся в его сторону.
– Никогда не видел таких огромных котов, – удивился он.
Животное, видимо, различало разницу между "огромным" и "жирным", потому что аккуратно сползло на диван и осторожно подошло к Гэмблу. Затаив дыхание, девушка наблюдала за ними.
Чад протянул руку и почесал кота за ушком.
– Как его зовут?
– Пепси.
– Пепси? – рассмеялся парень. – Откуда такое имя?
– Нашла котенка в коробке из-под газировки, кличка так и прилипла, – Бриджит с улыбкой смотрела, как кот устроился на коленях Гэмбла. – Обычно он не позволяет незнакомцам тискать себя, так что такое поведение необычно для него.
– Знаешь, – на лице игрока вспыхнуло игривое выражение, – киски любят, когда я их тискаю.
Она не сдержала смешок.
– Поверить не могу, что ты это сказал!
– О да, прозвучало пошло, – несколько минут прошли в молчании, пока Чад снова не заговорил. – Мэдди сказала мне.
– Сказала? Что?
Желудок Бриджит моментально ухнул вниз.
Чад положил руку на спинку дивана и коснулся пальцами пряди мокрых волос девушки.
– О твоих родителях.
Тяжело вздохнув, она отвернулась.
– Так ты здесь, потому что тебе жаль меня? Если так, то оставь свою жалость при себе. Она мне не нужна. Вот поэтому я и не люблю говорить о...
– Эй... – он нежно потянул её за волосы. – Да, я сочувствую тебе, но в этом нет жалости. Это участие.
– Участие?
Мужчина криво усмехнулся, продолжая одаривать Пепси вниманием.
– Удивлена, что мне знакомо это слово, да? Но я в курсе, что значит сопереживать. И нет ничего плохого в том, что я тебе сочувствую.
Бриджит уставилась на него.
– Хреново, что тебе пришлось пережить потерю родителей, а то, что ты не можешь наслаждаться таким чудесным праздником, как Рождество – ещё хуже. – Чад накрутил её локон на палец. Ей нравилась эта рассеянная ласка. – И я понимаю тебя. Ребенком я был настроен против всех рождественских вечеринок Дэниельсов. Знаешь, это ведь Чейз начал первым зависать с Митчем. Мы с Чендлером считали себя слишком взрослыми и крутыми. Но однажды мама Мэдди позвала нас на Рождество, и мы такие:"Вот это да!"
Девушка откинулась на спинку дивана, молча слушая. То, что Чад не говорил о её родителях, а рассказывал о своем детстве было ценно для нее. В каком-то смысле они имели нечто общее – оба держали прошлое под замком, стараясь возвращаться к нему как можно реже.
– Так странно было оказаться в нормальной, счастливой семье, – его взгляд оставил ее, переместившись на коробку в центре стола. – Наши родители никогда не устраивали настоящих праздников. Что отец, что мать были чересчур помешаны на собственных мирах, чтобы заботиться о чем-то ещё. Когда мы с братьями были совсем маленькими, они покупали какие-то подарки, но это прекратилось, как только отец начал...
Ему не нужно было продолжать. Она знала от Мэдди об его отце. В словарях напротив слова "бабник" должна красоваться его фотография.
– Короче, я рад, что когда-то всё же решился пойти к Дэниельсам на Рождество. Я понимаю, у тебя есть свои причины отказываться. Но я считаю, ты не должна проводить праздник в одиночестве.
– Чад...– она не знала, что сказать.
Ее сердце колотилось так, словно она только что сделала пару кругов по комнате.
Гэмбл аккуратно переложил Пепси на подушку рядом с собой и сел прямо.
– Я провел дюжину праздников с Дэниельсами, с братьями – больше, чем мне хотелось бы помнить, – его лицо озарила озорная улыбка. – А с тобой еще ни одного Рождества. Вот поэтому я и пришел сегодня к тебе, так что не спорь.
Бриджит покачала головой. Ее пальцы вокруг пояса разжались. Одна часть души танцевала как какая-то сумасшедшая хиппи. Другая же была до чертиков напугана такой добротой и заботой.
А потом Чад открыл коробку...
