спросил я.
– Практически ничего, – так же тихо ответил Вадим, не прекращая занятие. – Разве что бар у него серьёзный. Похоже, пил, как лошадь…
Из любопытства я бросил взгляд в настенный бар. От наклеек зарябило в глазах. Американский виски, британский джин, французский коньяк, русская водка, мексиканская текила… В смысле выпивки покойник точно был интернационалистом.
У входа угрюмо переминался с ноги на ногу Мортон. Я заглянул в кабинет. Буранов сосредоточенно изучал какие-то бумаги, извлечённые из письменного стола. Я собрался предложить ему свою помощь, как вдруг в коридоре послышались чьи-то быстрые шаги. Мгновением позже дверь в апартаменты распахнулась, и на пороге возникла запыхавшаяся хмурая миссис Своллоу. Пышная грудь плавно вздымалась от частого дыхание.
– Что вы здесь делаете, джентльмены? – недобро спросила она.
Вадим отвлёкся от просмотра очередного ящика.
– Мы делаем обыск, – невозмутимо сообщил он.
Хозяйка решительно шагнула вперёд (Мортон еле успел посторониться) и попыталась оттолкнуть Вадима – тот легко уклонился, и она, потеряв равновесие, схватилась за шкаф. Женщина явно не владела собой. Куда только девалось её добродушие!
– Совесть у вас есть или нет? – яростно сказала она. – Ещё и душа не успела отлететь на небо, а вы уже роетесь в его вещах. Святотатство какое… У вас что, есть ордер на обыск?
Я вспомнил недавнюю вспышку мисс Редл, и подумал, что на истеричек нынче день просто урожайный.
– Успокойтесь, миссис Своллоу, – ледяным тоном сказал Буранов, появляясь в гостиной. – Все наши действия предусмотрены мандатом межправительственной комиссии, а также ООГ. Прошу вас удалиться или, по крайней мере, не мешать.
– А воровать ключ от номера ваш мандат тоже позволяет? – прошипела хозяйка. Нечасто мне приходилось видеть столь злое лицо. – Немедленно уходите отсюда! Бесчинствовать будете у себя в России, а здесь Альбион. Уходите, или я вас выселю!
Это был уже перебор. Мы переглянулись.
– Дорогая миссис Своллоу, мне это надоело. Либо вы успокоитесь и удалитесь, либо я немедленно опечатываю гостиницу, – решительно сказал Вадим. – Покойник жил здесь долго, надо всё тщательно осмотреть, оперативно-следственные мероприятия могут растянуться на неопределённый срок. Вы, ваши сотрудники и постояльцы, будете мешать комиссии и полиции… Кстати, – добавил он, участливо глядя на женщину, – вам найдётся где пожить в деревне, пока мы будем работать? А вашему персоналу?
– Да как вы смеете! – взвизгнула та.
– Я-то смею, – заверил Вадим. – И не такие заведения, как ваш «Красный лев» закрывал. А вот посмеете ли вы или кто-то ещё сорвать печать Организации Объединённых Государств? От души не советую.
С этими словами Вадим неторопливо полез во внутренний карман куртки и достал небольшой кожаный футляр с вытесненной эмблемой ООГ. Я видел такие футляры. Особо уполномоченные сотрудники Организации хранили в них служебные печати, и насчитывалось таких печатей на весь белый свет не больше тридцати-сорока. Очень серьёзное оружие, даром что не стреляет…
Хозяйка сделала шаг назад и всплеснула руками.
– Разорить меня хотите? – сдавленно произнесла она.
– Да боже упаси, – успокоил я. – Вы, главное, ведите себя корректно и не путайтесь под ногами. Тогда и у господина Телепина претензий не будет. Вам ясно, миссис Своллоу?
Женщина смерила меня возмущённым взглядом и поджала губы.
– Яснее не бывает, – язвительно сказала она. – Продолжайте в том же духе, джентльмены, бедную вдову обидеть легко… Только уйти вам всё равно придётся.
– Это ещё почему? – подал голос Мортон.
– А вас в офисе мистера Аткинсона, упокой господи его душу, ждут полицейские из Скотланд-Ярда. Звонили, что машину выслали. Разбираться с вами будут, – сообщила она с ноткой злорадства. – Я уж и мисс Мэддокс предупредила, она сидит внизу, в холле…
– Так бы сразу и сказали, – проворчал Буранов. – А то «святотатство», «выселю»…
Выглядел он, однако, при этом довольным. Возможно, это объяснялось тем, что пятью минутами раньше он сунул в карман пиджака какие-то бумаги из письменного стола. Я видел.
Айрин, сидевшая в холле, внешне была спокойна, однако выглядела настолько бледной и осунувшейся, что у меня сжалось сердце. То ли не выспалась, то ли вчерашнее потрясение, дополненное утренней трагедией, оказалось слишком сильным… В ожидании Буранова, который на несколько минут отлучился в свой номер, я попытался разговорить женщину, но, получив несколько односложных безучастных ответов, отступил.
У ворот резиденции «Наследия прошлого» нас, как и накануне, встретил Бруммел – молчаливый здоровяк-стражник со шрамом на скуле. В просторном дворе замка наблюдалось половодье автомобилей, вчера отсутствовавшее. Вадим толкнул меня в бок и показал на роскошную чёрную машину – длинную, низкую, с неподражаемо плавными очертаниями.
– Видишь вон тот «Британик»?
– Вижу, и что?
– Как это что? Такие авто вручную делают, штучный товар. Твоего годового жалованья и на бамперы не хватило бы.
– Годовым жалованьем я распорядился бы получше… Неужто Скотланд-Ярд своих сотрудников балует?
– Щас! – фыркнул Вадим. – Не все члены королевской семьи на таких ездят.
– Да? И кто же это припожаловал проститься с усопшим?
– Без понятия. Но, надо полагать, все остальные машины – эскорт…
В приёмной сидели и стояли какие-то неизвестные люди. Мисс Редл находилась на обычном месте, словно ничего не произошло. Вот только лицо её было бледным до синевы, взгляд бездумно скользил с предмета на предмет, а руки механически перебирали бумаги на столе. При виде нас она отвернулась и лишь молча указала на дверь кабинета.
В уже знакомой комнате расположилась скотланд-ярдовская бригада. А ещё ждал сюрприз.
У стрельчатого окна-бойницы стоял и разглядывал хорошо заметные с седьмого этажа мегалиты какой-то невысокий плотный человек в длинном чёрном плаще. Его лицо я прежде видел только на фотографиях в прессе. Низкий лоб, тёмные волосы, косой пробор, небольшие усы, крупный мясистый нос… Да, ошибки нет.
Хэррингтон это был. Премьер-министр Альбиона.
Михаил Буранов
Только Хэррингтона сейчас не хватало. Какого чёрта он здесь делает? Совершенно чумовое утро… На «Британике», что ли, примчался? Или просто прилетел, а «Британик» следовал за ним на отдельной аэромашине? Впрочем, какая разница…
Память мгновенно перелистала страницы досье, хранящегося в соответствующем департаменте министерства иностранных дел.
Уильям Хэррингтон родился в 1950 году в Лондоне, чистокровный англичанин, выходец из небогатой семьи. Отец, офицер, погиб во время второй мировой войны, и хотя сам Хэррингтон в силу возраста не воевал, но разгром Британии встретил тринадцатилетним подростком и, естественно, хорошо запомнил. Получив педагогическое образование, до начала политической карьеры преподавал в школе историю и обществоведение.
Ну-с,