– Моя мама всегда доставала это на Рождество. Выглядит, конечно, по-дурацки и жалко, но я всегда любил глупые вещи, – с этими словами он извлек искусственную полуметровую елку тусклого зеленого цвета. На каждой ветке висела лампочка, а у основания болталась вилка. – Оно потрепано, но зато это дерево прослужило нам годы.
Бриджит почувствовала, как слезы затуманили глаза. Игрок встал и, установив елку на край стола, включил вилку в розетку. Деревце вспыхнуло цветными огоньками.
– Та-дам! – Чад выпрямился и взглянул на девушку. Его широкая улыбка тут же померкла. – О, нет...
– Прости, – она промокнула уголки глаз рукавами халата. – Мне очень нравится, правда! Спасибо.
В этот момент она поняла, что нет пути назад. Как же она влюбилась! Окончательно и безнадежно. Ничто не могло этого изменить. Даже то, что их отношения построены на лжи.
Боже, она влюбилась в Чада.
Осознание не могло прийти в более удачный или неудачный момент. Ее сердце увеличилось в разы. Ум пытался соорудить запасные дорожки, по которым можно сбежать от нахлынувшего чувства. Влюбленность в Чада – это настоящий риск для её души, но девушка уже ничего не могла поделать.
Сердце больше не принадлежит ей, оно было всецело в руках стоявшего перед ней мужчины.
Гэмбл неуверенно улыбнулся. Бриджит еще ни разу не видела его таким.
– Боже, если ты расплакалась из-за елки, то для следующего сюрприза придется искать салфетки.
Девушка рассмеялась.
– Почему?
– Готовься, – мужчина снова наклонился к коробке и достал оттуда красную плоскую коробочку поменьше, обернутую шелковой лентой. – Я кое-что тебе принес.
– Чад... не стоило.
– Но, – он приподнял бровь, – ты же еще не видела, что там.
– Я ведь не...
– Меня не волнует, что ты ничего не подготовила для меня, это не бартер, – Чад уселся на диван, и на его коленях сразу же устроился рыжий комок жира и шерсти. – Тем более ты подарила мне будущее с моей командой, хоть и согласилась на это, чтоб повысить свою популярность среди мужчин.
Бриджит открыла рот, чтобы объяснить, почему она на самом деле согласилась, но не смогла определить, подшучивает он или нет? Да и как рассказать ему правду? Ее буквально шантажировали.
Чад поместил коробочку в её ладони. Девушка аккуратно потянула ленточку, и та легко соскользнула. Бриджит поддела крышку.
Девушка резко втянула воздух.
– О мой бог...
– Я, надеюсь, это значит, что тебе нравится?
– Нравится? – дрожащими пальцами она достала колье. То самое колье из бутика – изумруд на серебряной цепочке. Чад забрал коробочку и положил её на кофейный стол.
– Это же на него ты смотрела в магазине?
– Да, – она сморгнула свежие слезы. – Но почему ты сделал это?
– Потому, что захотел...
– ...а ты всегда делаешь то, что хочешь.
– Не всегда, – тихо ответил он. – Хотя раньше так и было. Но с некоторых пор все изменилось.
Бриджит подняла на него влажные глаза.
– Спасибо тебе. Не стоило этого делать, но спасибо. И прости за вчерашнее. Я вела себя как настоящая стерва, а ты был так мил. Мне правда...
– Всё в порядке, – он аккуратно забрал у нее подвеску. – Повернись и подними волосы.
Девушка села к нему спиной, подняв тяжелую массу волос. Только холодное прикосновение изумруда меж её грудей возвестило, что Чад подвинулся ближе. Должно быть, он защелкнул замок, потому что положив свои руки на ее, он опустил их, и её волосы рассыпались по плечам. Затем мужчина отпустил ее.
Бриджит повернулась. Она не осознавала своих действий. Упершись ладонью на маленькое расстояние дивана между ними, она наклонилась к Чаду и нежно поцеловала его в губы. Прошептав "спасибо", девушка снова отодвинулась. Не было никакого сомнения, что в его кобальтовых глазах зажглась жажда.
Он ничего не ответил, когда она встала на внезапно ослабших ногах. Темноту комнаты разбавлял лишь включенный телевизор и елочные огоньки. Бриджит не хотелось, чтобы Чад уходил.
